Рожденный под английским флагом

Тем не менее ссориться с местными племенами Потгитер не хотел. В короткое время он заключил мирные договора с Секвати – вождем племени бапеде и Макваной, вождем батаунгов. У последнего он приобрел солидный кусок земли между реками Вет и Ваалем, что обошлось ему в 38 голов скота. Эта территория лежит южнее Вааля, и сам Потгитер вначале там и жил. Только в конце 1838 года сам он перебрался к северу от Вааля, на реку Моои, где и провозгласил основание нового государства, Вскоре Потгитеру пришлось перебраться еще севернее, потому что Англия объявила своими земли, лежащие южнее 25 параллели. Крюгеры пока оставались на месте.

Уже в 1841 году шестнадцатилетний Поль решил стать самостоятельным фермером и получил два участка земли – один под пастбище, другой под плантацию – недалеко от отца, в районе Магалисберга. Скоро он уже жил в двухэтажном доме с верандой, а на его ферме росло почти все – от бамбука до абрикосов.

На следующий год Поль женился на родственнице своей мачехи – Марии дю Плесси. Для регистрации брака пришлось совершить небольшое путешествие – в городок Почефстром, основанный недавно тем же Потгитером, потому что только там был магистрат. Церкви не было даже там.

Отец Поля к тому времени стал членом комиссии, которая должна была определить пограничную линию между территориями буров и португальцев. В одну из экспедиций на место предполагаемой границы Поль поехал в 1842 году вместе с молодой женой уже в звании фельд-корнета. Примыкающие к португальскому Мозамбику земли оказались очень нездоровыми и непригодными для заселения. По возвращении Поль приобрел еще несколько участков земли. Вроде бы все было хорошо, жизнь налаживалась, в молодой семье рос первенец, но в январе 1846 года произошла трагедия: жена Поля и их ребенок скончались от малярии.

Горе Поля было сильным. Только молитва помогла ему пережить эту трагедию. Вскоре жизнь взяла свое: через год Поль женился на двоюродной сестре Марии, Гезине Сюзанне Фредерике Вильгельмине дю Плесси. Этот брак был удачным и счастливым. Гезина родила Полю девять сыновей и семь дочерей. Правда, до зрелых лет дожили не все: когда Пауль Крюгер диктовал свои мемуары, в живых оставалось трое сыновей и пять дочерей.

Снова жизнь стала прекрасной и безоблачной. На принадлежащих Полю фермах паслись стада скота, на плантациях чернокожие рабочие собирали богатый урожай, в доме слышались детские голоса. Поль мог сказать, что нашел свою обетованную землю.

Одной из главных задач поселенцев было обеспечить фермы работниками. Далеко не все представители местного населения горели желанием пойти работать на ферму к бурам, а почти все из тех, кто такое желание изъявлял, старались особенно не перетруждаться и при каждом удобном случае старались обмануть хозяина, что приводило иногда к анекдотическим ситуациям. Однажды Поль послал слугу на принадлежавшую его матери ферму в округе Ватерклоф (это было уже после смерти его отца), чтобы тот принес от матери гостинец на Новый год – пять фунтов изюма. Вмнесте с изюмом мать передала Полю письмо, в котором написала, сколько изюма было в посылке. Изюма оказалось заметно меньше. Поль спросил слугу, почему он съел почти весь изюм? Письмо сказало, что он это сделал.

– Баас, – сказал слуга, – это письмо лжет. Как оно могло видеть, что съел изюм? Ведь я положил его под скалу, а сам сидел с другой ее стороны, когда ел изюм.

Полю пришлось убеждать его в том, что письмо все знает. В конце концов слуга ошибку признал, хотя так до конца и не понял, каким образом письмо смогло все узнать.

Другие слуги, напротив, отличались честностью и преданностью. Крюгер вспоминал об одном их них, по имени Апрель. Он научил его простой вещи – обозначать длинной палочкой дыню, средней – апельсин, короткой лимон, и попросил, когда тот отсылает ему эти плоды, писать записочку, в которой рисовать столько палочек разной длины, сколько плодов он посылал, а сам Поль мог посылать ему записку, в которой тем же способом сообщал, что ему нужно. Как-то раз он послал одного из слуг к Апрелю и предал ему такую записку. Апрель прислал то, что просил Поль, и свою записку, в которой указывал, что именно он послал. Когда посланные вернулись, Поль сказал:

– Дайте мне письмо Апреля, я проверю, не обманули ли вы меня.

Слуги были просто поражены тем, насколько ученым человеком стал Апрель. Его авторитет стал для них непререкаем, и его знания вызывали у остальных зависть и восхищение. Ведь этот человек внезапно научился писать и читать!

Эта история имела также довольно анекдотическое продолжение. В этом районе появился черный миссионер по имени Давид, который решил обучить проживавших в окрестностях фермы чернокожих слову Божьему, а также чтению, чтобы те могли читать Библию самостоятельно. Все сразу отказались.

– Зачем нам изучать книгу, – спросили они, – а потом еще учиться читать, чтобы снова ее прочесть, если слуга у Поля Крюгера умеет читать и писать, хотя никогда этому не учился?

Давид приехал к Крюгеру и попросил его поддержки. Пришлось сделать достоянием гласности «ученость» Апреля, за что последний надолго обиделся на Поля, потому что это разоблачение оказалось для него чрезвычайно болезненным.

Глава 11

День Дингаана

Что же происходило тем временем в оставленной Наталии?

Большинство буров Наталии все же осталось на земле, которая так дорого им обошлась. Наибольшую решимость проявили те, кто пострадал сильнее других и много потерял – им не хотелось возвращаться побежденными и жить чьей-то милостью; оставшись, они рассчитывали, что все еще можно восстановить и обрести новую родину. К тому же покинуть могилы погибшим казалось предательством по отношению к своим близким.

В это тяжелое время взошла звезда Герта Марица. Раньше все считали его городским выскочкой, болезненным слабаком (он действительно не отличался крепким здоровьем). Но в сложившейся ситуации он проявил твердость характера и смог сплотить буров. Главной объединяющей идеей стала месть Дингаану.

Угроза со стороны последнего была велика. Его армия во время набега почти не пострадала и этот набег вполне мог быть повторен, чтобы буры были окончательно уничтожены, а сам Дингаан мог сохранить лицо. Поэтому первейшей задачей стала подготовка к отражению угрозы. Все фургоны были собраны в три больших лагеря, которые были должным образом укреплены. Во все стороны – за Дракенсберг, в Порт-Наталь и Капскую колонию – были отправлены призывы о помощи, и она была оказана. С Дракенберга спустился Питер Уйс, вместе с которым прибыл Эндрик Потгитер с группой мужчин, которые привезли боеприпасы. Фургоны тянулись и с других сторон, и каждого вновь прибывшего встречали со слезами радости. В результате к апрелю в бурских лагерях насчитывалось 1150 боеспособных мужчин, не считая стариков и молодежи.

Настало время для ответного похода на Дингаана. И как всегда, начались разногласия по поводу командующего, поскольку никто не хотел иметь другого командира, кроме того, с кем был ранее. Мариц снова был болен (он еще не знал, что жить ему оставалось недолго) и в конце концов было решено, что в поход идут два отдельных коммандо – одно под начальством Потгитера, другое – Уйса. Англичане их Порт-Наталя обещали присоединиться к походу, собрав отряд из белых и союзных туземцев. В целом план похода был настолько плохо продуман, что надежд на его успешное завершение почти не было, что впоследствии и подтвердилось.

Всего в поход, начавшийся 6 апреля, вышло 347 буров – довольно значительная сила. Индуна Ндела подпустил буров почти к Умгунгундхлове, где выбрал удобное место для сражения. Сражение произошло 11 апреля. Первая стычка для буров была неудачной. Дорога к краалю проходила через узкое дефиле между двумя высокими холмами. Дальше справа возвышалась гора Италене, у подножия которой стояли три импи. Импульсивный Уйс при виде врагов дал сигнал к атаке, но, как только его отряд вошел в дефиле, он был атакован прятавшимися на склонах холмов зулусами, которые хотели отрезать бурам путь к отступлению.

Люди Уйса прорвались к Италене, спешились и атаковали левый фланг зулусов; правый фланг атаковали в конном строю люди Потгитера. В пылу сражения отряд Уйса незаметно разделился на несколько групп, что привело к печальным последствиям: пользуясь численным превосходством, зулусы смогли окружить их и расправиться с каждой по отдельности. В этом бою погибли Питер Уйс и его сын.

Подробности их гибели описал участник сражения Якобус Босхоф. По его словам, Потгитер атаковал зулусов и заставил их отступить, но был атакован с тыла другим отрядом. Потеряв несколько человек, его отряд начал отступать. Питер Уйс с сыном тоже отступали, но, когда Уйс остановил лошадь, чтобы поправить кремень в ружье, ассегай попал ему в поясницу. Он смог выдернуть его, и даже взял на свою лошадь товарища. От потери крови он потерял сознание и не упал только потому, что с боков его поддерживали другие. Почувствовав, что умирает, он попросил положить себя на землю и спасаться. Видя, что жить ему действительно осталось недолго, товарищи оставили его там, где он сказал. Уже отъхав на некоторое расстояние, его сын Дирк увидел, что отца окружили враги, и тут ему показалось, что отец поднял голову. Он не выдержал: развернув лошадь, он в одиночку атаковал зулусов и убил троих прежде, чем был убит сам. Буры при отступлении потеряли еще девять человек. Потгитер не смог или не захотел прикрыть отступление коммандо Уйса, хотя некоторые из его людей бросились на помощь товарищам без приказа. Сам Потгитер, бросив вьючных лошадей Уйса со всеми боеприпасами и оружием, увел свой отряд через высокий холм и не остановливался, пока не оказался в безопасности. Этот набег получил название «Бегущее коммандо».

Потгитера обвинили в трусости, повлекшей гибель Уйса. Он оправдывался тем, что положение все равно было безнадежным, спасти Уйса было нельзя, а попытка атаковать зулусов привела бы только к гибели его отряда. Героя Фегкопа и Капайна теперь окружало всеобщее презрение. Не желая терпеть такое к себе отношение, он со своими последователями ушел за Дракенсберг.

Поход буров закончился неудачно. Поход англичан, которые обещали их поддержать – трагично. В поход вышли 17 англичан и 1100 банту, большинство из которых воинами были никудышными и надеялись главным образом на то, что всю работу за них сделают буры, а им останется только грабить зулусский скот. Эта толпа мародеров получила гордое имя «Великая армия Наталя». Один крааль они разграбили и, воодушевленные легкой победой, 17 апреля перешли Тугелу и напали на крааль Ндондакусука. Если бы они выслали разведку, то, наверное, смогли бы выяснить, что рядом с краалем их поджидает десятитысячный импи, который индуна Тамбуза успел привести от подножия Италене. Отрезав Великую армию от переправы, зулусы атаковали ее. После сражения в живых осталось четверо англичан и несколько банту, один из которых, по пятам преследуемый зулусами, пробежал 76 миль до Порт-Наталя и предупредил его жителей об опасности. Спаситись немногочисленоое население смогло благодаря тому, что в гавани в это время стоял английский пароход. Через девять дней, разрабив и уничтожив все что можно, торжествующие зулусы вернулись в столицу. Дингаан мог гордиться – за три месяца его воины одержали четыре победы! Если, конечно, можно считать победой резню в Умгунгундхлове.

Весть о поражении англичан и разорение Порт-Наталя (или Дурбана) буры встретили со смешанным чувством. С одной стороны, это был успех их врага, с другой – Порт-Наталь теперь пуст и его можно занять. Буры так и поступили, и губернатором Наталя был назначен симпатизировавший им англичанин Александр Биггар.

Зима 1838 года была тяжелой. Буры не могли жить вне лагерей, где места было немного и их санитарное состояние было соответствующим. Травы в местах, безопасных от зулусов, было мало, и скот голодал. Злаки без дождей не росли, пищи было мало, и она распределялась очень строго, боеприпасов тоже не хватало, а призывы о помощи оставались без ответа. И все ждали очередного набега зулусов. Многие впадали в отчаяние. Оставалось только молиться.

Наконец томительное ожидание закончилось. В начале августа из лагеря, находившегося на холме Гатсранд, было замечено приближение большого импи, около 10000 воинов. Некоторые их них имели трофейное огнестрельное оружие (к счастью для буров, пользоваться им зулусы почти не умели). Следующие два дня зулусы неоднократно атаковали лагерь, пытаясь его поджечь, но все их атаки были отбиты. Несколько раз конные буры пытались даже контратаковать, но рассеять зулусов не удалось. Все же 75 ружей и небольшая пушка нанесли зулусам большой урон; каждая следующая атака была слабее предыдущей и 15 августа зулусы отошли, оставив вокруг лагеря множество убитых, из-за чего лагерь пришлось перенести в другое место. Среди буров многие были ранены, но только один погиб.

Победа несколько воодушевила буров, но не облегчила их положения. Не выдержав лишений, 23 сентября скончался Герт Мариц. Перед смертью он сказал, что, подобно Моисею, увидел землю обетованную, но жить в ней не будет.

Несмотря на все трудности, буры приняли меры для того, чтобы путь до Порт-Наталя был безопасным. Для этого в октябре 1838 года на реке Умсиндуси они основали новый город, который в память лидеров похода Питера Ретифа и Герта Марица получил название Питермарицбург. Предполагалось, что этот город станет столицей нового государства, но эти надежды не оправдались.

В том же месяце в Порт-Наталь вошло судно с грузом необходимых для буров припасов, присланных их друзьями из Капской колонии. А затем пролились первые дожди, вельд покрылся свежей травой, и жизнь стала налаживаться. 22 ноября в лагерь Соилер прибыла группа из 60 буров, которые в числе прочего имели при себе медную пушку. Ими предводительствовал до зубов вооруженный человек по имени Андрис Преториус, который на последующие 15 лет стал новым лидером треккеров и довел поход до его завершения.

Преториус откликнулся на призыв о помощи, который буры посылали после трагедии Блаукранца, но не смог отправиться в путь немедленно. Кстати, несколько ранее он был в составе коммандо Потгитера, разгромившего Мзиликази при Копане.Тем не менее прибыл он очень своевременно. Смерть предыдущих лидеров сыграла некоторую положительную роль: пропал повод к сепаратизму. Преториус не участвовал в предыдущих дрязгах и благодаря своим личным качествам смог занять освободившееся место. И для треккеров это был правильный выбор. Преториус оказался прекрасным организатором, политиком и военачальником.

Свою деятельность избранный коммандант-генералом Преториус начал с подготовки похода на Дингаана. Теперь у буров был один командующий. В конце ноября коммандо из пятисот человек с обозом из 60 фургонов выступило в поход. Помимо ружей буры везли три небольшие пушки на самодельных лафетах. Дисциплина была жесткой; некоторые буры ворчали, но все подчинялись.

Преториус планировал подойти как можно ближе к Умгунгундхве, войти в соприкосновение с зулусами и навязать им бой в выгодном для себя месте, имея укрепленный лагерь в качестве базы. 14 декабря такое место Преториус нашел недалеко от холма Гелато, там, где река Нкоме принимала довольно глубокий и широкий приток и разливалась сама. В образованном реками углу и был устроен лагерь. Атаковать зулусы могли только с одной стороны, под губительным огнем бурских ружей.

После полудня лагерь был готов. А утром следующего дня появились зулусские разведчики. Отогнав их огнем, Преториус выслал сильный отряд, чтобы провести разведку боем и выяснить силы врага. В холмах Нгути отряд столкнулся с импи численностью в 15000 человек, которое начало притворное отступление, чтобы заманить буров к горе Италени и попытаться повторить прошлый успех. Быстро поняв эту хитрость, Преториус отдал приказ прекратить преследование и начать отступать, заманивая зулусов к лагерю.

Индуна Ндела понял, что его план не удался, и был в сомнениях. Он хорошо знал, чем чревата попытка штурма лагеря и мог бы перейти к осаде, выжидая, когда буры начнут голодать или, не выдержав нервного напряжения, сами пойдут на прорыв. Но такой способ действий не соответствовал менталитету зулусов. Ндела решил штурмовать лагерь той же ночью. Полки получили приказ перейти Нкоме, обложить бурский лагерь и перед рассветом начать атаку. План мог сработать, но вмешалась природа; ночь была темная и туманная, Нкоме разлилась, в результате к рассвету на западный беерг смогли переправиться только 5000 человек. Армия Нделы оказалась разделена на две части.

Успевшие переправиться зулусы остаток ночи стояли недалеко от бурского лагеря, не решаясь его атаковать. Подобно многим другим народам, они верили, что душа человека, убитого ночью, не найдет пути в рай и обречена на вечное скитание. Атаковать они решились только на рассвете, не дожидаясь подхода остальных полков, застрявших при переправе через Нкоме.

Рассвет буры считали самым опасным для себя временем. В густом поднимавшемся от земли тумане зулусы могли незаметно подобраться вплотную к лагерю. Но, вместо шума, издаваемого приближающимися полками, они услышали отдаленный звук, напоминающий шум дождя. Это зулусы, воодушевляя себя перед битвой, стучали ассегаями в свои кожаные щиты. К большому для зулусов сожалению, их храбрость превосходила здравый смысл.

Наступило воскресенье, 16 декабря. Когда солнце вышло из-за горизонта, вельд на несколько мгновений окрасился в кроваво-красный цвет. День обещал быть солнечным.

В свете первых солнечных лучей буры увидели темную массу атакующих их зулусов. Первый же залп из пушек и ружей привел атакующих в замешательство, но, оправившись, они бросились в следующую атаку. В течение двух часов волна за волной чернокожие воины накатывались на лагерь, но все приступы были отбиты. Как вспоминал один из свидетелей: «В моей памяти остались только грохот стрельбы, черные лица и стена порохового дыма.» Мало кто помнил что-то большее, поэтому воспоминания участников той битвы сильно различаются.

Не меньшую опасность для буров представлял запертый в лагере скот, который от всего происходящего стал беситься и грозил разнести лагерь изнутри. Первым заметил эту опасность Кильерс; собрав несколько человек, он привел их на юго-западную сторону лагеря, выходившую на приток Нкомо. В овраге, прорытом притоком, накапливались зулусы. Они планировали начать оттуда атаку, но их положение оказалось очень неудачным. Склоны оврага оказались крутыми и скользкими, выбраться оттуда наверх зулусы не смогли и стояли они в такой тесноте, что не могли даже бросать ассегаи. По призыву Килиерса насколько добровольцев вышли из лагеря, и практически беззащитные зулусы в овраге были перебиты.

Сражение при Кровавой реке. Гравюра неизвестного художника

Первоначальный напор зулусов из-за больших потерь несколько ослабел. Ндела решил ввести в бой воинов, до сих пор находившихся на восточном берегу Нкоме, но буры, выйдя из лагеря, стали обстреливать брод и помешали переправе. Тем не менее в резерве у Нделы оставалось еще 3000 отборных воинов, чтобы нанести бурам последний удар, когда их огонь ослабеет.

Преториус ждать не мог. Он знал, что боеприпасы подходят к концу и решил контратаковать зулусов, пока его коммандо не осталось безоружным. Были окрыты проходы в стене из фургонов, и триста всадников тремя колоннами атаковали врага. Через некоторое время половина воинов Нделы была уничтожена, воины были деморализованы, многие стали искать спасения в реке. Часть буров переправилась через Нкоме и, разделившись, двинулась на север и юг вдоль реки, стреляя в зулусов; тем оставалось только прятаться в прибрежных зарослях. Стараясь еще вырвать победу, Ндела бросил в атаку свой последний резерв – полки Белых и Черных щитов, но нужный момент был упущен: идущие в атаку воины были почти сметены толпами отступающих, и атака захлебнулась.

Поражение зулусов было полным. Представлявшее несколько часов назад грозную силу войско превратилось в деморализованную толпу, у которой не было сил ни бежать, ни сражаться, преследуемую конными бурами. Поле битвы было покрыто телами павших, лежавших так густо, что земли под ними не было видно. Потери зулусов составляли более 3000 человек; у буров было только трое легкораненых, в том числе сам Преториус, которому во время конной контратаки попало в руку копье. Река Нкоме с того времени получила название Кровавая (Блад).

К вечеру вернулись последние всадники, преследовавшие отступающих зулусов. День закончился благодарственным молебном. Буры еще не знали, что в тот самый день в Натале высадились английские солдаты и теперь там развевается Юнион Джек. Преториус отправил двух пленных к Дингаану с предложением мира на условиях выплаты ранее требуемой компенсации за Блаукранц, и лег спать.

Через день буры выступили в поход к Умгунгундхлове и 19 декабря перешли реку Умхлатузи и подошли к столице Дингаана. Сопротивления они не встретили. Далее произошел интересный эпизод. Один мз буров ради забавы выстрелил в ворону, и через 10 минут столица Дингаана вспыхнула, как факел. Окзалось, Дингаан был склонен к тому, чтобы заключить мир, и ожидал бурскую делегацию, но этот выстрел так его напугал, что он сразу передумал и покинул краали вместе со своим гаремом, приказав поджечь строения.

На следующий день коммандо прошло через руины Умгунгундхловы и вошло на Ква Мативане. Глазам буров предстало ужасное зрелище – останки их товарищей, убитых 10 месяцев назад. Тело Ретифа опознали по одежде; на его плече сохранилась сумка с документом, по которому Дингаан отдавал бурам Наталь. Преториус счел это добрым знаком. Тела убитых были собраны и преданы земле в братской могиле.