Парадигма

Он единственный звал ее по имени. Тихим усыпляющим голосом.

– Я хочу спасать жизни, – ответила двадцатилетняя Илерия, скребя пальцами по подлокотникам. Скрип кожи успокаивал ее.

– Убивая? – доктор Азимов откинулся в своем кресле. – Странный способ.

Как сейчас слышался ей звук его дыхания, иронии в голосе, скрип зубов, когда он задумывался.

– Убивая одного – мы спасаем сотни, – подтвердила Илерия, внутренне напрягаясь.

– Так говорили политики, когда разжигали третью мировую, – ох уж этот тон.

– Вы что-то имеете против нашего правительства? – Метнула в его сторону Илерия.

– Каждый человек – хищник, – доктор Азимов наклонился вперед, тем самым сокращая междуними расстояние. – Моя задача выяснить насколько крепки прутья Вашей клетки, Илерия.

Уже тогда он видел в ней то, что еще не созрело. Но нравилось ли этому монстру ее сущность или же нет, Илерия не знала. Даже сегодня не надеялась узнать, ведь этот день оказался слишком длинным для изнуренного и ослабленного человека.

Где-то там, за стенами этого здания солнце уже клонилось к закату, а, может, уже и село, спрятавшись за пазуху горизонта, тяня на своем хвосте тьму. Она имеет в Зес густоту кофе с молоком. Но она не пахла так приятно. В ней было что-то от желчно-горького зловонья тех монстров, что бродят по Загранице. А здесь, на нижних этажахбазы, всегда сиял белый свет, и пахло как в стерильной перчатке.

Илерия провела рукой по лицу, чуть натягивая кожу. В ее кабинете сохранялся полумрак, только зеркало сияло каким-то внутренним серебристым светом.

– Прутья клетки, – сказала она, всеми силами пытаясь сосредоточиться на воображаемой точке между бровей. Зеркало прозрачно, как наичистейшая вода. Наверно, такое же холодное.

Прислонилась к нему лбом, потом щекой. Прохладное. Мысли, горячие угли, стали понемногу угасать. Этого было достаточно, чтобы перебороть слабость и тошноту.

«Еще немного», – подумала Илерия, остывая подобно вечернему воздуху. – «Еще немного».

А время тикало стрелками часов на ее руке. Тик-так, тик-так – так оно текло, не оставляя за собой места развернуться и сделать вздох. Но больше не зажимало, хотя и наполняло собой все пространство. Стол, кресло, шкаф, зеркало: все буквально пропиталось вонью приближающейся встречи. Доктор Азимов, должно быть, испек самый мерзкий пирог из вопросов.

Медленно выпрямившись, Илерия поправила выбившуюся из-за уха прядь волос и вышла.

Белый коридор, запах антисептиков и лекарств, яркий свет остались позади. Лифт вынес Илерию на третий этаж с минус шестого, где все другое: презентабельное, много дерева, камня, и лишь одно яркое пятно – огромная картина на стене в конце коридора. Брызги пятен на квадратном полотне сливались во что-то напоминающеецветок. Неровные стены будто впитали этот сияющий небесно-голубой оттенок, спрятав его в каждом закутке каменных плит. Кровь начала пульсировать и коридор, заостряясь, то сжимался до полотна, то расширялся. Секундное помешательство быстро исчезло, не успев впиться клыками в Илерию, так и застывшую посредине красного вычурного ковра. Еще немного и заколдованная внутренними демонами, она бы прошла мимо двери кабинета доктора Азимова, желая приблизиться к картине, имеющей глубину глаз Анны.

Теперь она жалела, что не поела. Как же еще можно было объяснить это странное пульсирование пространства. Все дело в ее голове, в мыслях, ослабленных и погрызенных червячками. Ведь другого не могло быть: мир статичен и лишь человек наделяет его жизнью. Достаточной, чтобы сводить с ума. И проблема Илерии заключалась в том, что ее сводил с ума не внешний мир, а тот, что внутри.

Тихо, но уверенно постучав костяшками пальцев, Илерия прислушалась, ожидая ответа с той стороны. Лучше бы он промолчал. И она сможет уйти домой. Желание оказаться в постели окутывало тело сонной слабостью.

– Входите, – прозвучал глубокий голос.

Дверь тихо заскрипела, когда Илерия открыла ее. Звук, напоминающий жалобное мяуканье маленького котенка.

– Здравствуйте, Илерия, – доктор Азимов не избавился от своей привычки называть ее по имени.

Да и сама его внешность не претерпела никаких изменений: взъерошенный седой волос; прямой длинный нос, массивный на кончике; белесые глаза и улыбка без левого клыка, – обманчиво добрая, как знала Илерия. Ему было под семьдесят, о чем особенно сильно говорила дряблая кожа на шее, выглядывающая из-за воротника рубашки. Он носил очки в тонкой золотистой оправе. Такого же цвета были запонки на рубашке и пуговицы на темно-синем пиджаке.

Доктор Азимов стоял около стола, встречая Илерию стоя.

– Добрый вечер, – она пожала его руку и приняла предложение сесть.

– Я рад видеть Вас живой, – он улыбнулся и устроился в кресле напротив, закинув ногу на ногу. – Никто уже и не ожидал Вашего возвращения в систему. Тем более во здравии. По крайней мере, в отчете доктора Артура Джеймса сказано, что Вы здоровы.

– Я устала, доктор Азимов, – отбросила его рассуждения Илерия. Она боялась, что в какой-нибудь момент его ухищрения заставят ее совершить ошибку. Ничего другого не оставалось, как сокращать разговор банальными доводами об усталости. – Мы уже можем отбросить реверансы?

– Вы плохо себя чувствуете? – он прищурился. Глаза его стали похожими на кошачьи, но голос оставался прежним: глубоким и немного вибрирующим, словно шел из чрева невероятного Божества. – Вы бледны и к тому же, как слышу по урчанию желудка – не ели… Что именно Вас беспокоит?

– Мне попался волос в тарелке с супом, – на ходу выдумала Илерия. – Вы, наверно, наслышаны, как я отношусь к подобным вещам?

– Не думал, что Вы брезгливы, – доктор Азимов сделался удивленным. – Ваша работа не для слабонервных, Илерия. Прошлый проект даже мне показался впечатляющим. А я видел и не такое!

Илерия не сомневалась, что изучение работы внутренних органов при помощи вивисекции могла впечатлить любого. Без исключений.

– Вам удается сломить даже самый сильный дух, – доктор Азимов нажал кнопку на пульте управления.

Появилась проекция экрана, светящаяся белым. Ослепленная ярким светом, Илерия нахмурилась.

– Я изучил каждую деталь Вашего дела, – добрыми глаза стали уже от улыбки, скользнувшей по его губам. – Господин Штраутц не очень жалует Вас.

По ее лицу скользнуло непонимание.

– Эрик Штраутц, – пояснил он. – Как следует из этого доклада, – тут же выплыло окно с письменным сообщением о местоположении Эрика Штраутца у дома Илерии, – по фото можно четко определить, что он был у Вашего дома.

Илерия ощутила на языке дурной вкус. Лишь чудом взволнованность на ее лице осталась незамеченной.

– Я уже обсуждала это с военными из совбеза, доктор Азимов, – сталь зазвенела в каждой букве. – Есть ли надобность еще раз говорить о человеке, с которым я говорила лишь несколько минут в своей жизни? Вы не находите, что это слишком мало, чтобы постоянно спрашивать о нем? – Илерия смотрела ему прямо в глаза. – Этот Эрик Штраутц… Что же в нем такого, что его так настойчиво ищут? Я слышала, что он связан с экстремистами? И как ему удается до сих пор быть на свободе?

– Может, страх оказаться на виселице? – улыбнулся доктор Азимов. – Желание жить – лучшее в человеке. Оно дает силы, возможности. Хитрость выживающего способна обмануть даже систему, Илерия, – он включил другое видео. Небольшой отрывок: Илерия выходит из домика в саду и оглядывается по сторонам. – Ваше лицо. Почему Вы были так напуганы в ту ночь? Что именно Вас так беспокоило? Не был ли причиной такого поведения Эрик Штраутц?

Это видео. Чуть ранее – насколько Илерия помнила, пусть и смутно – она тащила труп через лужайку. Но на записи отсутствовали именно эти проклятые десять минут. Судя по хронометражу, кто-то удачно вырезал самый важный кусок.

– Расскажите мне, – вибрирующий властный голос доктора Азимова звучал где-то на задворках, пока Илерия вспоминала окутанную стрекотом кузнецов ночь. – Это как-то связанно с тем, что произошло сегодня в лаборатории?

Было бы странно, если бы он не задал этот вопрос. Илерия вздрогнула, чем чуть было не выдала себя.

– Что именно Вы имеете в виду?

– Сегодня в лаборатории та девушка кого-то Вам напомнила? Почему Вы так заволновались? – Илерия чуяла опасность от меткости вопросов. Волосы на затылке зашевелились.

«Как? Зачем? Кто?» – вопросы так и сыпались из его уст. Один за другим, цельным потоком, не успевая задерживаться в мозгу Илерии, исчезая тут же, как только пробуждались картинки в подсознании.

– Эта девушка…

«Что же сказать?» – думала Илерия. – «Что же сказать?»

– Мне показались странными ее показатели.

– И поэтому Вы просили ее посмотреть на Вас?

Система хорошо поработала. Она окутали Илерию своими сетями, погружая на безопасное для себя, но убийственное для нее дно кишащего пираньями водоема. Темнота молотом опускалась на голову, припечатывая к креслу. Почему же она раньше не замечала всевидящего ока СБС? Потребовался всего год, жуткие события и, главное – осознание собственного несовершенства, как гражданина, чтобы очевидное выплыло на поверхность.