Цикличность

– Оставайся здесь, со мной. – Она помешала похлебку в котелке.

– Если честно, то у меня и вариантов то особо нет. Сейчас безопасней всего оставаться в этом лесу, и вести себя очень тихо, чтобы никто не нашел. Но есть условие. Я останусь, только если ты мне скажешь, как тебя зовут.

– Обязательно скажу, но не сейчас. – Она надула губки и еще раз помешала свое варево.

– Ты таинственная, словно королева или богиня. А сама, небось, просто из под венца сбежала!?

– А ты слишком уж прост для чудотворца! – хмыкнула она, изобразив досаду.

– Эх, а я-то думал, угадал.

– Мне нравится наш утренний моцион. Каждое утро ты пытаешься меня подловить, и каждое утро ты все дальше и дальше от правды.

– Мои мозги не в лучшем состоянии, тут уж ничего не попишешь. Болезнь меня подкосила, болезнь и стрела в ноге. Даже не так, болезнь, стрела в ноге и ты. Красивая женщина, что заняла у ростовщика много денег без залога в Харресе и внезапно исчезла. Да?

– С каждым разом ты все дальше. Но мне нравится, что ты называешь меня красивой женщиной.

– Вообще, я не большой мастак по части комплиментов. Приходится придумывать что-то на ходу.

– Исан, – сказала она после того как от души посмеялась надо мной. – Больше не пытайся творить чудеса.

– Почему?

– Ты больше не можешь этого делать. Я излечила тебя, спасла.

– Что?

Я так удивился, что неожиданно выпрямился во весь рост и отлепился от косяка. Как только я перенес вес на больную ногу, то сразу оступился и повалился прямо на мягкое место. От пережитого изменения расположения тела у меня сразу закружилась голова и затошнило.

Равия, бросила свою стряпню и поспешила ко мне. Она помогла мне ровно сесть, опершись на дверной косяк. Она села подле меня и растирала мои руки.

– Я что стал «красным»?

– Да, насколько я понимаю, вы, чудотворцы, это так называете. Но не переживай, совсем скоро весь мир будет другим.

– Чертовщина какая-то! Кажется, ты просто не хочешь, чтобы я ушел! Но во всей твоей теории есть одна неувязочка. Почему же теряя душу я не высох?

– Да, ты потерял душу в своих страданиях, освободился. Ты не истратил душу на чудеса, ты потерял ее в муках. Но я, почему-то, не смогла тебя отпустить. Ты разговаривал со мной, как с матерью, и мне неожиданно захотелось спасти тебя. Прости.

– Не понимаю. Ты извиняешься, за то, что спасла меня?

– Ты бы уже мог отправиться в Идеальный мир. Но я почему-то решила сохранить тебе жизнь, просто из собственной прихоти. – С этими словами она провела рукой по моей заросшей щеке.

– Ой, знаешь, да мне даже нравятся, когда люди сохраняют мне жизнь из прихоти, а потом еще и извиняются.

– Ты ничего не понимаешь, Исан. И это так мило. Ты всю свою жизнь положил во служение чужим идеалам, взамен получая лишь боль. Но был при этом честен и искренен. Только умирая, ты сумел отринуть идеалы, насильно вбитые в твою голову, и вспомнил то, что было тебе на самом деле дорого. Ты хороший человек, Исан. Правда. Тебе просто не повезло прожить плохую жизнь.– Она нежно смотрела мне в глаза, а я чувствовал, что она видит перед собой всю мою жизнь, словно гравюру на стене.

– Так, Равия, слушай! Я буду называть тебя так, как ты захочешь. Останусь здесь до своей второй или третьей, я уже сбился со счета, смерти. Но, скажи мне, пожалуйста, кто ты?

35. Мисса

«Хворь, без сомнения, имеет неестественную природу. На данный момент чудотворцы умеют бороться с ней лишь превентивными мерами. Если найден один заболевший – обрабатывается весь дом, Хворь поразила квартал – уничтожается весь город. Стыдно признавать, но все наши навыки бессильны против этой напасти. Да, мы умеем эффективно лечить симптомы Хвори, даже спасать отдельных людей. Но соотношение заболевших и клириков в очаге заражения обычно составляет сотню больных на одного целителя, и с каждым часом этот разрыв лишь увеличивается. Я всю жизнь посвятил тому, чтобы найти лекарство от Хвори, и уже не тешу себя надеждами на то, что увижу, как с чьего-то дома просто снимают красные метки, а те, кто там жил, пойдут на поправку. Молю вас лишь об одном – не бросайте эту работу. До тех пор пока в мире существует Хворь, а нашим ответом ей остается огонь – это работа имеет смысл».

Диевед Каллисто «Хворь. Симптомы и проявления»

863 год со дня Возрождения. Столица.

– Не пейте воду!

Я охрип, и уже просто не мог громко кричать. Весь день я бегал по городу и старался убедить людей не пить воду из рек. Но куда там!? Никто не слушал. Когда я выхватил у дородной бабы бурдюк и скинул его в реку, она подозвала стражу. Три стражника внимательно выслушали мои воззвания о том, что вода отравлена, потом они немного помолчали, и старший караульный заявил:

– Достопочтенный Мисса не в себе. Сопроводить в караулку и предоставить кушетку.

– Ребята, родненькие. Да как вы не понимаете? Вода в реке отравлена! – я силился им что-то объяснить.

– Да-к, а кто отравил-то, господин? – Спросил один из стражников.

– Адепты отравили! – я солгал им, каюсь, но без помощи мне никогда не искупить свою вину.

– Таааак! – старший в задумчивости помассировал переносицу. – В таком случае давайте пройдем в Секретариат, они во всем разберутся.

– Будет слишком поздно! Надо что-то делать прямо сейчас.

В этот момент к воде подошла целая вереница девушек. Они тащили увесистые тюки грязного белья и беззаботно перешучивались. Я побежал к воде им наперерез, по пути я достал меч из ножен и пару раз им взмахнул для увесистости произнесенных слов.

– А ну, брысь! По домам, говорю! Живо!

Девушки в ужасе закричали, побросали свои тюки на землю и разбежались кто-куда. Однако, мой жест вовсе не оценили стражники. Двое взяли бердыши наизготовку, старший выхватил меч. Они стали двигаться так, чтобы люди с бердышами, держа меня на безопасном расстоянии, заблокировали с двух сторон. При этом старший встал в нижнюю стойку, подходя так, чтобы он мог в любой момент нанести удар по ногам и при этом не попасть в бердыш коллеге.

Я знал эту тактику. Ведь это я ее придумал. Радует то, что командиры стражи продолжают строго блюсти правила боевой подготовки. Не радует то, что за все это время они так ничего нового и не придумали.

Я перебросил меч в нерабочую руку и, высоко подняв кисть, направил меч острием к земле. Затем повернул корпус и вжал голову в плечи. На поясе за спиной у меня всегда хранился кинжал. Старая привычка, я взял ее с собой с пустынных восточных дорог и, теперь, благодаря ей никогда не выходил из дома безоружным.

Теперь человек с мечом не достанет моих ног. А люди с бердышами не рискнут сильно давить, голова и корпус закрыты, из такой стойки я легко парирую их удары. А атаковать таким длинным оружием ноги слишком опасно, можно переломить древко или неудачно открыться.

Конечно, они могут кинуться гурьбой. Или просто начать давить бердышами с обеих сторон. Но тогда это будет уже не задержание, а ликвидация. На ликвидацию я пока что не заработал. Поэтому, пока они медленно шли на меня, а я отступал. И эта ситуация развивалась мне во благо. Дальше узкая улица, идущая вдоль набережной, соединялась с широкой мощеной дорогой, идущей в восточный замок. Там ребята с бердышами вынуждены будут немного разойтись, чтобы оградить меня от зевак, и в это момент я смогу без труда от них уйти.

– Ребята, я не хочу никому зла. Поверьте мне, вода отравлена. Очень скоро начнут умирать люди. Мы должны что-то сделать. – Мне лишь нужно было потянуть время.

– Господин, успокойтесь. Мы вас даже задерживать не хотим на самом деле. Не хотите в Секретариат – не надо. Поспите у нас в караулке пару часов и все. Можем вам там стол накрыть, опохмелитесь.

В этот момент из узкого бокового переулка на набережную выбежала небольшая фигура. Худенькая женщина несла сверток в дрожащих руках. Она была вся в поту. От лихорадки она не могла нормально идти, при этом она постоянно что-то шептала, стараясь устоять на ногах.

Женщина не заметила нас и врезалась в одного из стражей, что был вооружен бердышом. Она посмотрела на мужчину замыленным взором и промолвила слабым голоском.

– С моим малышом что-то не так. Вы мне не поможете?

С этими словами она потеряла равновесие и упала на гранитную плиту, даже не пытаясь смягчить падение руками. Стражник же рефлекторно выронил бердыш и выхватил из рук женщины сверток.