Счастливчик

– Ты пойми, у меня не было выбора. Мне либо не нужно было вообще играть, либо делать то, что я и сделал. Я же не мог сказать, что вот эта песня – например, хит группы «Квин», который будет написан через тридцать лет. Ты же понимаешь, что особенно в первое время я там существовал, как разведчик-нелегал. Кстати, я не наглел, поэтому у каждого автора брал одну-две песни. «Ветер перемен» именно по этой причине и не стал публиковать.

– Вениамин! – послышался голос директрисы. – Я подумала вот о чем – ты своим необдуманным поступком подвел не только нас! Главное – ты подвел своих родителей. Одним махом взял и лишил их сына. Они же неоднократно были у нас на представлениях. Я их хорошо знаю. Прекрасные люди. Тебе их не жаль?

– Не то слово, Зоя Федоровна, но то, что случилось, уже не вернешь. Рано или поздно я им все объясню. Думаю, что поймут. Я звонил маме вчера и сегодня – часа два назад. У них все в порядке.

– Ты уже сейчас лет на десять их старше. А дальше что будет?

– Что будет – то будет, – попытался закрыть грустную тему Веня.

Звонить родителям он больше не собирался, потому что фактически только что с ними общался. Кроме того, они сразу почувствуют неизбежные изменения в голосе сына. Со всеми вытекающими последствиями.

– Вениамин Сергеевич, а вы на самом деле можете повлиять на будущее? – спросила вдруг Эльвира.

– Могу, но, как уже показал мой печальный опыт, не на все события.

Ростовцев не сомневался, что костюмерша сейчас вновь будет слезно просить вернуть ей любимого брата, который погиб в автокатастрофе. Как ни странно, этого не случилось.

– Интересно, – произнесла она и отошла в сторону.

Веню вдруг посетила некая мысль, которую он на свой страх и риск решил проверить:

– Эльвира Семеновна, а как поживает ваш братец?

– Хорошо. Дочку замуж отдал. Почему вы спрашиваете?

– Да, пустяки – элементарное любопытство. В прошлое мое посещение вы вроде говорили, что у него проблемы со здоровьем.

– Возможно. У него когда-то была двусторонняя пневмония, но все обошлось.

– У вас же один брат?

– Да, Володя – единственный и неповторимый мой братик.

Веня понял, что на некоторые частные события совсем не обязательно специально воздействовать. Благодаря глобальным изменениям, они меняются автоматически. Естественно, не все и не обязательно в лучшую сторону.

– Что же ты, Веня, не спрашиваешь, как мы живем? – подал голос худрук. – Что такого страшного произошло за последние четырнадцать лет? Правильно я период обозначил?

– Правильно. Я ведь из третьего года прибыл, а сейчас семнадцатый.

– То есть в следующий раз вы появитесь здесь из двенадцатого года? – высчитал Кирилл.

– Совершенно верно.

– А потом из двадцать первого! – закатил глаза в небо Макс, вызвав бурное веселье окружающих.

– Потом уже, скорее всего, не будет. Это предпоследнее мое появление. Поэтому мне, как правильно заметил Вадим, нужно в этот раз тщательнее отобрать информацию, чтобы успеть ее обработать и использовать…

– Как использовать? – спросила Ирина.

– Правильно, Ирина, использовать. Чтобы, по крайней мере, не было войны. Вот, например, в прошлый раз Рома мне сказал, что у вас уже много лет правит одиозная личность. Я знаю этого персонажа и всячески пытался сделать так, чтобы он не пришел к власти…

– Стоп! Больше ни слова! – выкрикнул вдруг Рома и потащил Веню в сторону.

– В чем дело?! – удивился Ростовцев.

– О какой одиозной личности ты тут разоткровенничался?

– Как, о какой? О Сидорове, конечно.

– Хорошо, что ты при всех его не назвал. Хотя, думаю, кое-кто и догадался. Дело в том, что Сидоров – президент Советского Союза и Председатель правительства. Кроме того, он возглавляет партию и занимает все ключевые посты в нашем лагере.

– Как это могло случиться?! Я удалил его из ЦК. И как долго он правит?

– Шесть лет назад он стал президентом.

– С ума сойти! В прошлый раз ты говорил, что пять. Что же я такого неправильного сделал? Вернусь – попробую его вообще изолировать от общества.

– Я тебя очень прошу об этом, Вень. И не только я. Нас много, но все равно недостаточно, чтобы что-то изменить. Постарайся, иначе будет беда. А сейчас пойдем к народу, иначе… видишь, как «Безумный» смотрит. Не хватало, чтобы он кого-нибудь сюда вызвал.

Коллектив потихоньку начал разбредаться по поляне, поэтому Рома подошел к столу и, что есть силы, крикнул:

– Внимание! Просьба ко всем бойцам культурного фронта подойти к столу для очередных проводов нашего путешественника во времени. В программе – пожелание в виде тоста, а также увлекательная викторина на тему: что бы вы хотели исправить в последних четырнадцати годах.

– Ну, как я их? – прошипел Редькин в ухо Вени.

– Высший пилотаж. Иногда думаю, что лучше бы ты обнаружил этот чертов портал. Было бы полезней для всех.

– Нет уж, спасибо, у меня семья и все остальное здесь. Да, и… не обижайся – у меня еще вся жизнь впереди.

Когда все вернулись к столу и худрук вновь наполнил бокалы, Веня обратил внимание на некую особенность данного пиршества – на внешнем виде участников никак не отразилась добрая дюжина пустых бутылок, разместившаяся под столом. Причин было две – либо не очень крепкий коньяк, либо очень крепкие люди. Однако он склонялся к третьей – мистической. Уже несколько раз случалось такое, как кто-то из присутствующих уже и «лыка не вязал», а потом вдруг после очередной рюмки вновь становился «как огурец».

В этот раз молодежь желала коллеге крепкого здоровья и долгих лет жизни. Из событий, которые коллектив считал катастрофическими, выделялось одно – разрыв дипломатических отношений между лагерями. Кроме того вспомнили и о нескольких авиакатастрофах.

Как и в прошлый раз, Ростовцева провожал весь коллектив. Возле валуна все рассредоточились, чтобы лучше рассмотреть момент исчезновения коллеги. Веня, попрощавшись с каждым за руку, шагнул к камню.

Глава Тринадцатая,

в которой Веня полон решимости исправить ситуацию

Перемещение прошло в штатном режиме. Игорь в этот раз далеко не отходил и встретил шефа сразу, как только тот материализовался. Он даже подхватил Ростовцева, но тут же отпрянул.

– Ничего себе, тряхнуло, – потирая руки, посетовал охранник. – Как же вы это терпите?

– Я вообще ничего не ощущаю, – пожал плечами Веня.

– Как минимум, двести вольт. Можно и чувств лишиться.

– Ты прав. Этот заряд, наверное, действует на человека, когда он сталкивается с этим впервые. Вот ты прикоснулся и тебя ударило. Когда я проходил портал в первый раз, то и вовсе потерял сознание. Валялся на земле почти полчаса. Потом ничего такого не было. Впрочем, мне теперь осталось пройти его лишь однажды. Через девять лет. Если доживу, конечно.