Царствование царя Алексея Михайловича

Иностранные торговцы

Мне случилось встретить очень любопытный акт 1637 года, заключенный царем Михаилом Феодоровичем и Голландскими Соединенными Штатами[54 - 1637 года. Вначале титул и именование уполномоченных. Февраля 17-го числа, говорят россияне, доставили вы нам грамоту вашу, в которой сказано:«Принц Генрих и Соединенные Штаты, взирая на беспорядки, по торговле происходящие, желают, чтоб его царское величество установил постоянные правила и настоящий порядок при взимании пошлин, ибо приставленные к сему чиновники, вводя беспрерывно новые требования и притязания, могут совсем разрушить торговлю. Равным образом желают они, чтоб предписано было всем местным начальникам не притеснять голландцев и давать им расписки в принятых пошлинах.Вследствие сего государь и святейший патриарх приказали воеводам, градоначальникам и присяжным не оказывать иноземцам никаких притеснений, а пошлины взимать на основании прежних грамот, не оскорблять их и не требовать ничего лишнего под страхом истязания. Ежели и засим будут голландцам причинять обиды, то они могут приносить о сем жалобу государю и патриарху.Сверх сего требуете вы еще, чтоб сделать у города Архангельска новый мост для облегчения при нагрузке и выгрузке кораблей.Вследствие сего послано повеление: дабы для облегчения вашей торговли построили там еще один мост на казенный счет.Еще просите вы, чтобы в тех местах, где вы производите торговлю, уничтожить кабак и не продавать ни водки, ни пива, ни табаку, ни же других каких-либо напитков, ибо матросы, напиваясь, производят шум, а нередко и драку.По просьбе сей государь и святейший патриарх приказали: дабы в Архангельске и во всех других местах, где торговля производится, отнюдь не держать кабаков и не продавать ни питей, ни табаку.Еще говорите вы в писании своем: дабы государь и патриарх дозволили жителям Соединенных Штатов и Генриха принца Оранжского, кои торгуют в Московии, принимать в службу россиян, как то позволено англичанам.Против сего государь и святейший патриарх приказали: дабы ни один россиянин по причине православной христианской веры не служил в домах иностранцев, что равным образом запрещено и в домах англичан, а посему и было бы несправедливо дозволить сие голландцам.Равным образом просите вы об Аврааме де Баттере, торговце голландском, поелику он жил 22 года в Москве, торговал разными товарами, заплатил множество пошлин, а теперь отъехал с женой и детьми в Ярославль, оказать ему царскую милость, снабдить грамотой за красной печатью, дабы он мог свободно торговать в целой Московской империи, как то прежде дозволялось другим голландцам, с заплатой пошлин.На сие, поелику есть много иностранных торговцев, разных народов, которые по особенной государевой милости живут во многих городах и платят с товаров установленные на предмет сей пошлины, которые распространяются и на российских граждан. Особых же грамот на предмет сей не дают иначе, как разве за какие-либо отличные услуги. А посему, ежели помянутый голландец Авраам может указать на какие-либо отличные свои услуги, государь прикажет оные рассмотреть, и он воспользуется наградой, соразмерной его заслугам.Еще просите вы в пользу голландца Авраама Юстенса фан Бека, дядя коего Жилис Гуфман, говорите вы, приплыл к Архангельску и установил первый торговлю в Москве, и дабы вследствие сего пожаловать означенному Аврааму и двум сыновьям его исключительное право торговать свободно во всем Московском государстве и дать на сие грамоту за красной печатью.На сие извещаем мы по государевой воле означенных посланников: что по воле государевой составляется список купцам голландским и английским, коим дозволяется торговать внутри Московского государства, а посему в список сей можно присоединить и имена Авраама и его детей.Что же касается до плавания к Архангельску и установления торговли в Москве, то англичане были в сем деле первые, вследствие чего и пользуются особыми преимуществами.Еще просите вы о жене и детях Козьмы Мушерона, который прибыл на службу в Российское государство, послан был в Астрахань и Терки, где и скончался.Вследствие сего мы, бояре, извещаем вас, господ посланников, что когда строитель Мушерон прибыл сюда, то был принят с честью и получил преимущественное содержание пред всей братией своей; когда же он послан был в Терки, то ему сделана была еще прибавка. Прибыв туда, скончался он прежде, нежели успел оказать какие-либо услуги, но, невзирая на сие, жене и детям его давано содержание очень достаточное. Ежели она ныне желает ехать, то ей оказано будет пособие. Но дать ей то же самое, что получал муж ее, было бы весьма несправедливым.Еще пишете вы о голландце Самуиле Брауере, в Новгороде торговавшем, на которого неблагонамеренные люди подали ложные прошения, вследствие которых производится над ним суд.На сие мы, бояре, ответствуем вам, посланникам: в царствование всех российских великий князей и нашего царя и государя Михаила Феодоровича запрещено было голландцам и всем вообще иностранным торговцам строить и покупать где бы то ни было дома без особого повеления, но позволялось им только торговать в назначенных на то местах. Ныне, 9 февраля 1657 года, бояре новгородские писали государю, приложа прошение таможенных чиновников, всех пяти пятин и граждан новгородских против помянутого Самуила. Содержание прошения следующее.Означенный Самуил живет в Новгороде в особом доме неизвестно почему, ибо оный находится не в торговом посаде (Handels Hof), где позволено обитать иностранным купцам. Он даже не хранит своих товаров в Handels Hof, а держит оные в. Т. доме, где живет, и не объявляет даже в таможне для заплаты пошлин. Все товары свои продает он в розницу и режет бархат, сукно и дамаскин на локти. Прочие товары продает он по фунтам, а напитки по галенгам, кружкам и пр.Приказчиков своих посылает Самуил с помянутыми товарами в уезд, где они, продавая их, скупают хлеб, рыбу и разные другие вещи, которые он отправляет немедленно водой в иностранные города.По государеву повелению послано было спросить у бояр новгородских: почему поступает так Самуил в противность изданных правил и не имеет ли на то каких особых грамот? Бояре вопросили Самуила, и он отвечал им, что в Новгород прибыл он с Геритом фандер-Гейденом, иностранным торговцем, живет в собственном своем доме, грамот никаких не имеет.Бояре не причинили Самуилу ни притеснений, ни убытков, но выслали его из Новгорода, ибо он заехал туда своевольно и производил торговлю беззаконно. Следовательно, Самуил виноват сам.В писании вашем упоминается еще о некоторых голландских торговцах, жалующихся на притеснения, в противность государевой воле им нанесенные, то есть: взяли у них у города Архангельска несколько овса и круп, что, говорят они, не причиталось никогда к хлебу и не облагалось пошлиной. А посему и просят они вознаградить их убытки.Против сего ответствуем мы, бояре, что в прошлом, 1635 году дозволено по государеву указу вследствие просьбы Карла Христиана Датского голландцу Давиду Классену скупить 30 000 разного хлеба в Москве и Архангельске. Для сего запрещена была покупка хлеба всякому, кроме Классена; а ежели кто будет покупать оный, то велено было отбирать.Когда государю известно стало, что в противность сему повелению скупают иностранцы хлебы, то послан был в Вологду и Архангельск князь Мещерский узнать, кто действовал против указа, и отобрать весь покупной хлеб на государя. Из донесения его видно, что куплено было без дозволения.ВЕДОМОСТЬПоелику все сие куплено было против государева указа, то и продано помянутым князем Мещерским. Правда, что помянутые голландские купцы просили уже о сем деле великого государя и святейшего патриарха, но просьба их не был уважена, ибо они производили закуп хлеба в противность указа, за что их следовало бы еще и наказать, но по особому государеву милосердию им более ничего не учинено. А посему Голландские Соединенные Штаты и принц Генрих должны приказать купцам голландским, чтоб они впредь подобных дел не предпринимали в противность государевой воле, дабы не подвергнуть себя справедливому его царскому гневу.Наконец, относительно к просьбе вашей дозволить вам купить несколько хлеба, то вам посланником назначится количество сообразно с волею государевою в то время, когда вы будете у государя на прощании».Любопытная грамота сия напечатана на французском языке в Corps diplomatique de Dumont. Т. VI. С. 3. Там сказано, что оригинал писан на русском языке, а с оного переведен на фламандский.В сем вольном переводе выпустил я только повторения разных речей и титулов, сохраня в строгом смысле содержание трактата.]. Из оного видно, что вся торговля была в руках иностранцев и что россияне были только слепыми орудиями корыстолюбивых видов их. Помянутый акт объясняет, что купцы иностранные жили во многих российских городах и скупали в уездах, селах и деревнях хлеб, пеньку, лен и прочие товары, кои надеялись сбыть с выгодой в отечестве своем.

Царь Алексей Михайлович, получив известие о бунтах сих, послал в Новгород князя Хованского с войском. Новородцы покорились, выдали зачинщиков, кои по ходатайству Никона несправедливо прощены. А псковичи заперли ворота и сдались только с боя. Летописи говорят, что при всем том остались они в своем ожесточении; нужно было отправить к ним царскую и патриаршую увещательные грамоты.

Можно согласиться, что псковичи покорились неохотно новому Таможенному уставу. Псков был воротами, посредством коих текла в Россию вся иностранная торговля. Ограничение оной уменьшило доходы всех граждан. Полагают также, что причиной сего бунта был купец Емельянов, который, скупя во всей Псковской округе хлеб, продавал оный с великими выгодами шведам[55 - Allgemeine Encyclopedie der Wisseuschaflen und K?nste. Т. III. С. 57.].

Самозванец Димитрий

К неприятным происшествиям сим присоединилось еще новое: незадолго пред кончиной Владислава явился при дворе его молодой казак. Спустя несколько времени купался казак сей с приятелями, которые, приметя у него несколько слов, намеченных на спине, донесли о сем канцлеру Данилевскому. Министр сей послал немедленно за казаком сим и русским священником. По общему свидетельству открылось, что у него наколоты были сии слова: Димитрий, сын царя Димитрия.

История самозванца

Олеарий говорит, что отец Тимошкин – Демка торговал в Вологде холстом. Сам же он, женясь на внучке вологодского архиерея, получил за ней в приданое несколько деревень, которые и промотал. Прибыв впоследствии в Москву, получил он место в новой четверти. Промотав здесь казенные деньги, зажег он дом свой, который и сгорел вместе с его женой, а сам бежал в Польшу в 1643 году. Владислав, узнав о сем, приказал объявить, что юноша сей[56 - Считается, что он родился не ранее 1617 года, то есть ему было около 30. – Прим. ред.]есть сын Марины Сендомирской, рожденный ею во время заточения и у которого она сама наколола помянутые слова. Владислав, искавший случая вредить России и помышлявший единственно о том, как бы присоединить ее к державе своей, выдумал сам всю вышеприведенную историю и для поддержания оной назначил сему, по счету 11-му самозванцу – Тимошке Анкудинову, придворную свиту[57 - СПИСОК САМОЗВАНЦАМ1. Гришка Отрепьев – Лже-Димитрий.2. Илюшка Горчаков – Лже-Петр.3. Белорусец, коего настоящее имя неизвестно – Лже-Димитрий.4. Холоп – Лже-Федор.5. Холоп – Лже-Август.6. Осиновик – Лже-Иосиф.7. Холоп – Лже-Лавр.8. Сын Марины Мнишек.9. Сидорка диакон.10. Ивашко Заруцкий, любовник Марины Мнишек.11. Тимошка Анкудинов.12. Стенька Разин.13. Донской казак Лже-Симеон.].

Весьма скоро после сего окончил Владислав жизнь свою, а преемник его Иоанн Казимир, не имея никакой личности против России, не обратил внимания на сего самозванца, который, увидя его равнодушие, бежал в Трансильванию, Турцию и оттуда в Стокгольм.

Царь Алексей Михайлович, получив о сем известие, отправил посла в Стокгольм с требованием выдать ему самозванца. Королева, не желая огорчить сим князя Трансильванского – Рагоцкого, коим он был особенно рекомендован, отправила его тихим образом в Ревель и отвечала послу, что самозванец бежал неизвестно куда.

Новгородский воевода князь Федор Андреевич Хилков, узнав, что самозванец в Ревеле, требовал его у тамошнего генерал-губернатора графа Эксенстиерна, который, доставя ему случай бежать, отозвался также неизвестностью.

Тимошка бежал опять в Данциг, Брабант и прибыл наконец в Голштинию. Новгородский купец Петр Малков, узнав сие, требовал его у правительства. Но владетель малой страны сей, которая играет очень великую роль в истории России, умел извлечь из сего свои выгоды: переписки продолжались с год, и наконец, дело решено было тем, что Тимошку выдали, а царь Алексей Михайлович возвратил правительству вексель купца Брюггемана в 100 000 червонных, без платежа[58 - См. Гадебуша «Лифляндский летописец».].

Казнь Тимошки Анкудинова

Самозванец сей не сделал собственно России никакого вреда, но стоил очень больших хлопот, рассылок и весьма значительных издержек. В день казни его принимал царь Алексей Михайлович польского посла, которого провели во дворец по лобному месту, ибо поляки были главной причиной сего неприятного происшествия[59 - См. Олеарий. Кн. III. Гл. 12. С. 125.].

В письме Цареградского архимандрита Амфилохия к царю Алексею Михайловичу сказано, что послы наши объявили визирю, что мнимый царевич есть подьячий Тимошка, который, обокрав приказ на 200 рублей, сжег дом свой и жену и бежал в Польшу[60 - Cм. Собрание государственных грамот и договоров. Т. V. С. 430.].

Самозванец сын Шуйского

Сим же письмом объясняется также известие о втором самозванце – сыне царя Шуйского. Он был также в Константинополе, получал хорошее содержание, но когда усмотрели, что он всегда пьян и развратен, то его посадили сначала в тюрьму, а потом выпустили и оставили без всякого внимания. В 1650 году писал Иерусалимский патриарх Паисий к царю Алексею Михайловичу, что самозванец, ложный сын царя Василия Ивановича Шуйского, ушел из Турецкой земли в Немецкую, а теперь проживает у гетмана Богдана Хмельницкого.

Начало Уложения

Все сии неприятные случаи подали царю мысль оградить права каждого положительными законами. Июня 16 дня 1648 года имел царь Алексей Михайлович совет с митрополитом, духовными властями, боярами, окольничими и думными людьми, чтобы собрать правила Святых Апостолов, Святых Отцов, гражданские законы греческих государей, указы и земские статьи великих князей российских, указы царя Михаила Феодоровича и боярские приговоры. Исполнение сего поручения возложено было на бояр князя Никиту Ивановича Одоевского, князя Семена Васильевича Прозоровского, окольничего князя Ф. Ф. Волконского и дьяков Леонтьева и Грибоедова.

В помощь к помянутым повелено было присоединить стольников, стряпчих, жильцов, дворян, детей боярских, гостей и посадских добрых и смышленых людей, дабы они утвердили и на мере поставили государево и всякое земское дело и чтоб дела сии, на основании государева указа, по соборному уложению, впредь были ничем ненарушимы.

Греческий патриарх

Февраля 4 дня 1649 года представлялся царю Алексею Михайловичу Иерусалимский и всея Великой Палестины Патриарх Паисий. Прием происходил в золотой палате; царь, сказано в дворцовых записках, был в царском платье, а бояре и дворяне – в золоте.

Целью посещения сего было испрошение подаяния или вклада для возобновления храмов и на необходимые церковные расходы. Патриархи греческие нередко посещали Россию с подобным намерением. Феофан, приезжавший в Москву в 1619 году, получил множество богатых даров, ибо сим патриархом возведен был Филарет Никитич Романов на патриарший престол града Москвы и всея России[61 - См. Мальгин. Урядник. С. 121.].

Празднование рождения и именин

Марта 17 дня, в день государева ангела, был во дворце обед. Царь сидел за одним столом с патриархами Паисием и Иосифом, но последний занимал высшее место. Подобным же образом происходило 1 апреля празднование именин царицы Марии Ильиничны.

Грузия

Цари грузинские и имеретинские, претерпев много несчастий во время войны персиян с турками, а равно и нападения от крымского хана и казаков, чувствовали, что им необходимо покровительство какой-нибудь сильной державы. И как Россия была с ними одного вероисповедания и находилась всегда в дружеских отношениях с Персией, то и обратились они к ней.

Летописи открывают нам, что со времен царя Иоанна Васильевича приезжали иногда в Москву грузинские купцы, дворяне и духовные. Имеретинский царь Александр присылал также к царю Алексею Михайловичу игумена, прося у него защиты от врагов и покровительства. Мудрый царь Алексей Михайлович, обнимая проницательным взором все страны и желая доставить России всевозможные выгоды, обратил вдруг мысли на тот перешеек, который, заключаясь между Черным и Каспийским морями, представляет по своему географическому положению значительные торговые выгоды.

Посольство в Грузию

В сем предположении назначил царь Никифора Михайловича Толочанова послом к имеретинскому царю Александру и послал ему значительные подарки. К чести сего почтенного россиянина надобно сказать, что он исполнил волю монарха наилучшим образом и доставил очень обстоятельное описание обо всех виденных им странах[62 - См. Древняя российская вивлиофика. Т. V. С. 155.].

Толочанов отправился июня 9 числа из Москвы, прибыл в Астрахань и оттуда переплыл в Терки. Из сего места продолжал он путь с большими затруднениями и прибыл (июня 16 дня 1650 года) в город Рачи, который дан был в удел, или как Толочанов говорит – в кормление тестю царя Александра, грузинскому царю Теймуразу. Через четыре дня после сего въехал он в Кутаис, столицу царя Александра.

Толочанов сказал царю: «Великий государь, узнав, что тебя утесняют враги, скорбел о сем немало и хочет тебя и всю землю Меретийскую оберегать и учнет держати в своем милостивом призрении, чтобы славная христианская вера от неверных в поругании не была». Слова сии доказывают, что Россия имела уже довольно самостоятельности относительно к Порте Оттоманской и Персии.

В заключение речи требовал Толочанов, чтобы царь Александр целовал крест со всеми подданными быть под высокой государевой рукой и к крестоусловной записи приложить бы всем печати.

Царь Александр отвечал, что он был сам о себе и ни к туркам, ни к кызылбашам (персиянам), ни же к крымскому хану не приклонялся, но великому государю крест охотно целует. Что и совершил по обряду в соборной церкви.

Полицейский устав

В апреле издан был Устав полицейский[63 - Очевидно, автор так называет изданный в 1649 году «Наказ о градском благочинии». – Прим. ред.], необходимо нужный для столь многолюдного и обширного города, какова Москва. По ночам приказано было везде иметь рогатины, топоры и водоливные трубы. Для сего велено было собрать с каждых десяти дворов по человеку. Полицеймейстером назначен был некто Иван Андреевич Новиков, да в помощь ему подьячий Викулов. Поелику в Москве случались очень часто пожары, то приказано было смотреть накрепко, чтобы в жаркие дни не топили изб, бань и поздно с огнем не сидели.

Олеарий говорит: «Пожары бывают в Москве часто; мне случалось видеть, что в одно время горит вдруг в трех и четырех местах. Большей частью сгорает несколько домов, а нередко и целые улицы, что и неудивительно, ибо все дома деревянные и пожар тушится не водой, а разрушением прилежащих к пожару строений. Делом сим занимаются обыкновенно стрельцы»[64 - См. Олеарий. Кн. V. Гл. 1. С. 73.].

В заключении наказа, данного полицеймейстеру и его помощнику, сказано было, что ежели он, Иван, и подьячий учнут ездить оплошно и их небрежением учинится пожар или воровство, то им быть в великой опале[65 - См. Древняя российская вивлиофика. Т. XIX. С. 1.]. Наказ сей сочинен, вероятно, также дьяком Григорием Ларионовым, ибо им подписан.

Посещение монастырей

Мая 10 числа [1649 года] отправился государь по обыкновению в Троицкий монастырь, а начальство поручил боярам И. В. Морозову, князю Михаилу Петровичу Пронскому, окольничему Степану Гавриловичу Пушкину да казначею Богдану Миничу Дубровскому. Мая 13 числа был у государя стол, и при оном были бояре князья Черкасский и Хованский да окольничий князь Львов.

По «Дворцовым запискам» видно, что бояре езжали нередко на богомолье в Соловецкий монастырь. Вскоре по упомянутом отъезде царя Алексея Михайловича просился И. В. Морозов на Соловки. Царь, уволя его, поручил правление Москвой князю М. П. Пронскому с теми же товарищами.

Построение Олонца

Хотя Россия состояла в дружеских отношениях с соседями, но, вероятно, царь имел причины поставить город в Заонежских погостах на Олонце. В записках сказано: «И быть там для береженья от немецких людей окольничему и воеводе князю Федору Федоровичу Мерину-Волконскому».

Воспрещение англичанам торговать в Москве

К сему же времени относится чрезвычайно важный торговый акт. Англичане, открыв с нами торговлю, воспользовались по праву первенства неограниченными выгодами. Поелику же они провозили товары свои от Архангельска в Москву, то и завладели на пространстве сем всеми торговыми оборотами. В царствование Михаила Феодоровича успели они получить особую грамоту, которой дозволялось им торговать везде беспошлинно, строить, где захотят, дома и в вознаграждение за преимущества сии отдавать в казну нужные ей товары по своей цене.

В 1649 году состоялось царское повеление, коим воспрещена была англичанам вся внутренняя торговля, а дозволялось только ездить к Архангельску и продавать там товары гуртом, с заплатой узаконенной пошлины.

Причинами сего ограничения показаны были: привоз табаку и иных заповедных товаров, вывоз шелка-сырца, подлоги при объявлении чужих товаров за свои и утаение пошлин, привоз дурных тянутых сукон, поднятие цен, лишение русских купцов всех способов к торговле и, наконец, убийство короля Карла[66 - Указ государя царя Алексея Михайловича английским купцам о высылке их из России и о приезде им токмо к Архангельску, за многие несправедливые и вредные их для торговли российской поступки, особенно ж за учиненное в Англии убийство короля Карла I 1649. «Да и потому вам, англичанам, в Московском государстве по государевым жалованным грамотам, каковы даны вам по прошенью государя вашего англинского Карлуса короля, для братския дружбы и любви; а ныне В. Г. нашему его царскому величеству ведомо учинялось, что англичане всею землею учинили большое злое дело, в Московском государстве вам быть не довелось». См. Собрание государственных грамот и договоров. Т. III. С. 155; Полное собрание государственных законов. Т. I. С. 167. № 9.].

От сего времени выехали из России все англичане, и внутренняя торговля наша производилась уже российскими купцами.

Издание Уложения

Октября 3 дня присутствовал государь с патриархом Иосифом, прочими митрополитами, архиереями, архиепископами, боярами, окольничими и думными людьми при рассмотрении Уложения и определил, чтоб оно было впредь прочно и неподвижно.