Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев
Виктор Владимирович Бронштейн

Сталиниана
Имя Л.П. Берии в отечественной исторической литературе традиционно ассоциируется с политикой террора конца 1930-х – начала 1950-х годов. В то время как имя Н.С. Хрущёва неразрывно связывается с понятием «оттепели», положившей начало демократизации советского режима. Однако знакомство с документами заставляет усомниться в однозначности подобных оценок этих личностей. Об этом же свидетельствует количественный анализ жертв террора и достижений в народно-хозяйственной сфере.

Новый взгляд на роль маршала Берии и политрука Хрущёва в истории нашей страны представлен в книге известного учёного-социолога и писателя, почётного профессора Иркутского государственного университета В.В. Бронштейна.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Виктор Бронштейн

Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Легендарному директору Автосборочного предприятия,

главному строителю родного для меня «Иркутского радиозавода», Герою Социалистического Труда, старейшему

министру СССР, Александру Александровичу Ежевскому

(1915–2017) ПОСВЯЩАЕТСЯ

Сталиниана

Рецензенты:

В.Л. Телицын, доктор исторических наук;

О.Г. Назаров, доктор исторических наук.

© Бронштейн В.В., 2024

© ООО «Издательство «Вече», 2024

Предисловие

…И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними.

    Евангелие от Луки, 13: 30

В последнее время мне часто приходится отвечать на вопрос, почему я, бывший начальник цеха, замдиректора крупного завода, кандидат экономических наук, предприниматель, член Союза писателей России, трижды лауреат международного литературного форума «Золотой Витязь» за книги о своём пути в бизнесе и духовных исканиях, вдруг решил исследовать, на первый взгляд, изученную «вдоль и поперёк» сталинскую эпоху. Далеко не все из спрашивающих понимают, что она по сей день полна неразгаданных хитросплетений, сочетая в себе большие утраты и великие достижения. Загадкой остаётся и почти уже вековой триумф «отца народов», популярного даже в наши дни.

Однако обращение к этой теме не стоит расценивать как дань моде последнего времени. На излёте горбачёвской перестройки мне посчастливилось выпустить монографию «Бригады в зеркале социологии» в известном московском издательстве «Экономика», рецензентом которой была Татьяна Ивановна Заславская – академик, доктор экономических наук, известный специалист в области экономической социологии. В её уютном, окружённом вековыми кедрами коттедже новосибирского Академгородка мы разговорились об альтернативном официальному взгляде на сложившиеся производственные отношения внутри предприятия, о которых мне, конечно, было известно во всех деталях не понаслышке. От современной проблематики мы незаметно перешли к истории Киевской Руси и Московии, к Ивану Грозному и Сталину, Берии и Хрущёву, а от них – к «макрокорпорации», которую представляло собой народное хозяйство СССР, сформировавшееся в беспощадную к людям сталинскую эпоху и основательно «подточенное» в хрущёвскую «оттепель». Весьма интересно было обменяться взглядами, далёкими от общепринятых, заученных в школьных классах и институтских аудиториях. Любопытно, что мнения крупного учёного-социолога и молодого начальника цеха оборонного предприятия, «выплывшего» из глубин заводской жизни, во многом совпали. Академик шла от теории к практике, а я как бы навстречу ей, от практики и воспоминаний старых «оборонщиков», хранивших в памяти рассказы очевидцев об организаторском таланте Лаврентия Берии. Свидетели вспоминали, как Лаврентий Павлович удостоил рукопожатия первого директора нашего автосборочного завода, образованного постановлением ГКО № 7288 от 8 января 1945 г., подписанным Берией. Позже предприятие было перепрофилировано в Иркутский завод радиоприёмников, изготавливающий сложнейшую аппаратуру связи военного назначения. На людей у шефа оборонной промышленности страны было особое чутьё. Кому попало он руку не жал! Молодой в те годы директор завода, ставшего родным и для меня, Александр Александрович Ежевский (1915–2017) не только перешагнул 100?летний рубеж, но стал, как и маршал Берия, Героем Социалистического Труда и министром, установив своеобразный рекорд в 26 лет, отработанных на этой беспокойной должности. Напутствие Лаврентия Берии на протяжении всего времени было его заветным талисманом, к сожалению, ставшим тайным после 1953 г. Связующим звеном между первым директором завода и мной был его водитель послевоенных лет, выросший до многоопытного главного инженера, ветерана завода – единственного его рабочего места на всю жизнь. Звали этого необычного человека Рэм Михайлович Манн. Ему повезло беседовать со своим директором в долгих совместных поездках. Рэм Михайлович, со слов бывшего шефа, мог сам подолгу с восторгом рассказывать о сказочно быстром возведении заводских корпусов, образцовом порядке и продуманной системе морального и материального стимулирования на оборонных предприятиях в пору кураторства их Лаврентием Берией. Манн горько сожалел, что в хрущёвскую эпоху этот драгоценный опыт был растерян, но, по слухам, перенятый военнопленными японцами, активно работал на процветание Страны восходящего солнца.

Начало разговорам по душам с Татьяной Заславской положил закрытый семинар-конференция (1985 г.) по проблемам новой для того времени науки – экономической социологии. С главным докладом, акцентированным, правда, не на вопросах промышленности, а на проблемах развития села, выступала переполняемая энтузиазмом и жизненной энергией, позволившими плодотворно работать, перешагнув 90?летний рубеж, доктор экономических наук, коллега и ближайшая подруга Татьяны Ивановны, Розалия Владимировна Рывкина (1926–2021). Никогда не забуду её неподдельную радость по поводу появившейся возможности открыто высказывать свои потаённые мысли на закрытом семинаре. Среди известных учёных, поддержавших её своими выступлениями, были стоявшие у истоков зарождения «бунтарских» взглядов на современное общество доктор экономических наук Фридрих Маркович Бородкин, кандидаты социологических наук Владимир Исакович Герчиков, Зоя Васильевна Куприянова и Наталья Владимировна Чернина. Вероятно, тогда впервые был сформирован альтернативный официальному взгляд на производственные отношения «развитого социализма».

Я был поражён, сколько лжи скопилось в нашем настоящем, а следовательно, и в советской истории. Подумалось, что ситуация с Лаврентием Берией – яркая иллюстрация того, что обнаружили учёные в различных сферах современной жизни. Но тогда огромное войско учёных-обществоведов непоколебимо стояло на страже мифов «соцреализма». Изучая опусы товарищей по перу, многие начинали искренне верить своим выдумкам. Аналогично этому, сталинские следователи вначале всеми способами, вплоть до пыток, выбивали показания у заключённых, нередко сами их диктовали, а затем оправдывали себя, веря, что перед ними сознавшийся, благодаря их жестокому усердию, злостный преступник – будь то маршал, Герой Советского Союза или член ленинского Политбюро.

В московском «храме науки» – Институте социологических исследований АН СССР, где я защитил диссертацию, боялись даже приватно, за чаем, беседовать на вольные, не заданные сверху, темы. Поскольку тема моей книги была тогда весьма актуальна, а описание сложности (порой даже враждебности) отношений рабочих с руководством по требованию редколлегии было мной убрано, издание увидело свет в 1989 г. тиражом в 25 тыс. экземпляров. Но и в урезанном виде книга была хорошо встречена читателями и довольно быстро разошлась. Удивлённое успехом издательство на следующий год заказало мне новую книгу «Коллективный подряд в промышленности: проблемы и перспективы», но опять в сокращённом виде и, конечно, без упоминания имени опального реформатора производства и государства, заместителя председателя правительства СССР, маршала Лаврентия Павловича Берии.

Надеюсь, читателю теперь стало понятней, какое отношение имеют бригады и коллективный подряд к сотканной из противоречий сталинской эпохе. Сразу оговорюсь, что все высокие руководители тех непростых лет были в значительной степени запятнаны террором. Берия в этом плане – не исключение, но и далеко не лидер.

База источников данного исследования определена в соответствии с поставленной целью и задачами. Прежде всего, необходимо выделить архивные материалы, находящиеся на хранении в Государственном архиве РФ, Российском государственном архиве социально-политической истории, Центральном архиве МО РФ, Архиве Президента РФ, Российском государственном военном архиве, Российском государственном архиве экономики и др. Помимо этого, были использованы сборники документов и интернет-ресурсы, в том числе международного общества «Мемориал» и интернет-проекта «Исторические материалы».

Значительный интерес представляют протоколы заседаний Политбюро ЦК ВКП(б), стенограммы заседаний пленумов ЦК ВКП(б) и документы Секретариата и Оргбюро ЦК ВКП(б). Статистические данные о промышленности, сельском хозяйстве и народонаселении СССР взяты из сборников, в разное время изданных Центральным статистическим управлением СССР. Важным источником по теме исследования являются законодательные и нормативные акты, принятые по инициативе Л.П. Берии, Н.С. Хрущёва, И.В. Сталина и других государственных и политических деятелей СССР того времени. Также использованы сочинения В.И. Ленина и И.В. Сталина, а также большое количество воспоминаний и мемуаров как «рядовых» свидетелей эпохи, так и лиц, непосредственно принадлежавших к высшему кругу политического и военного руководства СССР. В частности, речь идёт о воспоминаниях Н.С. Хрущёва, В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, А.И. Микояна и др. Благодаря сравнению их версий произошедших событий можно сделать выводы о процессах, проходивших в Политбюро в указанный промежуток времени. А для лучшего понимания политики военного и предвоенного времени, а также обстоятельств ареста Л.П. Берии были использованы мемуары некоторых советских военачальников – Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.С. Москаленко, К.В. Крайнюкова и др.

Личность Л.П. Берии предстаёт в новом свете в автобиографической книге С.Л. Берии «Мой отец – Лаврентий Берия». А жизненный путь Н.С. Хрущёва подробно описан в его собственных мемуарах «Время, люди, власть. Воспоминания». Очень содержательны мемуары П.А. Судоплатова, занимавшего высокое положение в системе госбезопасности, а потому хорошо информированного об её деятельности, К.М. Симонова, отобразившего взгляд на эпоху творческого человека, и воспоминания дочери Сталина С.И. Аллилуевой, имевшей непосредственный доступ к «внутренней кухне» партийно-государственной верхушки. Помимо вышеперечисленного, в качестве источников используются публицистические материалы печатных изданий того времени – «Правды», «Известий», «Красной звезды» и др.

Глава 1

Н.С. Хрущёв и Л.П. Берия на весах злодеяний

§ 1. Хрущёв, Берия и жертвы террора

Первоначально свою карьеру Хрущёв сделал под покровительством Кагановича, который в 1925 г. был назначен первым секретарём ЦК ВКП(б) Украины. Там Лазарь Моисеевич, на свою будущую беду, заметил «способного исполнителя»: молодого, энергичного парторга Петрово-Марьинского уезда Сталинского (Донецкого) округа Никиту Хрущёва. Он произвёл хорошее впечатление на первого секретаря: в 1928 г. он был переведён в Киев, где стал заведующим орготделом окружкома партии. Благосклонность Кагановича в ту пору дорогого стоила, ведь он фактически был правой рукой и глашатаем Сталина.

В декабре 1929 г. был широко отпразднован юбилей вождя. Его 50?летию была посвящена большая часть номера газеты «Правда» от 21 декабря. Как известно, в прошлом у Сталина было достаточно много разногласий с Лениным, вплоть до предложения Ильича об отстранении Сталина от должности генерального секретаря, о чём знали все подельники по октябрьскому перевороту. С этим ярко контрастировала статья Кагановича о высоких качествах вождя. Без зазрения совести преданный Сталину Лазарь Моисеевич писал: «…самой замечательной и характерной чертой т. Сталина является именно то, что он на протяжении всей своей партийно-политической деятельности не отходил от Ленина, не колебался ни вправо, ни влево, а твёрдо и неуклонно проводил большевистскую выдержанную политику, начиная с глубокого подполья и кончая всем периодом после завоевания власти»[1 - Правда. 1921. № 301.]. Подобного открытого передёргивания фактов недавнего прошлого до этого момента в партии не было. Таким образом, именно Кагановичу принадлежит приоритет в безудержном прославлении вождя, вскоре приведший к культу личности.

Его особая роль при Сталине берёт своё начало с «ленинского призыва» 1920?х гг. Далее он регулярно участвовал в чистках партии, а в 1934–1935 гг. – уже в качестве председателя Комиссии партийного контроля ВКП(б), оставлял в партии молодёжь, не видевшую воочию, что революцией руководил не Сталин, а Троцкий, и рядом с Лениным был также не он, а Каменев и Зиновьев. Порой Сталин, уезжая в отпуск, даже оставлял Кагановича в качестве временного главы партийного руководства. Данный период – высшая точка доверия к нему вождя.

Всемогущий в ту пору Лазарь Моисеевич зажёг партийную звезду Хрущёва в недолгие сытые времена НЭПа. Голод, вызванный Гражданской войной и неурожаями, к середине 1920?х гг. был преодолён и подзабыт. Хрущёв, как будто прощаясь с эпохой НЭПа, писал: «Села были богатые, степные, хорошо обеспеченные землей. Там имелись села и с греческим населением, очень крупные. Греки были скотоводами. Они любили и помногу держали овец. Поэтому у них были баранина и брынза, крестьяне привозили на продажу гусей, уток и индеек. И все это задешево. Стандарт на цены у нас тогда сохранялся довоенный. До войны фунт мяса стоил в Юзовке и в окрестностях 15 копеек. 15 копеек стоило мясо и в 1925 г., и в 1926 году. До 1928 г. имелся избыток мяса»[2 - Хрущёв Н.С. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 кн. Кн. 1. М.: Вече, 2016. С. 28.]. Изобильные прилавки, как видим, Хрущёву были по душе, а как это получается, его не интересовало, и нэпманов, свято веря в марксистские догмы, он не любил. Но сворачивать НЭП приказа не было – до 1929 г. – года «великого перелома» … страны через сталинское колено.

В 1928 г. Сталин призвал Кагановича в Москву на должность секретаря ЦК ВКП(б). С собой он привёз и своего малограмотного, но суперэнергичного протеже. С учётом такой протекции, Хрущёв оказался в Промышленной академии, но вместо кропотливой учёбы, он, по инициативе всё того же Кагановича, возглавил там партийную организацию. Опираясь на знания и навыки, усвоенные в киевской «школе» от Кагановича, Хрущёв развернул борьбу с различными внутрипартийными уклонами. Академические знания ему заменило везение на знакомства. Его «стёжки-дорожки» пересеклись с самой именитой студенткой «всех времён и народов» – женой Сталина Надеждой Аллилуевой. Она и организовала судьбоносное знакомство Хрущёва со своим «царственным» супругом.

В январе 1931 г. Сталин и Лазарь Моисеевич, который занимал пост первого секретаря Московского городского, а потом и областного комитета ВКП(б), одновременно являясь секретарём ЦК ВКП(б) и членом Политбюро, назначили Хрущёва сначала первым секретарём Бауманского райкома, а в июле 1931 г. – первым секретарём самого большого и важного района Москвы – Краснопресненского. В 1932 г. он уже второй секретарь Московского горкома партии, а на XVII съезде партии 39?летний Хрущёв стал членом ЦК ВКП(б). Даже по тем временам это была головокружительная карьера. Промышленную академию «выдающийся студент», конечно, не окончил, но вскоре проявил свои природные способности в сфере политических технологий. Результаты не заставили себя долго ждать. Так, слово «вождь» применительно к Сталину впервые публично применил именно Хрущёв в январе 1932 г. на московской партийной конференции: «Московская организация сплочена вокруг ленинского ЦК, вокруг нашего вождя товарища Сталина, как никогда»[3 - XVII съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). 26 января – 10 февраля 1934 г. Стенографический отчёт. М.: Партиздат, 1934. С. 145.]. А потом это «звание» повторил в 1934 г. на XVII съезде ВКП(б). Недолгое время Никита Сергеевич был единственным, кто называл Сталина «великим вождём». Именно Хрущёв ввёл термины «сталинизм» и «сталинская Конституция» в декабре 1936 г. на VIII съезде Советов СССР.

Будучи сам великим политтехнологом, Сталин не мог не оценить эти крылатые эпитеты, пущенные в оборот способным учеником. Старание в увековечивании великого имени, наряду с «убийственным» рвением в репрессиях, стало той индульгенцией, которая спасла Хрущёва от справедливой кары за киевский и харьковский разгромы, а также за «перегибы» в его регионах под стать расстрелянному Ежову. И это в то время, когда подавляющее большинство секретарей республик и обкомов поплатились: кто-то за «перегибы», а кто-то за «недогибы» своими жизнями.

22 октября 1932 г. Политбюро по инициативе Сталина приняло решение о создании на Украине и в Северо-Кавказском крае чрезвычайных комиссий для увеличения хлебозаготовок. На первое направление отбирать хлеб направили Молотова, а на второе послали Кагановича. Хрущёв остался «на хозяйстве» в Москве, готовясь к новому прыжку по партийной лестнице. И хотя членом Политбюро, в отличие от своего шефа, он не был и в ту пору расстрельные списки не подписывал, на пару с Лазарем Моисеевичем, как следует из официально оглашённых итогов кампании, всего из партийных рядов они исключили: по Москве 9975 членов партии (7,5 % общего числа прошедших проверку), по области – 4597 (6,9 %)[4 - Абрамян К.А. 1937 год: Н.С. Хрущёв и московская парторганизация. М.: Политическая энциклопедия, 2018. С. 89.]. Отсчёт участия Хрущёва в репрессиях можно вести с постановления «О чистке партии» от 28 апреля 1933 г.[5 - О чистке партии. Постановление ЦК и ЦКК ВКП(б) от 28 апреля 1933 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 922. Л. 10, 50–55.]. Ведь исключение из партии нередко означало последующий арест, а иногда и расстрельный приговор. Репетиция «Большого террора» началась.

7 марта 1935 г. 40?летний Хрущёв сменил своего учителя – первого секретаря Московского областного комитета ВКП(б) Кагановича, который был назначен наркомом путей сообщений. Любопытно, что их тандем продолжился и на новом для обоих поприще – прорывной стройке века, а именно на строительстве первого в СССР метрополитена, которому вскоре будет присвоено имя любимца и ближайшего помощника Сталина той поры Лазаря Кагановича. В качестве его правой руки Хрущёв проходил новую стажировку, вместе с ним ежедневно инспектируя главную стройку, решая организационные и технические проблемы, руководя московским городским хозяйством. Но деятельность хозяина области не ограничилась только этими заботами.

17 июня того же года Политбюро утвердило постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) о порядке производства арестов. Пункт 4, к примеру, гласил: «Разрешения на аресты членов и кандидатов ВКП(б) даются по согласованию с секретарями районных, краевых, областных комитетов ВКП(б), ЦК нацкомпартий, по принадлежности, а в отношении коммунистов, занимающих руководящие должности в наркоматах Союза и приравненных к ним центральных учреждениях, по получении на то согласия председателя Комиссии партийного контроля»[6 - Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О порядке производства арестов». 17 июня 1935 г. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927–1939: Документы и материалы. В 5 т. / Гл. ред. совет: В. Данилов, Р. Маннинг, Л. Виола. Т. 4. 1934–1936. М.: РОССПЭН, 2002. С. 537–538.]. То есть без личного согласования с Хрущёвым не могли быть арестованы секретари райкомов, сотрудники аппарата МК ВКП(б). Отношения с руководством НКВД у Хрущёва в период, когда он возглавлял московскую парторганизацию, были прекрасные. Начальником НКВД по Московской области был Станислав Францевич Реденс (1892–1940). «У меня сложились хорошие отношения с Реденсом, и я к нему относился с почтением, хотя, с моей точки зрения, он вовсе не был свободен от недостатков <…> В политическом же аспекте я имел к Реденсу полное доверие»[7 - Хрущёв Н.С. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 кн. Кн. 1. М.: Вече, 2016. С. 131.], – вспоминал позже Хрущёв. При этом Реденс был женат на старшей сестре Надежды Аллилуевой Анне, и Хрущёв имел возможность встречаться с ним, как официально во время заседаний бюро МК ВКП(б), так и неофициально, на обедах у Сталина, куда Реденс приглашался как родственник.

На февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 г. Сталин сообщил, что в стране насчитывается 1,5 миллиона исключённых из партии с 1922 г.[8 - Сталин И.В. Cочинения. Т. 14. М.: Писатель, 1997. С. 205.]. Они и были первыми в очередь на уничтожение. Д. филос. н., историк В.З. Роговин, сравнивая численность партии на съездах до и после «Большого террора» (учитывая количество при этом вступивших), приходит к следующим выводам: «Поскольку же основная часть лиц, исключённых из партии в 1933–1938 гг., была подвергнута политическим репрессиям, нетрудно прийти к выводу, что коммунисты составляли, по самым минимальным подсчётам, более половины жертв большого террора»[9 - Роговин В.З. Партия расстрелянных. М.: РАН, 1997. С. 270.]. То есть из 681 тыс. расстрелянных за 1937–1938 гг.[10 - Справка спецотдела МВД СССР о количестве осуждённых по делам органов НКВД за 1937–1938 годы. 11 декабря 1953 г.; URL: https://istmat.org/node/17751] более 340 тыс. являлись коммунистами, а это около 23 % от общего количества членов партии в 1937 г. (1 млн 453 тыс. человек). «В некоторых регионах потери коммунистов в процентном выражении были выше, чем в целом по стране. Так, в компартии Украины число членов партии сократилось с 456 тыс. в 1934 г. до 286 тыс. в 1938 г., то есть почти на 40 %»[11 - Роговин В.З. Партия расстрелянных. М.: РАН, 1997. С. 270.], – продолжает он.

И хотя «жатва» в Москве была самой впечатляющей за время «Большого террора», комиссара госбезопасности это не спасло. Данный факт ещё раз свидетельствует о том, что в уничтожении ближайших к нему кадров Сталин руководствовался только двумя главными критериями: личной преданностью и информированностью о чёрных страницах из жизни вождя.

Уже в январе 1938 г. Реденса сняли с поста начальника Управления НКВД по Московской области и отправили в Казахстан на должность наркома НКВД, а к ноябрю того же года посадили в тюрьму. Он был признан виновным в шпионаже в пользу польской разведки, а также в том, что являлся участником заговорщической организации и проводил «враждебную работу». Расстрелян он был 12 февраля 1940 г. К слову, реабилитирован Реденс был прямым указанием своего старого знакомого Хрущёва, после нескольких обращений вдовы репрессированного.

Совсем по-другому складывалась карьера Лаврентия Берии. Ярчайшим доказательством его взглядов на советский беспредел стало нежелание направить сына в сферу административной деятельности, хотя его с раннего детства знал и, наверное, по-своему любил «Хозяин всея Руси». Была ситуация, когда Сталин на даче отогревал под своей шубой маленького Серго, посадив его на колени. Впоследствии юный Берия дружил с несколько взбалмошной дочерью вождя Светланой, но, очевидно, не без совета отца, женился на её несравненно более скромной подруге Марфе Пешковой – внучке великого пролетарского писателя Максима Горького. Сталин, хоть и побеседовал с Серго, его браку с другой избранницей не препятствовал.

Но самое главное, что вождь доверил уже офицеру Серго Берии, служившему в вожделенном для Гитлера нефтеносном Иране, совершенно секретную прослушку бесед Черчилля и Рузвельта на переговорах в 1943 г. в Тегеране[12 - Берия С.Л. Мой отец – Лаврентий Берия. М.: Современник, 1994. С. 133.]. Естественно, что суть разговоров, с передачей, в том числе, и интонаций, когда-то согретый сталинским теплом Серго докладывал непосредственно вождю, который был не прочь и в дальнейшем приблизить способного, а главное, выросшего на его глазах радиофизика, прекрасно владевшего иностранными языками, в отличие от сыновей Сталина. Но «прививка» против административной службы, проведённая отцом, в том числе, с посещением секретного архива с письмами и резолюциями о расстрелах и высылке лучших умов России из страны «добрым» Лениным и «справедливым отцом народов», оказалась эффективной, и обаяние власти развеялось. Поэтому Серго пошёл по научной ракетно-космической стезе, где вскоре стал главным конструктором и молодым доктором наук. Правда, и научное звание, и награды, а главное – свободу – у него надолго отобрали после убийства отца. Лозунг «Дети за родителей не отвечают» был лжив и в сталинские, и в хрущёвские времена.

О высокой квалификации Серго Берии как одного из главных конструкторов системы противовоздушной обороны «Беркут» вокруг Москвы и об искреннем уважении ведущих учёных СССР к его отцу свидетельствует факт ходатайства о его освобождении и переводе на работу в Киев от учёных во главе с президентом Академии наук СССР Мстиславом Всеволодовичем Келдышем. В 1964 г., через 11 лет после убийства отца, после года тюрьмы и 10 лет ссылки в Свердловске, уже при Брежневе, был наконец положен конец хрущёвской подлости в отношении Серго Лаврентьевича. Несмотря на потоки выливаемой на Лаврентия Павловича грязи, сын оставался предан отцу всю жизнь и не покладая рук боролся за восстановление его доброго имени. Для такого самоотверженного поведения Серго Лаврентьевичу нужно было иметь не только немалое мужество, но и полнейшую убеждённость в невиновности своего отца. В научной, думающей среде, где вращался младший Берия, большинство не верило государственной пропаганде. Разошедшаяся по миру в 1990?х гг. книга называлась прямо и смело – «Мой отец – Лаврентий Берия».

И в профессиональном, и в личном плане Серго Берия резко контрастировал с несчастными детьми Сталина, выросшими без любви, ласки и отцовского внимания. Дочь вождя, Светлана Аллилуева, отреклась от родителя, растоптавшего не только всех её родных, но и первую настоящую любовь шестнадцатилетней девушки с талантливым и обаятельным режиссёром Алексеем Каплером. Старший сын Яков до 14 лет прожил в Грузии и приехал в Москву абсолютно неподготовленным к городской, а тем более столичной жизни, даже не обладая знанием русского языка. В 19 лет он женился и вскоре едва не покончил жизнь самоубийством, но врачам удалось его спасти. Так «отец народов» чуть не стал дважды запятнанным самоубийствами в своей семье. В дальнейшем Якову пришлось вынести немало отцовских издевательских реплик в свой адрес. Когда он попал в плен, то Сталин, насколько известно, не предпринимал попыток выменять его у фашистов. А красивая фраза «Я солдат на генералов не меняю» – не более чем досужая выдумка. Но от имени Якова Сталина вовсю работала немецкая пропаганда. Тогда он сам положил конец всему, спровоцировав фашистов на роковой выстрел.

Его брат Василий, выросший при отце и быстро проскочивший, благодаря высочайшему покровительству, по должностям до самого молодого генерал-лейтенанта Красной армии и командующего ВВС Московского округа, немало наскандалив, попросту спился и умер на 41?м году жизни.