Лицо порока. Роман-истерика

– Буду! Обязательно буду! – пылко заверил я. И это было правдой, чувство уже начинало расцветать в моей душе.

– Ты говоришь серьезно? – взволнованно поинтересовалась секретарша. Ее дыхание было прерывистым и горячим.

– Абсолютно! А вот тебе, девочка, стоит хорошо подумать, так ли уж я тебе нужен, – отеческим тоном посоветовал я. – Дело все-таки не шуточное – связать судьбу с женатым мужиком.

Маша уткнулась головой мне в плечо и тихо произнесла:

– Я очень влюбчива, раньше так часто влюблялась… Но сейчас это чувство просто переполняет меня. Такого никогда не было…

– Ты его надлежащим образом взвесь, это чувство, – я нежно поглаживал волосики у нее на виске. – А пока… Один поцелуй!

Крепко обхватив Машу руками за талию, я впился губами в вырез ее кофточки. Затем, бережно освободив грудь из плена одежд, жадно захватил ртом бледно-розовый сосок. Секретарша с жаром целовала мою голову. Ритм ее дыхания опять нарушился.

Оторвался я с трудом и не сразу. Грудь этой милой женщины оказалась слаще меда. Только усилием воли я заставил себя отпустить ее и отойти назад.

– До свидания, солнышко! – я ласково улыбнулся и, поправив на ее груди кофточку, пошел к выходу.

– До завтра, Ванечка! – в голосе секретарши отчетливо слышались нотки радости. – До свидания, мой любимый!

Борясь с острым желанием вернуться, я вышел на улицу. С неба сыпались редкие пушинки. Воздух казался хмельным, источая слабый аромат анисовой водки.

– Сказано же мудрыми людьми: на работе не воруй и ни с кем не заводи шашни! – с укором сказал я себе, поднимая воротник куртки. – Не придется ли жалеть?

Вечером я решил на пару часов заехать к Насте. От редакции к ней добираться не очень далеко: нужно перейти проспект Ленина и у областной научной библиотеки имени Горького сесть на любой автобус, который идет в Шевченковский район города. Пятая остановка – «улица Иванова». Вот там, в одном из домов и находится гостеприимная квартирка Насти. Дома она появляется или в шестнадцать, или в двадцать часов. Рабочий график такой. Если что, Настеньку можно и подождать, ключи от ее жилища у меня, естественно, есть.

С пакетом провизии и букетом алых роз я заявился к ней как раз вовремя – она только пришла с работы.

Улыбаясь друг другу, мы принялись выкладывать продукты на кухонный стол. Настя – из своей вместительной сумки, я – из своего пакета. Розы она сразу засунула в вазу и отнесла в спальню на тумбочку. Любит заниматься любовью при цветах.

– Ты очень нерачительный, – сделала мне замечание Настя, возвратившись на кухню. – Такие розы зимой стоят целое состояние.

– Но это же для тебя! – парировал я.

– Неужели ты действительно меня любишь? – спросила она, стараясь придать голосу будничность.

– А ты сомневаешься? – ответил я вопросом на вопрос.

Настя вздохнула, посмотрела на меня долгим серьезным взглядом и призналась:

– Боюсь тебя потерять. Кроме тебя, непутевого, у меня ведь никого нет. Матери я не нужна, она равнодушна ко мне с детства. Подруги… Подруги это не то.

Я обнял ее за плечи и прижал к себе. Что-то в тоне Насти меня обеспокоило.

– Не бойся, мы не потеряем друг друга, – эти слова прозвучали твердо, как я и хотел.

Потом мы уселись за стол. Я опустился на стул, Настя – ко мне на колени. Пока она резала ветчину и сыр, я откупорил бутылку и налил себе водки. Время от времени Настя поворачивалась и целовала меня то в нос, то в щеку, то в губы. А я одной рукой обнимал

ее талию, другой – талию рюмки.

– Скажи, Ваня, я действительно тебя волную как женщина? – возобновила Настя прежнюю тему разговора.

– Ты желанна, как первый стакан! – пошутил я.

Она шлепнула меня рукой по бедру.

– Я часто тоскую по тебе, – ее голос был исполнен тихой грусти. – И часто задаю себе вопрос: почему мы не вместе?

Я только молча склонил ей голову на плечо. Но мое молчание Настю не устраивало.

– Ответь на мой вопрос.

– Ответить? Помнишь, что я тебе говорил год назад, когда мы начали встречаться?

Настя тяжело вздохнула:

– Помню, конечно. Ты сказал тогда, что полюбил меня. И что ты женат. И что ненавидишь мужиков, бросающих семьи…

– И еще я говорил, что буду относиться к тебе, как к жене. Буду регулярно приходить. Пообещал хоть одну неделю в году проводить вместе с тобой. Иногда ходить по гостям, бывать в театре или в кино. А кроме этого, я сказал…

– Подумай и реши: нужна ли тебе такая жизнь, – быстро прибавила Настя. В ее голосе не чувствовалось ни раздражения, ни сомнения, ни жалости к самой себе, в нем было нечто другое. Что – я не мог понять. – Если не нужна, то я вольна устроить свою судьбу так, как посчитаю целесообразным.

– Ты тогда решила, что мое предложение тебе подходит, – я все пытался уразуметь, зачем она завела этот разговор. Что-то, вероятно, ее мучило, не давало покоя. – Ты теперь пересмотрела свое решение?

Настя чмокнула меня в губы и начала резать хлеб. После непродолжительного молчания почти застенчиво заговорила:

– Конечно же, я не представляю свою жизнь без тебя. Просто… Понимаешь, мне тридцать два года. Я никогда не была матерью. Еще немного, совсем немного, и, считай, мой поезд ушел! Хочется ребенка, очень хочется, Ваня!

– Хочется – значит, сделаем! – эти слова, как-то сами собой слетели с моих губ.

Выпалив их, я сразу представил себя в роли отца внебрачного ребенка. Если жена узнает – куча неприятностей гарантирована. Хотя до развода дело вряд ли дойдет. Не может же быть, чтобы Аня и в мыслях не допускала, что я могу ей изменять. Эти мои постоянные отлучки, командировки, опоздания… Конечно, жена, по всей вероятности, давно подозревает, что я имею любовницу. Знала бы она, что у меня их три! Постоянных… Теперь о ребенке. Материально буду поддерживать. Если необходимо, смогу полностью содержать и малыша, и его маму. Свою фамилию дам. Настя представит меня своей матери в качестве отца ее ребенка. Та, понятно, не одобрит связь дочери с женатым мужиком, но деваться ей будет некуда. А может, матери вообще плевать, как и с кем живет дочь? Намекнула же Настя, что отношения у них прохладные.

– Солнышко, можно тебе спросить? Ты беременна? – я ласково улыбнулся и погладил ее теплую руку.

Она отбросила ладонью золотую прядь волос, упавшую на правую половину лица, повернулась ко мне и, хитровато щурясь, проникновенно посмотрела в глаза:

– А если бы я сказала «да», ты расстроился бы?

Я нежно прикоснулся губами к Настиной шее.

– Ответ был бы таким: чудесно, солнышко! Постараюсь стать хорошим отцом нашей крошке.

– И редким гостем в доме! – грустно улыбаясь, прибавила она.

– Я находил бы для вас в десять раз больше времени, чем сейчас.

Настя вздохнула и, пожав плечами, с сожалением произнесла:

– Но я не беременна…