Китеж-грайнд. Книга 1

И так, всю последующую неделю после работы или школы Тёма навещал Насю, приносил ей то книжки, то домашние салатовые пирожки, то просто интересные истории. А сегодня у него было заготовлено нечто особенное.

После работы Тёма поспешил с Доцентом, Олей, Герой и Даней к Бабуле. Гера по-прежнему вилась вокруг новенького, называла его «дорогим», громко смеялась и рассказывала ему разные истории, вкладывая в импровизацию весь свой актёрский талант. Даня шёл, закусив нижнюю пирсингованную губу, и иногда поглядывал на парней глазами, в которых читалось: «Уберите её, ради всего святого!» Доцент, с видом прожжёного циника, отпускал периодически едкие комментарии. Было заметно, что он хочет быстрее сесть на диван и включить своих любимых панков, а все эти мутки и женщины его ни разу не трогают. В общем, все преследовали свои цели на сегодняшней тусе у Бабули.

Тёме очень хотелось сделать грандиозный сюрприз Насе – принести ей домой магнитофон с её любимыми кассетами. Он додумался до этого вчера вечером и полночи не мог заснуть оттого, насколько это крутая идея. Тёма уже несколько отвык от тусовок и даже поймал себя на мысли, что без своей Блонди они ему не приносят особого удовольствия – мысли всё равно витают вокруг неё. А тут ещё Оля снова принялась приставать с разговорами, заглядывать в глаза и оказывать Артёму разнообразные знаки внимания, так что ему захотелось побыстрее скрыться. Всю неделю, пока его девушка болела, от Оли не было спасу. Причём нигде.

Тусовка на этот раз как-то не заладилась, и магнитофон ему, конечно же, никто не отдал, так что Артём, расстроенный, пошёл к Насе без обещанного гостинца. Ну, он хотя бы постарался, идея была гениальная.

С ним в дорогу хотела навязаться Оля, но когда услышала, куда он идёт, в настроении быстро изменилась. Тёме стало немного стыдно, что он так динамит свою старую подругу и добавил: «Как там, кстати, твои рисунки? Не хочешь завтра принести посмотреть?» Оля, нервно потеребив длинную чёрную дредину, ответила, что есть трудности и что она занесёт ему несколько набросков на ревизию.

Ну, по крайней мере, на сегодня он от неё отделался.

Тёма пулей помчался к Насиному дому, пока кто-нибудь ещё не поймал его и не стал выматывать душу. Но у Наси его ждало ещё одно неприятное известие.

Преодолев столько препятствий и зайдя к ней в комнату, Артём первым делом увидел пышный букет цветов из гофрированной бумаги, гордо возвышающийся на столе. Удивленно подняв брови, он поинтересовался, откуда взялась такая красота.

– А это Миша принёс, мой сосед.

Артём напрягся.

«Какой ещё нахрен сосед? Какого чёрта он заходит к ней в комнату, когда я, её парень, и то совсем недавно был допущен? Что за нафиг?!»

Вслух же он сказал совершенно другое:

– Ммм, сосед… И часто он к тебе заходит?

– Ну, мы с детства знакомы, он иногда заходит с мамой или со мной поболтать, приносит разные милые штуки. Он хороший друг. Вот, посмотри, это, кстати, Миша принёс, – Нася показала на большую картину с летним пейзажем.

«Охренеть просто! Хороший друг! Друзья так маниакально девочек не задаривают!», – истерил про себя Артём.

– Ясно, ну, да, милый рисуночек.

То есть всё это время Нася жила рядом с Тёминым соперником, о существовании которого он даже не догадывался. Отлично. Класс. Чего ещё он, интересно, не знает?

Букет был действительно очень красивый. И как раз то, что Нася просто обожает – нежные, яркие цветы, очень искусно изготовленные из бумаги. Тёма не стал даже рассказывать про свою нереализованную идею с магнитофоном, не хотелось выглядеть неудачником в сравнении с этим таинственным Мишей.

Час от часу не легче.

«Вот уж точно, жизнь – это борьба», – подумал Тёма, готовясь к очередному бою и очередной проверке своих нервов и выдержки. Перед Походом судьба испытывала его на все лады, и нужно было держать удар, слишком ответственное мероприятие впереди маячит.

Нася всё ещё лежала с температурой под одеялом, простуда была в самом разгаре. Поэтому Тёма надолго не мог у неё оставаться, ей нужно было больше спать. Выходя из квартиры, он чувствовал ужасные уколы ревности и злость оттого, что ему нужно уходить, а этот чёртов Миша всё время будет рядом с ней, хоть и за стенкой. Тёму раздирало любопытство, как же выглядит этот её сосед и насколько капитально он по ней сохнет. И он старательно гнал от себя мысли о том, что будет делать Нася, пока он будет в походе.

***

Наконец, небо решилось на активные действия и обрушило на город мощный поток воды, разражаясь громом и неоновыми ветвеобразными молниями. Земля начала насыщаться влагой, повсюду появились громадные лужи, и, как обычно, на первые два дня сезона дождей все люди закрылись в квартирах, опасаясь токсичных дождевых капель. В первые минуты ливня мир преобразился. Небесный оркестр играл патетичный гимн природе, тучи то и дело озарялись невероятно красивыми фиолетовыми вспышками, а ветер стучал прохладными порывами в окна домов.

Артём и Вадик прилипли к стеклу, наблюдая широко распахнутыми глазами за происходящим на улице.

«Гроза – это лучшее, на что способно небо», – решил Артём, завороженно глядя, как молнии рассекают тучи и преображают весь мёртвый, уставший, серый мир.

Сильный ливень с иллюминацией продлился несколько часов, а затем уступил сцену монотонному затяжному дождю.

Мир снова стал тусклым и серым. В комнате парней неприятно пахло затхлостью и сыростью, но окна открывать строго запрещалось. Вадик играл на полу с машинками, судя по всему видя какие-то дополнительные красочные элементы из демки, мама лежала в своей комнате с книжкой, а Тёма пошёл на кухню. Ему не хотелось, чтобы кто-то его трогал и мешал думать. Раз уж начался сезон дождей, нужно привести мысли в порядок. Он сел за маленький кухонный стол и начал медитативно наблюдать, как ядовитые дождевые капли утромбовывают землю.

Здесь уже точно ничего не вырастет. Тёме представился земляной пласт в разрезе, где в глубину на метры тянулась мёртвая почва, мусор и безжизненная грязь, неспособная родить ни дерево, ни травинку.

В лужах отражалось серое небо. На улицах не было ни одной живой души. Полуразрушенная многоэтажка напротив его дома бестыже открывала взору внутреннее убранство чьих-то бывших квартир, которые теперь мочил дождь.

Тёме стало невыносимо тоскливо, он почувствовал себя одиноким и брошенным. Он вдруг понял, что очень давно не общался со своим лучшим другом. Не смеялся с ним над всякой ерундой, как когда-то в детстве, не шатался бесцельно по улицам, пустырям и заброшкам, не ходил послэмиться на дискач… В этом году их направили на разные работы, и это оказалось очень серьёзной помехой. Теперь, когда они уже не виделись каждый день, почему-то стало меньше тем для разговора. Если раньше у них было всё общее: учителя, уроки, интересы, сталкерство, то теперь у каждого свой коллектив, свой начальник, свои рабочие неприятности и местные приколы.

К тому же у Тёмы появилась девушка, с которой он проводит большую часть времени и одна серьёзная тайна. И как можно беззаботно общаться с другом, когда ты от него вынужден скрывать значительную часть своей жизни?

Как же неприятно, когда меняется и уходит то, что ты когда-то любил. Причём за каждодневной суетой ты даже не замечаешь, что что-то меняется. Просто однажды, оставшись наедине с собой, ты вспоминаешь, что давно не общался с родственниками, что прежней доверительной детской дружбы у тебя больше нет, что ты больше не беззаботный подросток и на тебе куча проблем.

Тёма сидел перед окном, смотрел на монотонный дождь и серое марево, и мрачные мысли выступали на его лбу первыми морщинами.

7. «Девочки и нервы»

После всех болезней и долгих дождей Нася пришла в школу. Болезнь вымотала её до самых нервов, ей даже казалось, всё тело вибрировало лёгким тремором. Дни, проведённые в температуре, под одеялом, в полутёмной комнате с закрытым окном, были отягощены ещё и страшными видениями, почти паранойей, от которой нельзя было спастись. И если вначале её ещё спасали и успокаивали ежедневные визиты Тёмы, то с приходом ядовитых дождей и полной изоляции от внешнего мира начался мрак: мысли варились друг в друге, образы тянули из неё душу.

Она видела, что кому-то не даёт покоя её счастье. В самом начале их с Тёмой отношений это были просто сны, где мутный образ тянул к ней руки и сжимал их стальной хваткой на шее, или просто слова, которые ядовитой пылью ложились на кожу и разъедали её до костей, оставляя с утра во рту привкус железа. Но через пару недель образ обрёл плоть.

Это была Оля. Та самая милая дредастая девочка из её класса, лучшая подружка Тёмы, как Насе всегда казалось, с которой они вместе ходили к Бабуле и иногда болтали об уроках и татуировках.

Паззл сложился. Нася будто бы в момент прозрела и увидела, что Оля ходит за Тёмой хвостом, как она с ним заигрывает и какие взгляды она бросает на Насю. И прошлое увидела, и письменный стол у Тёмы в комнате, и как он ей в пылу страсти шепчет на ухо «Люблю».

Первый месяц Нася молча смотрела на эти приставания Оли к её парню, лишь изредка позволяя себе тонкими намёками показать, что его подружка странно себя ведёт. Открыто возмущаться она не хотела, во-первых, потому что не знала, сколько ещё продолжатся их отношения, и не чувствовала себя в праве что-то требовать, а во-вторых, потому что тогда она считала, что Оля и всё, с ней связанное, осталось в прошлом. И, конечно, она боялась его потерять. Когда Тёма был рядом, Нася чувствовала, что всё в порядке, видела, что она единственная, и Тёма любит её безгранично. Но как только он уходил, чей-то голос начинал ей нашёптывать, пугать, изводить ревностью.

У Наси была одна особенность, которая сильно осложняла ей жизнь: когда она о ком-то постоянно думает, она начинает чувствовать, что делает тот человек и где он находится. То же касается и неодушевлённых предметов. Именно из-за этой особенности Насю практически с детства брали на сталкерские вылазки в роли ищейки или поводыря. Ей показывали картинки и говорили: «Подумай, девочка, где мы можем это найти». Маленькая Нася концентрировалась, думала часами про объект поиска и, в конце концов, вела группу к цели. После вылазок Насю хвалили взрослые и дарили ей куклу или пару платьев, и детскому счастью не было предела.

Но эмпатия приносила и много горя. Например, несколько лет назад у её родителей в отношениях начались проблемы, мама ходила вся издёрганная, а папа приходил домой позже обычного, говоря, что на заводе трудное время. Нася тогда лежала в своей кровати и почти что видела, как отец обнимает женщину, и это не мама! Она чувствовала, что он развлекается с другой! В конце концов, папа ушёл.

Насе приходили многие видения из жизни людей, иногда настолько неописуемо мерзкие, что девочка предпочитала валить всё на чью-то больную фантазию, разлитую в демке. Ну, не могут же люди действительно делать ТАКИЕ мерзости, совершать ТАКИЕ зверства! Конечно, нет. Такого не бывает.

Поэтому у Наси в комнате хранилась куча книг с добрыми сказками, на стенах были развешаны прекрасные пейзажи и фотографии давно исчезнувших зверей. Пусть лучше они попадаются на глаза и приходят сквозь демку и во снах, оставляя с утра не разбитое тысячу раз сердце, а приятный отзвук мурчания.

Но коты и цветы не могут быть единственными даже в видениях. Реальная жизнь пройдёт всё равно железной косой по тонким стеблям и мягким шейкам, как далеко бы ты с ними не забрался. Демка безгранична, никогда не знаешь, что она тебе покажет. У неё не спросишь, на неё некому пожаловаться. И всё, что она тебе покажет, будет жить в твоей памяти вечно. И лучше, поверьте, это бы были коты.

Последнее время Насе снилось, что Тёма уходит с Олей. Иногда ей даже просто снилась Оля, например, как она оборачивается в дверях и пристально смотрит на Насю. И это были самые кошмарные сны, сны, пропитанные иррациональным страхом, в которых показывается неправильная дорога, неверное развитие сюжета.

На переменке все вышли играть в сокс. Нася с Герой, Тёмой, Доцентом и Даней забрали себе лучшее место во дворе, где солнце не слепило глаза и откуда мячик не смог бы улететь в недосягаемые углы. Даня очень эмоционально и артистично пересказывал сюжет фильма, который показывали в Восточном Округе, так что всем сразу захотелось его посмотреть. Народ смеялся и шутил, вяло перебрасываясь соксом. Земля ещё была сырой после дождей, мячик весь намок и испачкался и, ударяясь о ноги играющих, оставлял на них грязные следы. Во дворе бегали малявки, брат Геры снова пошёл куда-то бродить в одиночестве, у глушилки собрались девятиклашки. Всё, как всегда, только испачканные соксом ноги Наси немного трясутся.

За несколько минут до конца перемены к компании подошла Оля. У Наси сердце забилось быстрее, и она почувствовала, что на лбу выступает холодный пот.

Оля сегодня пришла в школу в суперузких чёрных джинсах и красном топике, под которым просвечивали её худые рёбра и чёрный лифчик, передние дреды были завязаны на затылке узлом, который она периодически поправляла, поднимая руки и оголяя бледный живот. Красная змея на её руке уже становилась тусклой и, к сожалению, требовала обновления.

– Привет, ребята! – наигранно милым голосом поздоровалась она со всеми, – Тём, слушай, тут такое дело… В общем, я у тебя вчера в комнате свой пояс оставила. Забыла надеть, когда уходила…

На секунду повисло неловкое молчание.