Сувенир от фрау Моники и побег за любовью

– И как это понимать, мы победили их в войне, а они всё равно лучше нас живут, и мы им завидуем, ведь так получается? – спросила Вера.

– Да, так! Глядя на то, как они живут, действительно позавидуешь. А сельхозкооперативы какие у них – просто мечта! Это тебе не наши колхозы, где люди пашут с утра и до ночи, а получают за свой труд копейки, по сравнению с тем, что имеют немцы.

– Ну, а к вам, какое отношение?

– Ну, какое? – Иван, подумал, усмехнулся. – Не нужны мы им там, но терпят, улыбаются, войну-то проиграли. Да и работу мы им даём, военные городки надо ведь кормить, поить, обустраивать.

Иван вспомнил и несколько забавных эпизодов из армейской жизни, в общем говорили они с Верой, смотрели и за окна тамбура, где мелькали подмосковные поселки и площадки для электричек. И хотя время подбиралось уже к одиннадцати часам вечера, за окнами было довольно светло, а на краю горизонта теплились и не уходили полоски оранжевых облаков.

Иван был в майке и Вера, потрогав его мышцы на плечах, спросила:

– Качаешься?

– Да, немного, чем ещё в армии заниматься, ну и читаю.

Она ещё раз потрогала его руки и хитро заглянула в глаза. Её прикосновения были приятны и возбуждали и, не сдержавшись, Иван взял её за талию и привлек, а она податливо подступила к нему.

Подержав девушку перед собой, он поцеловал её в шею, а затем и в губы. А руки его опустились ниже талии на ягодицы и крепко прижали к себе.

Но тут дернулась дверь, выходящая на вагонную площадку, и парочка быстро разошлась, изображая целомудрие, а в тамбуре появилась Люба. Она внимательно посмотрела на ребят и сказала сестре:

– Мать послала, велела тебе спать идти.

– Скажи, что иду.

Но Люба не уходила, стала смотреть в окно, и Вера грубовато прикрикнула на неё:

– Ну, чего стоишь, вали отсюда!

– Чего ты на неё так? – спросил Иван, когда Люба ушла.

– А чего она рот раскрыла…

А затем, обжимания с поцелуями продолжились, но недолго.

– Всё, солдатик, сеанс окончен, – твёрдо сказала Вера, – мать сейчас точно притащится.

И не ошиблась, выглянула в коридор, а по нему уже шла родительница.

– Ну, вот, я же говорила.

…И они вернулись в купе.

Солдатские «дела» и ветры перемен над Атлантикой

Иван, прохаживаясь возле бокса, споткнулся и воспоминания об отпуске улетучились, он поднял голову и вздрогнул – две фигуры, чёткие в лунном свете, шли по склону холма в сторону шестого поста. Глянул на часы, еще не смена, значит проверка или чужие.

Шли напрямик по полю, если проверяющие, то, скорее всего с парка боевых машин. Он поправил автомат, выбрал позицию поудобнее, а потом и окликнул, согласно уставу.

Как и предполагал, на пост пожаловали с проверкой: начальник караула и дежурный по батальону.

– Ну, как тут? – спросил дежурный.

– Всё в порядке, товарищ капитан.

– А предположим нападение на пост со стороны леса, как действовать будете?

–Сообщаю по телефону в караульное помещение и отражаю нападение из окопа, он там, на взгорке.

–А если пожар в боксе?

Иван рассказал о своих действиях, капитан согласно покивал, и они ушли. Ну, а Иван взбодрился и довольный собой, вслух заметил:

– Нас не поймаешь, не первый день замужем.

Но вот луна скрылась за темную тучку, и тень от неё двинулась по полю к лесу. Иван посмотрел на часы – скоро придет смена. Ребята поднимаются с жестких диванов, обитых дерматином, берут автоматы и выходят в зябкую ночь.

Следующая, утренняя его смена прошла нормально. Деревушки и городок проснулись без него. Коровы пасутся внутри проволочных заграждений, а пара тракторов красными жуками ползают на полях.

…Своими делами с утра занималась и фрау Моника: накормила мужа, отвела сына в садик, и стала собираться на работу в местный кооператив, где числилась разнорабочей. С ней Иван скоро и встретится. Но пока, ни она, ни он об этом ничего не знают, хотя старшина Ярый уже получил соответствующее указание и сидит над листком бумаги с фамилиями воинов доблестной второй роты и размышляет, как ему поступить.

А над Атлантическим океаном крепчает ветер. Временами, резкие порывы его срывают верхушки волн, а влажный ветер поднимается в холодную высь, превращаясь в облака и, подхваченные ветром, они закручиваются в огромную тучу и направляются на континент…

Иван стоит на вышке, а с боксов начинается пальба. Пули, высвечиваясь зелёными трассерами, уносятся к мишеням. Сейчас в самоходках идет работа. За короткое время с качающейся рамы, на которой установлена машина, надо отыскать в прицел движущийся макет танка из фанеры и всадить в него пулю со спаренного с пушкой пулемёта, имитируя тем самым стрельбу танковой пушки. Проделать подобное не так просто, но ребята стараются, и у многих это получается и довольно неплохо.

Ну, а Ивану, находясь на посту, отвлекаться нельзя, и он отворачивается от бокса, осматривает всё вокруг и не только пост, но и дальше. Днём на вышке хорошо, а главное – это единственное место, где ты один и рядом никого.

В остальное же время, находясь в армии, остаться одному практически невозможно. Почти всегда и все 24 часа в сутки ты на виду, и только в карауле на вышке ты один и никто даже приблизиться к тебе не сможет. А если и подойдет, то наверх уж точно незамеченным не поднимется.

Поэтому, находясь здесь, при желании можно заниматься не только охраной объекта, но и делами не совсем приличными, но приятными. И что самое интересное – вышка к этому еще и приспособлена. Изнутри она разрисована «мадамами» в различных позах и ракурсах, а в укромных местах можно найти и красоток из немецких журналов.

Но самое забавное, что все знают о происходящем здесь и какие картинки можно найти на вышке, но об этом никто и никогда не говорит вслух, а тем более не обсуждает. Поднимаешься на вышку, видишь всё это, участвуешь, а спустился вниз и всё забыл, ничего не было и нет. Баста!

А разговоры о том, что солдатам делают специальные уколы, и они не хотят этого – полнейший бред. Они хотят этого всегда и везде. Разве только когда бегут кросс в противогазах, тут уж точно думать об этом вряд ли получится, мозги в такой ситуации просто плавятся.

Но когда ты стоишь на вышке: молодой, крепкий, сильный, сытый, а вокруг благодать, и рядом никого, да еще и цветные фотки мадам перед глазами, то и мысли, соответствующие, появляются и от них уже никуда не деться, и руки сами лезут куда им надо. Ну, а дальше каждый ублажает себя в меру своих способностей, старания и фантазии…

Иван сменился с поста, позавтракал, и ему с Веней Рябошерстом выпало отнести посуду на кухню. В термосах были кое-какие остатки, и они завернули на свинарник – батальонное подсобное хозяйство. Командовал хрюшками здесь рослый вальковатый солдат Палкин. Его «рота» и он сам были предметом постоянных острот и шуток. Но Палкина, похоже, это мало волновало, он сам напросился сюда, а поэтому работал молча, и старательно.

В этот раз наши ребята застали Палкина за самым прозаическим занятием: в черном халате и резиновых сапогах он грузил навоз в тачку.

– Привет, командующему! Ну как, в самоволку не бегают? – спросил Веня, кивнув на кабанчиков, дремавших в тенёчке.

Палкин равнодушно глянул на очередных остряков и промолчал.

Ребята вытряхнули остатки из термоса в бочку.

– Зарядку, прогулки перед сном ты им проводишь? – не унимался Рябошерст. – Смотри, не обижай хрюшек.