Китеж-грайнд. Книга 1

Что?!

У Наси перед глазами всё потускнело.

Нет-нет-нет-нет

Реальность истончается.

Сердце останавливается.

Как он мог.

Она сжала кулаки, стараясь не провалиться в демку.

Пояс. Жесткий широкий Олин пояс. Помню.

Реальный мир тускнеет.

Только не сейчас

Зрачки расширились..

Сквозь километры, через чужие дома, мимо дорог мысли несутся к Тёминому дому.

Приближаясь к скорости света. Вот. Нася смотрит на пол.

Там.

Её пояс у него на полу.

Вот он.

Это правда.

Одноклассники вежливо продолжили разговор про фильм, позволяя треугольнику самому разобраться со своими углами. Нася ничего не видела перед собой, но старательно пыталась вернуться из другого мира.

– А, ну, может быть, я не видел. Хм, завтра я работаю… Короче, послезавтра тебе принесу в школу, если он там, – в это время говорил Тёма, но Нася не понимала слов.

Прозвенел звонок, и ребята потянулись к школьным дверям. В состоянии легкого транса Нася побрела за всеми на урок. Слов у неё не находилось.

В голове было мутно и сложно было дышать.

Значит, пока она болела и была прикована температурой к кровати, к нему в гости приходила его бывшая любовница. А может даже и не бывшая. Нася блокировала свою эмпатию.

«Не надо, я не могу больше видеть измен, я уже выплакала все слёзы по маме с папой. Пожалуйста, я не хочу, чтобы меня выворачивало наизнанку от чужой подлости. Моё сердце и так еле срослось, и так все швы готовы разойтись. Я не хочу этого видеть».

Демка сжалилась. И единственное, что Нася увидела, бросив взгляд на Олю, это её плотоядная улыбка и блестящие чёрные глаза – истинное лицо, проступавшее с демкой через маску лицемерия.

В душе всё было пусто. Выжжено дотла, вырвано с корнями. Смысла сидеть на уроке Нася не видела, и слова учителя казались чем-то далёким и совершенно бесполезным. Зачем что-то учить, зачем куда-то ходить, зачем с кем-то общаться, если этот мир приносит только боль? Язык присох к нёбу, руки похолодели. Всё снова стало бессмысленно, как в худшие годы.

После школы Нася, мрачнее туч перед дождём, отправилась домой с Герой. Гера находилась в счастливом ожидании: она активно старалась заполучить Даню, уже ходила вместе с ним в кино и ждала, что он вот-вот предложит ей встречаться. Теперь свои инопланетные глаза она красила ярче обычного, стала ходить в маминых туфлях на каблуках, а взгляд её горел уверенностью и силой. Все разговоры, с чего бы они ни начинались, заканчивались на новеньком: что он сказал, что бы он подумал, как он на неё посмотрел и прочее. Наверное, она была счастлива. Нася отвечала что-то на автомате, стараясь быть вежливой и не портить подруге её влюблённость своей зарождающейся депрессией.

– Эй, ты чего меня не подождала, – вдруг раздался над самым ухом обиженный Тёмин голос, и Нася почувствовала, как он дотронулся до её руки.

Надо же, она была так погружена в свои мысли и свою тоску, что даже не услышала, как он их догнал. Гера приостановила свой воодушевлённый монолог.

– А, привет… Я думала ты теперь с Олей пойдёшь, не хотела вам мешать.

– Пфффф, с Олей? А она тут вообще причём? – напрягся Тёма.

– Ну, ты же с ней… Она вон к тебе домой приходит, раздевается. Оставляет пояс…

– Не буду вам мешать… – Смущенно промолвила Гера и пошла дальше, не оглядываясь на своих остановившихся друзей.

– Да ты что вообще за глупости говоришь, детка? – Тёма прижал Насю к себе и крепко обнял, так что она не могла вырваться, как ни старалась. Насе на глаза уже наворачивались слёзы. – Она просто приходила ко мне домой с эскизами своими, я её даже не звал! Заодно разобралась у меня на столе. Никто не раздевался! И Вадик дома был, и мама… А пояс, чёрт её знает, как она там оставила!

Тёма чуть отстранился и прямо посмотрел на Насю чистыми глазами, как бы показывая, что он не виноват.

Да, вроде бы, он говорит правду. Видимо, ничего не было. Нася немного приподняла заслонку, которую она выставила перед демкой. Да, Тёма её любит, Оля ему не нужна.

Она вдруг почувствовала себя какой-то нервной истеричкой, и ей даже стало немного стыдно.

– Наверное, я что-то не так поняла. Видимо, от простуды ещё не отошла, – слабо улыбнулась Нася, и в душе снова начали распускаться цветы, и пришёл покой.

– Милая моя глупышка, – Тёма притянул её к себе и нежно поцеловал, – Я же тебя люблю, пойми.

Как по заказу, сквозь тучи пробилось солнце и тёплыми лучами обняло влюблённых ребят. Мир снова стал светлым и радостным.

– Ладно, я должна Геру догнать, пока! – улыбнулась Нася и чмокнула своего любимого в щёку.

Небо было лазурным. Насе так захотелось до него дотронуться, что она разбежалась и подпрыгнула. Ветер поднял её на несколько метров над землёй. Летать так легко! Настя снова подпрыгнула и зависла в воздухе, балансируя расправленными над землёй руками. Голова приятно кружилась, а тело было почти невесомым. Жалко Тёма ушёл, а то можно было и его научить.

Нася летела над домами, то смотря вниз, то переворачиваясь на спину и подставляя тёплому солнцу лицо. Струи воздуха ласкали её кожу и развевали волосы. Просто блаженство.

А вот и подъезд, надо бы аккуратней спускаться, а не пикировать. Небо должно помочь, оно же такое мягкое, как вата.

Дома Нася первым делом распахнула окно, впуская свежий воздух и тёплый свет. Потом переоделась в домашний розовый халат, приготовила себе обед из растворимого солоноватого зелёного порошка и села на кровать читать очередной сборник Лавкрафта, благо завтра идти не в школу, а на работу – помогать одиноким старикам по дому и слушать истории из их молодости.

Нася устроилась поудобнее и раскрыла книгу в мягком переплёте на заложенной странице.

Ох, Лавкрафт… Чтение его рассказов было подобно сну, который ты сам себе заказываешь. Или демке, которая вдруг стала подконтрольной, и можно загадать, в какой мир ты сегодня погрузишься. Сегодня Насе хотелось чего-то невероятно далёкого от того, что она видит на работе и в школе, дома и в мыслях знакомых, чего-то прекрасно-пугающего, яркого и таинственного. И она знала, что на страницах его книги она найдёт всё необходимое: древние предания, красивый антураж, сказочные пейзажи, прежний мир…

Пока она читала рассказы, медленно, вдумчиво, где-то на подсознании она чувствовала самого Говарда – доброго, чуткого, ранимого, одинокого. И ей казалось, что и он тогда почувствовал, сидя за своим дубовым столом в полутёмной комнате, что кто-то на него смотрит из будущего.

«Привет, Говард», – попыталась она передать ему мысли, но тут же осеклась, почувствовав, что он испугался и даже выронил авторучку.

«Ну, может, благодаря этому он написал какой-нибудь рассказ», – успокоила она себя.

Когда книга закончилась, и прекрасные неведомые миры пришлось отложить на полку, Насе вдруг стало по-настоящему грустно. Снова вернулись мысли о школе и Тёме. И вновь иголкой в сердце вонзилось имя Оли.