"Омеблементъ", д?йствительно, былъ очень скуденъ и простъ. Даже письменный столъ былъ тесовый, некрашенный. Единственнымъ украшенiемъ небольшой и низкой комнаты служили дв? полки книгъ въ прочныхъ, свиной кожи, переплетахъ.
– А разв? г-нъ сов?тникъ не испросилъ вамъ пожарнаго пособiя? – зам?тилъ Самсоновъ.
Василiй Кирилловичъ безнадежно махнулъ рукой.
– Станетъ этакiй ферфлюхтеръ хлопотать о русскомъ челов?к?!
– А на него и управы н?тъ?
– На Іоганна-Данилу Шумахера управа? Га! Этому Зевесу и н?мцы-академики въ ножки кланяются. Одначе, пора намъ съ тобой и за д?ло. Ты грамот?-то сколько-нибудь обученъ?
– Нисколько-съ.
– Какъ? и азбуки не знаешь?
– И азбуки не знаю.
– Эхъ, эхъ! Когда-то мы съ тобой до реторики доберемся.
– А это тоже особая наука?
– Особая и преизрядная; учитъ она не только красно говорить, но еще чрезъ красоту своего штиля и къ тому слушателей приводитъ, что они в?рятъ выговоренному; подаетъ она и искусный способъ получать милости отъ знатныхъ лицъ, сод?я тебя властителемъ надъ челов?ческими сердцами.
– Куда ужъ мн? заноситься такъ далеко! Дай Богъ сперва хоть научиться простой грамот? да цыфири.
– Да, цыфирь, иначе математика, находится тоже въ столь великомъ почет?, что изъ оной знать надлежитъ по меньшей м?р? наиспособн?йшее и наiупотребительн?йшее – четыре правила ари?метики. Нын? же начнемъ съ первыхъ азовъ родной р?чи. Принцъ Антонъ-Ульрихъ, при прi?зд? шесть л?тъ тому въ Питеръ, не зналъ по-русски и въ зубъ толкнуть. Мн? выпало тогда счастiе обучать его какъ нашему языку, такъ равно и россiйской грамот?. Начерталъ я для его св?тлости наши литеры и каллиграфныя прописи. Теперь оныя и для тебя пригодятся: честь, братецъ, немалая.
Съ этими словами Тредiаковскiй досталъ съ полки переплетенную тетрадь, гд? въ начал? была имъ "начертана" крупнымъ шрифтомъ русская азбука, а дал?е – прописи. Такъ какъ его первый ученикъ, принцъ брауншвейгскiй, прибывъ въ Россiю на 20-мъ году жизни, ум?лъ уже, конечно, и читать, и писать по-н?мецки, то учителю не было надобности обучать его русскимъ буквамъ и складамъ по тогдашнему стародавнему способу: "Азъ, Буки – Аб", "Буки, Азъ – Ба" и т. д. Выговаривалъ Василiй Кирилловичъ русскiя буквы по-н?мецки: "А, Бе". Къ этому упрощенному прiему обратился онъ и съ своимъ новымъ ученикомъ и былъ прiятно пораженъ, съ какою быстротою и легкостью тотъ схватывалъ первоначальную книжную мудрость.
– О! да этакъ y тебя и чтенiе скоро пойдетъ какъ по маслу, – сказалъ онъ. – Вотъ постой-ка, есть y меня тутъ н?кая торжественная п?снь: еще въ бытность мою въ Гамбург? сочинена мною на коронацiю нашей благов?рной государыни императрицы. Самъ я буду читать, а ты только сл?ди за мной.
И, развернувъ на стол? передъ ученикомъ большой пергаментный листъ, онъ сталъ, не торопясь, но съ должнымъ па?осомъ, считывать съ листа свою "п?снь", водя по печатнымъ строкамъ ногтемъ:
– "Да здравствуетъ днесь Императриксъ Анна
На престолъ с?дша Ув?нчанна"…
– "Императриксъ" – это что же? – спросилъ Самсоновъ. – Императрица?
– Ну да; но по-латыни.
– А зач?мъ же было не сказать то же по-русски?
– Высокая, братецъ, матерiя требуетъ и штиля высокаго. Для тебя сiе, я вижу, еще тарабарщина. Прочитаю-ка теб? н?что бол?е доступное, – про грозу въ Гааг?, город? голландскомъ: самъ ее испытавши, тогда жъ и восп?лъ. Слушай.
И Самсоновъ услышалъ, какъ "наб?гли тучи, воду несучи… Молнiи сверкаютъ, страхомъ поражаютъ, трескъ въ л?су съ Перуна, и темн?етъ Луна… Вс? животны рыщутъ, покою не сыщутъ; бiютъ себя въ груди виноваты люди… руки возд?ваютъ, на небо глашаютъ."
Голосъ чтеца грем?лъ, очи метали молнiи. И вдругъ изъ т?хъ же очей св?тлый лучъ, а изъ устъ медовые звуки: "О, солнце красно! Стань опять ясно, разжени тучи, слезы горючи… А вы, Аквилоны, будьте какъ и оны; лютость отложите, только прохладите… Дни намъ надо красны, прiятны и ясны."
Неизбалованный слухъ Самсонова ласкало со звучiе ри?мъ, а потому на вопросъ: "каковы стихи?" – онъ отв?чалъ вполн? чистосердечно:
– Превосходны-съ!
Василiй Кирилловичъ самодовольно улыбнулся.
– Это, братецъ ты мой, только цв?точки; а ужъ ягодки у меня!..
"Однако онъ меня своими ягодами, пожалуй, еще обкормитъ! Хорошаго понемножку," подумалъ Самсоновъ и взялся за картузъ.
– Ты что жъ это, уже во-свояси? – съ видимымъ сожал?нiемъ спросилъ декламаторъ.
– Да, ваше благородiе, пора. Много вамъ благодаренъ…
– И есть за что. Сама в?дь государыня императрица какъ меня ц?нитъ! До гробовой доски не забуду, какъ п?лъ я передъ нею сочиненную мною на голосъ оду на новый 1733 годъ!
– Сами же и п?ли?
– Собственной персоной. Голосомъ Богъ не обид?лъ. Государыня изволила возлежать въ своемъ кресл? y пылающаго камина, а я, смиренно проползши отъ порога до ея стопъ на кол?няхъ, въ такой же позитур? п?лъ свою оду; когда жъ доп?лъ, ея величеству благоугодно было державною дланью ударить меня по ланит?. Незабвенная оплеушина!.. Ну, прощай, любезный, ут?шилъ ты меня. Завтра, о сю же пору, жду тебя опять неуклонно.
VII. Прогулка по Л?тнему саду
Н?сколько дней уже Лилли Врангель провела подъ кровлей Л?тняго дворца, но не удостоилась еще представленiя императриц?. Изъ вс?хъ обоего пола обитателей дворца она бол?е или мен?е сошлась пока только съ н?мкой мадамъ Варлендъ, которой были поручены главный надзоръ надъ дворцовыми птичниками и дрессировка для государыни разныхъ птицъ. Въ Зимнемъ дворц? былъ отведенъ для пернатыхъ, какъ она слышала, особый дворъ; въ Л?тнемъ же саду им?лась даже ц?лая «менажерiя»: въ одной большой общей кл?тк? содержались всевозможныя л?сныя пташки, н?которыя «заморскiя» птицы и всякая домашняя; соловьи и орлы сид?ли въ отд?льныхъ кл?ткахъ; точно такъ же отд?льно пом?щалось и разное мелкое зв?рье: мартышки, сурки и т. п.
Собственно на "птичный" дворъ ни гулявшая въ Л?тнемъ саду посторонняя публика, ни жильцы Л?тняго дворца вообще не им?ли доступа. Но для Лилли мадамъ Варлендъ д?лала изъятiе изъ общаго запрета, такъ какъ д?вочка съ такимъ неослабнымъ интересомъ относилась къ ея питомцамъ. Чего-чего не узнала отъ нея Лилли! Такъ, напр., что большая кл?тка оставляется на зиму подъ открытымъ небомъ, но отъ морозовъ и сн?га покрывается войлочнымъ чехломъ; что всего больше хлопотъ и заботъ y мадамъ Варлендъ съ выучкой одного с?раго, съ краснымъ хохолкомъ, красавца-попугая, который, по приказу государыни, выписанъ нарочно изъ Гамбурга и будетъ подаренъ его св?тлости, герцогу курляндскому, въ день его рожденiя – 13-го ноября; что и русскихъ-то птицъ не такъ легко получать въ желаемомъ количеств?: хоть бы вотъ купецъ Иванъ Симоновъ подрядился наловить 50 штукъ соловьевъ по 30 коп. за штуку (легко сказать! этакiя деньги!), а къ осени надо, во что бы то ни стало, раздобыть еще сотню; про обыкновенныхъ пичугъ: скворцовъ, зябликовъ, щеглятъ, чижей, – и говорить нечего…
– Да на что вамъ, помилуйте, все еще новыхъ да новыхъ птицъ, когда y васъ ихъ зд?сь и безъ того хоть отбавляй? – недоум?вала Лилли.
– А мало ли ихъ требуется для вс?хъ чиновъ Двора? – отв?чала мадамъ Варлендъ. – Всякому прiятно получить этакую п?вунью даромъ. Ну, а потомъ весной въ Благов?щенье ея величество любитъ выпускать собственноручно на волю ц?лыя сотни мелкихъ птахъ, да еще…
– Что еще? – не унималась Лилли, когда та, глубоко вздохнувъ, запнулась.
– Государыня до страсти, знаешь, любитъ стр?лять птицъ на-лету… Ну, что же д?лать? Б?дняжки приносятъ свою жизнь, такъ сказать, на алтарь отечества! А не хочешь ли, дитя мое, разъ прогуляться? В?дь ты не вид?ла еще вс?хъ зд?шнихъ диковинъ?
Тогдашнiй Л?тнiй садъ состоялъ изъ трехъ отд?льныхъ садовъ: первые два занимали ту самую площадь между Фонтанкой и Царицынымъ Лугомъ, что и нын?шнiй Л?тнiй садъ; третiй же, какъ ихъ продолженiе, находился тамъ, гд? теперь инженерный замокъ съ его садомъ. Диковины первыхъ двухъ садовъ были сл?дующiя: свинцовыя "фигуры" изъ "Езоповыхъ фабулъ," "большой" гротъ съ органомъ, издававшимъ звуки посредствомъ проведенной въ него изъ пруда воды; "малый " гротъ и "маленькiе гротцы", затейливо убранные разноцв?тными раковинами, два пруда: "большой" – съ лебедями, гусями, утками, журавлями и чапурами (цаплями), и "прудъ карпiевъ", гд? можно было кормить рыбъ хл?бомъ; оранжереи и теплицы; зат?мъ еще разныя "огибныя" и "крытыя" дорожки, увитыя зеленью бес?дки и проч.
Третiй садъ былъ предназначенъ не для гулянья, а для хозяйственныхъ ц?лей: часть его была засажена фруктовыми деревьями и ягодными кустами, а другая раскопана подъ огородныя овощи.
Только-что Лилли съ мадамъ Варлендъ вышли на окружную дорогу, отд?лявшую второй садъ отъ третьяго, какъ вдали показались два б?гущихъ скорохода, а за ними экипажъ.
– Государыня! – вскрикнула Варлендъ и, схвативъ Лилли за руку, повлекла ее въ ближайшую бес?дку.
– Да для чего намъ прятаться? – спросила Лилли. – Я государыню до сихъ поръ в?дь даже не им?ла случая вид?ть…
– Когда ея величество недомогаетъ, то лучше не попадаться ей на глаза. Сегодня она д?лаетъ хоть опять прогулку въ экипаж? – и то слава Богу. Сейчасъ он? про?дутъ… ч-ш-ш-ш!
Об? притаились. Вотъ пролет?ли мимо, какъ в?теръ, скороходы; а вотъ послышался, по убитой пескомъ дорог?, мягкiй шумъ колесъ и дробный лошадиный топотъ. Сквозь ажурный переплетъ бес?дки Лилли, сама снаружи невидимая, могла довольно отчетливо разгляд?ть про?зжающихъ: въ небольшой коляск?, запряженной парой пони тигровой масти, сид?ли дв? дамы, изъ которыхъ одна, бол?е пожилая, очень полная и высокая, сама правила лошадками.
– Да это же вовсе не государыня! – усомнилась Лилли, когда экипажъ скрылся изъ виду.