Рутинная работа

Ладно, пора прощаться. Пойми меня, если сможешь. Если ты плачешь, то прекрати. Если нет, то тут все-таки человек умирает, в конце концов!

Прощай».

Я резко прервал запись, и остался один на один с самим собой. Точнее так: я тот, что медленно, но верно клонился к смерти остался один на один с тем, что прожил беззаботно почти тридцать лет и даже не заметил. Я корил себя, на чем свет стоит. Я ругал себя за все. Я даже вспомнил, как в детстве разбил мамин стеклянный поднос и свалил все это на собаку, которой из-за этого пришлось ночевать на улице под дождем.

Если так подумать, то не таким уж хорошим человеком я был. Бросил любимую в беде, оставил свою семью ради неизвестно чего, из-за собственной невнимательности подвел коллег. А они теперь лезут в этот чертов желоб, пытаясь меня достать. И вполне реально могут угробить себя на этом пути. И все из-за меня.

Это если брать мои крупные недостатки. А ведь есть и так по мелочи: дергал за косичку красавицу Нарине, подставил собаку, убивал майских жуков ради забавы.

И как вообще меня терпит мироздание? Ах да, оно и не терпит, ему надоело.

Так за самобичеванием я сумел задремать. Но действие обезболивающего заканчивалось, и я очнулся от липкого сна, в котором какие-то тени пытались поймать меня, а я жутко боялся их и просил самого себя поскорее проснуться, но не мог.

Я даже не посмотрел на время, просто сделал себе две инъекции и не глядя отшвырнул шприцы подальше от себя. В тот момент я поднял глаза и увидел то, что повергло меня в «легкое недоумение». Пещера была заполнена желтым дымом. Причем это был не туман, у тумана равномерная структура, он не клубиться. А здесь был именно дым, как от костра. Только желтый, как будто кто-то неподалеку жег старые глянцевые журналы. Он клубился по комнате и поднимался так, будто я был на Земле. Только вот самого костра не было видно. Да и вообще определить источник дыма мне не удалось.

Я даже помотал головой, вдруг этот дым у меня под забралом. Например, сломалась система фильтрации воздуха, или что-то искрит в электропроводке скафандра. Но нет, дым клубился именно в пещере. А других логичных предположений кроме неисправности скафандра я никак не мог придумать.

Тем временем дым густел. Иногда масса дыма начинала смешиваться, будто дул ветер. Ага, ветер, в безвоздушном пространстве!? Но я это видел. В моей голове с диким хрустом проворачивались шестеренки пытаясь встать на положенное место и хоть как-то это объяснить. Но логика сейчас продолжала отказывать мне, ну не может здесь быть ни тумана, ни дыма. Откуда дым, если нет кислорода поддерживающего горение? Это же самый настоящий бред!

И тут вдруг до меня дошло. Догадка осталась настолько очевидной, что я недовольно подобрал губы и несколько обмяк. Что ж надо задокументировать для потомков. Подумал я и включил запись:

«Кириллов. Заметка для медиков. Из-за сильного болевого синдрома я вкалываю себе обезболивающее намного чаще, чем это предписывает инструкция. В связи с этим у меня начались выраженные проблемы с психикой. Я, очевидно, наблюдаю галлюцинации. Например, сейчас мне кажется, что меня окружает дым, как от костра, что естественно невозможно. Предыдущие записи были выполнены в объективном состоянии и представляют хоть какую-то ценность. С этого момента и далее я не могу ручаться за правдоподобность описанного мной…»

– Привет, с кем общаешься?

Я остолбенел. Я был настолько напуган, что у меня даже перестала болеть нога. В горле пересохло, я сумел только издать горлом пару невразумительных звуков. Прямо передо мной, посреди этой самой пещеры в клубах желтого дыма стоял мужчина и разговаривал со мной.

Он выглядел почти как обычный человек, только очень высокий. Этот парень был высотой добрых два метра, одетый в самый обычный деловой костюм. Он стоял и просто смотрел на меня, терпеливо дожидаясь, когда мой шок немного пройдет. Я лежал, пытаясь выдавить из себя хоть что-то. А он стоял и совершенно спокойно смотрел на меня, сдержано улыбаясь, он старался выглядеть как можно более дружелюбным.

«… кажется, галлюцинации усилились, я вижу человека! Конец записи!»

– Это не очень-то вежливо с твоей стороны. – Сказала галлюцинация, но осеклась и продолжила терпеливо улыбаться мне.

Я внимательно смотрел на него. Кроме огромного роста он ничем не выделялся. Ну, естественно если не учитывать то, что он находился без скафандра в безвоздушном пространстве. Да, еще мне кажется строгий деловой костюм, безукоризненно белая сорочка и галстук в мелкую серо-черную полоску не спасает от минусовой температуры. Но парень не выглядел так, будто ему холодно, наоборот, ему, кажется, было вполне комфортно.

Никогда раньше не сталкивался с галлюцинациями, я думал они не такие явные и не содержат столько деталей. Мужчине было лет тридцать на вид. Неприятное узкое лицо, покрытое оспинами. Узкие глаза, настолько узкие, что даже нельзя определить какого они цвета. На голове редкая рыжая шевелюра, уже наклюнулась лысина. Но он еще морально не дошел до того чтобы побриться наголо и все оттягивал расставание с волосами. Это же галлюцинация! Он никогда не побреет голову, его только что создал мой мозг. Однако странно, что мой мозг создал такого неприятного типа, а не, например сексуальную девушку в купальнике, которая подошла бы ко мне и сказала что-то вроде: «Я сделаю для тебя вся, возьми меня, давай раздевайся».

Я смотрел на свою галлюцинацию с плохо скрываемым интересом. Он же, как самый настоящий человек заметно смутился и начал переминаться с ноги на ногу. Пару раз он потрогал нос, а затем неловко провел рукой по волосам, выдавая свою неуверенность. Надо же, мой мозг не сумел на экзамене по высшей математике толком взять не самый сложный определенный интеграл, но сумел создать столь полноценную иллюзию человека. Поразительно!

Раньше я искреннее удивлялся, когда слышал жуткие истории о том, как люди разбивали камнем своему коллеге забрало шлема, выполняя указания своих видений в минуты помешательства. Я считал этих людей самыми настоящими психами, ну серьезно, как можно поверить своей галлюцинации? Особенно когда она предлагает убить человека, с которым ты работаешь и живешь, бок о бок прорву времени. А сейчас я смотрел на этого мужика и вполне допускал, что если бы я увидел его еще более вымотанным и уставшим, то вполне мог поверить в его существование, невзирая на логику.

– Ладно, хватит меня разглядывать! Ты удивлен? – наконец нетерпеливо сказал мужчина.

– Ну, как тебе сказать… – Эй, друг, это же галлюцинация, зачем отвечать?

– Думаешь, что я не существую?

– Разумеется!

– Вообще вывод вполне логичный. Те, кого я встречал до тебя тоже неохотно шли на контакт.

– Много людей встречал?

– Да, весьма прилично. Трудно даже представить сколько, скажу, к примеру, миллиард. Но знакомство как-то не срасталось.

– Мой мозг – дегенерат. На Япете за все время человек пятьсот бывало. И то я думаю что переборщил.

– Ну, я же не только на Япете бываю, я здесь не живу. – Мой собеседник явно был расстроен тем, что я назвал его создателя дегенератом.

– А где еще бываешь?

– Везде. Везде где люди… попадают в «беду».

– А, ну да. То есть ты ко всем приходишь, кто умирать собирается? И что делаешь? Советы даешь? Или тебя зовут Петр?

– Знакомлюсь.

– А потом? Порекомендуешь мне вколоть себе сразу все, что осталось в аптечке?

– Алекс, ты всегда был немного фаталистом. Но, даже учитывая твой характер, сейчас ты перегибаешь.

– Эй, у меня галлюцинации, что ты удивляешься, в самом деле?

– Тебя даже не удивляет то, что я знаю твое имя?

– Ты же у меня в голове, баран?!

– У меня нет личных мотивов, – сказал рыжий, после паузы. – Но сейчас кое-что произойдет, прости, но это часть своеобразного ритуала. Надо понять, можешь ли ты создавать.

Вдруг он резко рванул в мою сторону и со всего маху ударил меня кулаком в шлем. Удар был прямо таки нечеловеческий, ибо мою голову от расставания с телом спасло только то, что шлем сзади страхуется специальной подушкой закрепляемой на скафандре, как раз для таких случаев. Я на какое-то время потерял сознание, а когда очнулся, увидел что все забрало теперь покрыто паутинкой мелких трещин. Истечения кислорода не было, но одного маленького тычка теперь хватит, чтобы оно началось.

Шлем делают с хорошим запасом прочности. Но не безграничным. И уже больше века именно стекло является слабым местом всего скафандра. Скафандры двух последних модификаций вообще не имеют стекол, только встроенные камеры с датчиками и экран внутри. Правда, людям тяжело в них работать, в том числе психологически, поэтому конструкция дорабатывается по сей день, и пока новые модификации не стали массовыми. Однако разбить такой шлем просто невозможно физически, от такой опции я бы сейчас не отказался. Да кого я обманываю, если бы даже везде уже использовали такие скафандры, у нас бы их все равно не было, мы же тут пользуемся морально устаревшей техникой, ведь финансирование на Япете… ну я уже говорил.

Бедный мой шлем, я здорово поцарапал его, когда падал. А теперь вот еще и этот казус. Главный факт дня, еще один такой удар от галлюцинации и я труп.

Так вот как это происходит!? Тебе кажется, что ты не сам бьешь себе в шлем, а кто-то другой разбивает его. Обидно, ведь я знаю, что это галлюцинация, но очевидно уже не могу что-то сделать. Очень печально, сознавать, что я сам себя погублю, пребывая в кажущемся моральном здравии.

– Знаешь не очень-то вежливо вот так при знакомстве бить людей. – Сказал я вновь спокойно стоявшему чуть поодаль от меня глюку.

– Прости, но мне требовалось это проверить.

– Что проверить? Оторвешь ли ты мне голову или нет?

– Ты же считаешь меня галлюцинацией. Как я мог тебя ударить? – хитро ухмыльнулся рыжий.

– Так это же я сам себя ударил. Сейчас тебе еще что-то не понравиться и я вообще себя убью.

– Нет, тебя спасут. Они уже рядом.