Дева Небесная

Дева Небесная
Вероника Черняховская

Освоенная галактика разделена на Альянс, Конфедерацию Вран и пиратские системы. Гранд Принцесса Альянса попадает в плен к пиратам, и ей приходится обратиться за помощью к враждебно настроенному Врану. Враги идут рука об руку, чтобы защитить то, что им дорого. Любовь выше закона, прощение выше справедливости, истина выше мести, – этого оказывается достаточно, чтобы остаться человеком.

Вероника Черняховская

Дева Небесная

Диана-Лючия Моро пропала без вести 22 марта 82-го вранского года (новое летоисчисление после отделения Вранской системы от Альянса) во время мятежа на Стане.

Аймат-Грациана Далассен-Дукай, Гранд Принцесса Альянса, пропала без вести 21 марта 82-го вранского года во время мятежа на Стане.

Люка Моро погиб 10 марта 82-го вранского года во время мятежа на Стане. Тело найдено на заводе “Шляд” в кабинете генерального директора. Люка Моро освидетельствован и захоронен на Стане работниками завода 12 марта.

*Примечание Министерства внутренних дел конфедерации Вран в проекте указа о пособниках мятежа на Стане гласит, что по истечению десятилетнего срока, все пропавшие без вести будут признаны умершими гражданами. Министерство внутренних дел оформит свидетельство о смерти, считая от даты последней активности чипа. Данные об активности чипа Архитектора разума удостоверит вранское отделение Палаты Контроля Альянса.

Часть I

“

Когда б не пришлось мне услышать издревле пришедшую быль о любви, о печали,

Старинные сказы о тех, кто в разлуке, кто вместе,

Я в прошлое вглядываюсь снова и снова, – в конце коридора эпох стоишь Ты,

Облачённая в свет от звезды, проницающий толщу событий”.

Р. Тагор “Вечная любовь”

Пер. И. Уварова

Глава I

Утреннее солнце только начало пригревать, едва продираясь сквозь ночной сумрак. Палаточный город уже гудел от сборов: экспедиция смешанного профиля собиралась возвращаться на опорную базу. Их миссия должна была закончиться пополудни времени столицы Альянса.

Кирш сильно отличался от Аласии – родной планеты большинства исследователей, но условия жизни оказались достаточно хорошо приспособлены для человека. Добыча мака – основного сырья для изготовления чипов – являлась центральным промыслом планеты, что создавало дополнительную напряженность из-за риска нападения недружественных Альянсу соседей.

Недавно геологи подтвердили, что запасы мака стали истощаться, поэтому Альянс выслал в приграничье независимую экспедицию, чтобы проверить данные и оценить потенциал новых месторождений планеты.

Доклад о результатах экспедиции сейчас проходил одобрение у губернатора Кирша – Феодора Далассена – перед отправкой на столичную планету в министерство промышленности.

Где-то вдалеке прогремел гром, – командир экспедиции – нейроинженер Аймат Дукай подняла голову от собственного доклада о сбоях Архитектора разума на приграничных территориях Альянса. Ее рапорт проходил под высшим грифом секретности и подлежал отправке не через паук – общегражданский интерфейс Архитектора разума – а физической копией в Палату Контроля. По прогнозу погоды грозы не было: ей показалось, что она разглядела вдалеке тень шлейфа от посадки истребителя, – Аймат нахмурилась и передала команду “ускориться” по внутреннему каналу паука всем членам экспедиции.

Они завершили все сборы за час: в космопорте их уже ждал корабль для отправки на столичную планету. Пока они летели сквозь барханы золотого песка в космопорт, Аймат готовила физическую копию доклада министерству. С собственным докладом она решила не спешить: все равно, для возвращения на столичную планету, ей требовалось подать прошение в цензорат, Палату Контроля и получить дозволение императора Альянса. Последнее казалось весьма маловероятным. Тем более, что порадовать им его нечем: Архитектор разума работал с перебоями, цикл недоступности системы становился только больше, а запасов мака не хватало для постоянно растущих аппетитов Альянса. Оставалось только снова торговать с Враном или пиратскими системами, – Аймат поежилась, представляя степень отцовского гнева. Впрочем, ее это теперь напрямую не касалось.

Она набрала новую команду в канале паука на всех членов экспедиции:

“Я очень благодарна всем за совместную работу. Поздравляю с завершением экспедиции. Всем хорошей дороги в столицу. Надеюсь, что скоро мы снова встретимся”, – Аймат отправила сообщение и кинув взгляд в зеркало, спешно подобрала длинные волосы стилусом для набора проекции. Она открыла дверь транспорта и легко спрыгнула на землю, несмотря на внушительный ящик в руках, чтобы попрощаться со своими людьми.

Аймат передала ящик защитного пустынного цвета с результатами экспедиции своему заместителю:

– Хиллз, теперь экспедиция под твоим началом. Рассчитываю на тебя, – она ослепительно улыбнулась и энергично помахала всем рукой, имитируя радость.

– Понять не могу, Айма, почему ты не летишь с нами, а остаешься здесь. И под командование твое мы тоже только здесь перешли. Странные дела какие-то.

– Я должна помогать дяде-губернатору здесь, – по губам Аймат заскользила полуулыбка, как всегда, когда она думала о единственном родственнике, который не стоял в стороне и смотрел, а рискнув всем, спас ей жизнь.

– У тебя такой профиль, такие компетенции, а ты сидишь в приграничье, – покачал головой Хиллз. – Делай, как знаешь, я замолвлю за тебя слово в министерстве промышленности. Хороших нейроинженеров – мало, – он обнял своего бывшего начальника, внешне совсем юную девушку, говорящую на всеобщем с характерным столичным прононсом, которого даже у него не было.

– Благодарю тебя, Хиллз, – улыбнулась Аймат, слегка приобнимая его в ответ. Она послала всем коллегам, успевшим подняться по трапу на корабль, воздушный поцелуй. Они три месяца провели в полевых исследованиях, и она все-таки успела к ним привязаться.

– Командир Айма Дукай, будь здорова и удачи тебе! Спасибо за премию, – нестройным хором ответили ее чуть больше пятидесяти подчиненных, теперь бывших.

Это был веселый контраст по сравнении с обычным временем, когда она копошилась в работе на Палату Контроля. Киршцы – очень милый и приветливый народ, но все-таки слишком радушные, и иногда ее интровертной натуре с ними становилось невыносимо. Видимо, это тоже показывало ее ненормальность.

Садясь в свой транспорт, она кивнула охраннику космопорта, помахала продавцам питьевой воды и вбила свой домашний адрес, включив полный режим тонировки стекол, – Аймат боялась, что ее расстроенный вид заметят местные. Вернуться домой все же немного хотелось, хотя бы, чтобы поклониться мертвым. Им не дали права даже на могилы, но все равно они погибли там. Безымянные мемориальные таблички здесь они с дядей тщательно прятали, опасаясь обысков. Аймат подумала, что обязательно поедет на этой неделе в Золотой храм. Ей нужно было побыть наедине со своими мыслями, – сквозь тонировку угадывались очертания известняковых необработанных невысоких зданий. Неказистая местная архитектура сливалась в бесконечное пятно песчаного цвета.

Автопилот отвез ее на неприметную улицу в старом центре города. Она открыла ворота и загнала машину в подземный гараж. Аймат не спешила выйти из машины. Ей еще надо было кое-кому написать, поэтому она развернула проекцию зашифрованного канала в пауке:

“Я смогу выйти в игру через полтора часа. В 14:30 по времени Аласии. Идет?” – понимая, что это глупо, она, тем не менее, уставилась на проекцию, ожидая немедленного ответа. Вздохнув, Аймат покачала головой в адрес собственной глупости, потащила куртку и большую сумку с заднего сидения. Она поднялась по лестнице на первый этаж, топая форменными ботинками, зная, что дядя за последние десять лет стал хуже слышать. Кольцо завибрировало, прося разрешения, развернуть проекцию ответа. Она слегка нажала на кольцо, подтверждая команду:

“Извини, не смогу. Концерт”, – Аймат не смогла сдержать разочарования. Она не знала ни кто ее многолетний партнер по игре, ни как его зовут, ни какого он пола, только что он живет в Аласии, как и она когда-то. Эта игровая стратегия была популярна больше пятидесяти лет назад в Альянсе, и столько же лет длился их игровой тандем. Анонимность общения всеми силами поддерживала именно она, опасаясь, что ее личность, даже когда все было хорошо, будет влиять на их непосредственное общение.

Аймат также признавала, что ее единственный друг являлся тем еще хамом. У нее иногда кровь в жилах стыла, представляя, что если он так и в реальной жизни общался, как в виртуальности, то его окружению можно было только посочувствовать. Изощренная ругань без использования нецензурной лексики лилась из него, как из рога изобилия, – как описали бы его классики поэзии теят, – Аймат свернула проекцию и кинула куртку с сумкой на пол с шумом.

Дядя обычно работал на втором этаже, поэтому она продолжала шуметь, деликатно предупреждая его о собственном возвращении из экспедиции. Отправить сообщение означало открыто намекнуть на недуг – ее дядя, истинный Далассен, был слишком горд для такого. Следовало ожидать серьезной глухоты, только тогда он обратился бы к врачу, – Аймат беспомощно покачала головой, и вдруг паук снова показал оповещение из зашифрованного канала, отвлекая ее от грустных мыслей: новое сообщение. Она поспешно дотронулась до кольца, останавливаясь на лестнице.

Ей показалось, что ветер сменил направление, и она втянула воздух: пахло паленым, едва уловимый, но отвратительный запах горелой плоти ударил прямо по ноздрям, – Аймат подобралась и бесшумно взбежала по лестнице.

Дверь в кабинет дяди была приглашающе полуоткрыта, и она стала за створкой так, чтобы не отбрасывать тень. Рука механически потянулась к кобуре парализатора на бедре, но она оставила все обмундирование на первом этаже. Из кабинета не раздавалось ни звука: Аймат не позволила себе испугаться, резко распахнув дверь.

В кресле лицом к двери сидел ее дядя, смотря в даль бессмысленно остановившимся взглядом, – Аймат с трудом сдержала, рвущийся крик, издав едва слышный всхлип. По щекам безмолвно заструились слезы.

На первом этаже что-то щелкнуло. Она одним прыжком оказалась около дяди. Взгляд мертвого казалось сохранил озабоченное выражение, и она знала, что он беспокоился из-за нее, “бедной Гранд Принцессы”. Содрогаясь от сдерживаемых рыданий, Аймат закрыла ему глаза, уже заметив небольшую рану на голове от малокалиберного бластера: такую будет легко скрыть во время вскрытия. Она чуть наклонила его голову, убедившись, что чип вырезан.

Аймат хладнокровно проанализировала обстановку, придя к заключению, что убийца ждал ее возвращения через главный вход, а не подвал. Открывая паук дяди, Аймат запустила протокол тревоги и сирену дома, одновременно она уже вылезла через окно на крышу, подтягиваясь за антенну. Под ногами громко заскрипела черепица, дневное солнце сразу немилосердно ударило по незащищенным плечам и голове. Она поспешно перепрыгнула на соседнюю крышу, едва сумев зацепиться. Ей повезло, что дома стояли близко, а она никогда не пренебрегала пятым искусством теят: боевым.

Аймат кинулась дальше, уже видя окно, через которое она могла бы залезть в здание. Явно гостиница, кто-то из местных никогда бы не раскрыл окно в такое агрессивное солнце. Ей показалось, что за спиной раздался какой-то шум, – Аймат резко сгруппировалась, уходя влево, и разворачиваясь, чтобы встретить противника лицом. Она услышала треск. Крыша, солнце, небо закружились в едином вальсе, потом ее колени с грохотом ударились обо что-то, перед глазами потемнело, и голова приземлилась на что-то твердое: все взорвалось перед глазами праздничным фейерверком, и свет померк.

***

Ноги упирались в холодный пол. Аймат аккуратно вдохнула полной грудью, расправляя легкие, – чуткий нос уловил гнилостное зловоние, от которого у нее начал спазмировать желудок. Она попыталась подняться с колен, но голова протестующе загудела, убедительно доказывая, что время резких телодвижений еще не наступило.

Аймат уставилась на ботинки и брюки защитной расцветки перед своим носом. Она осторожно перекатилась на бок со связанными за спиной руками, чтобы лучше видеть похитителя. Едва выше нее, очень худой, шатен с пристальными светло-карими глазами и трогательными ресницами: под левым глазом сиял синяк, а на лбу кровила ссадина.

“Видимо, его день тоже не удался”, – почему-то тупо подумала она. Но стряхнула эти бесполезные мысли. Ей показалось, что пират смотрел на нее как-то изучающе, но без злости. У мужчины она таких выразительных глаз раньше не видела.

От кульбита ее затошнило в несколько раз сильнее, но она подтвердила свои догадки: не Альянс и не вранцы. Пират не носил формы, – она проглотила рвущуюся наружу ругательства в стиле своего друга и старательно изучила кобуры, которыми был обвешан похититель. Она сразу нашла взглядом собственный парализатор, из которого он ее подстрелил, а вот кобуру мелкокалиберного бластера найти не смогла. Аймат с удивлением поняла, что две кобуры – вранские и все пустые.