Честь имею. Крах империи

Таня училась в столичном институте, оканчивала обучение в нём, и со дня на день должна была возвратиться в родительский дом.

Андрей и Раиса сидели на крыльце, говорили о каких-то пустяках, кажущихся им самыми важными, и как обычно её рука была в его руке.

Скрипнула калитка ворот и во двор дома вошла Таня.

– Танечка! – радостно воскликнула Раиса и бросилась, раскрыв объятья, к сестре. – Как так? Почему не написала? Мы встретили бы тебя, —проговорила она, крепче и крепче сжимая сестру в своих объятьях.

– Хотела сделать сюрприз. Ведь это так приятно. Не правда ли, милая?

– Конечно, конечно, родная моя! – ответила Раиса и, ухватив сестру за руку, подвела её к своему жениху. – Познакомься, Танечка, это мой Андрей. Я тебе много писала о нём.

Бросив на Андрея кокетливый взгляд, Таня улыбнулась ему и тихо произнесла.

– Андрей, а как по отчеству?

– Павлович, – ответил он. – Но это не обязательно.

– Нет, нет, что вы! Простите, Андрей Павлович, я не могу так сразу. Может быть, как-нибудь потом, а пока… нет, простите. И ещё, простите, Андрей Павлович… мой дорожный костюм… сами понимаете… мне неловко. Хотя… если вы не торопитесь, я через полчаса приведу себя в порядок, и мы втроём отпразднуем моё возвращение в родительский дом. Ведь, вам, верно, сегодня уже не надо на службу.

– Да, да, конечно! – поспешно ответил Андрей. – Конечно! Сегодня мне не нужно идти в гимназию.

– Вы преподаёте в гимназии?! Как это интересно? Вот и хорошо, расскажете мне о своей интересной работе. А я пойду работать в больницу. Вы, конечно, знаете, что я окончила медицинский институт? Ну, да ладно! – Махнув рукой, Таня подошла к входной двери, приоткрыла её и бросила за спину. – Ладно, потом об этом, а пока оставляю вас с моей сестрой.

– Какая она кокетка! – была первая мысль Андрея. За ней появилась вторая, – но очаровательная!

За столом Андрей больше слушал Таню и не сводил с неё взгляд своих искрящихся карих глаз. Он смотрел на маленькое стройное существо, осознавал, что нельзя так смотреть, но смотрел и смотрел, и не мог оторвать от неё свой взгляд. Он уже не видел свою невесту, забыл о её существовании, пьянел от звонкого смеха её сестры – Тани и любовался её голубыми глазами, опушёнными густыми ресницами.

– Мои дорогие, Раечка, Андрей Павлович, идёмте в лес! – вдруг резко проговорила Таня.

– Танечка, что это ты вздумала? Уже поздно, темнеет! – воспротивилась Раиса.

– Вот и хорошо! Это так романтично! – воскликнула Татьяна и, выйдя из-за стола, взяла Андрея за руку и заставила его подняться со стула. – Лес, луна и мы… – подумала вдвоём, сказала, – втроём! – Романти-и-и-чно-о-о! – протянула напевно и закружилась возле жениха своей сестры.

Дом стоял на восточной окраине города, лес был рядом, но он давно не манил в себя Раису, детство ушло, но был праздник, приехала милая сестра и Раиса, уступая прихоти сестры, улыбнулась, молча встала из-за стола, взяла под руку Андрея и направилась к выходу из дома.

По дороге к лесу Таня болтала без умолку. Раиса молчала, думала о чём-то своём, – ещё неосознаваемая тревога легла на её душу.

– Здесь, помню ещё с детства, всегда было много земляники. Верно, и сейчас она есть. Давайте поищем, – предложила Таня и, вскинув в стороны руки, закружилась с задорным смехом.

– Танечка, разве ж можно сейчас найти её в сумерках. Да её, верно, и выбрали уже. Здесь так близко от города, – удивляясь прихоти сестры, проговорила Раиса. – Хотя… как желаешь.

– Вот и прекрасно. Я пойду туда, – кивнув головой влево. – Ты, Раечка, иди вон к той ложбинке, что справа, а вы, Андрей Павлович, – игриво посмотрев на него, – идите прямо, вон к тому высокому дереву. Встретимся на выходе из колка, – приказным тоном, не принимающим никаких возражений, проговорила Таня.

Вся троица разошлась в указанном Таней направлении. Посматривая на удаляющуюся сестру, Таня как бы ненароком приближалась к Андрею. Не более трёх метров отделяли её от него и вдруг, резко вскрикнув: «Паук!» – Таня устремилась к Андрею и, вплотную придвинувшись к нему, направила на него жалобный взгляд.

– Где? – тревожно воскликнул Андрей.

– Здесь! – схватив его руку и плотно прижав её к своей груди, часто вздымающейся под лёгким летним платьем, испугано проговорила она и положила свою голову на его грудь.

Сердце, встревоженное упругостью девичьей груди, и маленькая головка в кудряшках, окатили Андрея плотным горячим потоком крови и налили лицо рубиновым цветом. – Где? – уже тише проговорил он. – Не вижу!

– Здесь… Здесь же! – ещё сильнее прижимая руку Андрея к своей груди, – только что он был здесь, – тихо проговорила Таня, жадно вливаясь своими трепещущим телом в жениха сестры.

Во рту у Андрея всё пересохло. С трудом размыкая губы, проговорил:

– Верно, уже убежал. Не бойтесь, Танеч… Татьяна Николаевна. Уже не страшно.

– Да, да, конечно! Ох, что это со мной? – выпустив руку Андрея из своей руки и отняв голову от его груди, томно проговорила Таня и, притворно пошатываясь, приложила правую ладонь ко лбу. – Верно, у меня началась мигрень. Проводите меня до дому. Ах, где же моя сестра Раечка? Надо немедленно её найти.

– Не волнуйтесь, Татьяна Николаевна. Мы непременно её найдём. А вот и она, – обернувшись на шелест листвы и увидев спешащую к сестре Раису, ответил Андрей.

– Я слышала крик. С тобой всё нормально, Танечка? Что случилось? – встревожено проговорила Раиса, вопросительно посмотрев на Андрея.

– Татьяну Николаевну напугал паук. Но не тревожься, Раиса, он уже уполз, – ответил Андрей. – Разве что вот, – посмотрев на Таню, – у твоей сестры разыгралась мигрень.

– Да, да! Пойдёмте домой. Мне так плохо! Раечка, позволь Андрею Павловичу взять меня под руку. Боюсь, могу упасть, – покачиваясь, и наиграно закатывая глаза, жалобно проговорила Татьяна.

– Конечно, милая! Какой может быть разговор. Обязательно! – ответила Раиса и обратилась к Андрею с просьбой помочь сестре. – Милый, помоги Танечке. Ей так плохо! С дороги, без отдыха и сразу в столь дальнюю прогулку.

Ухватив руку Андрея, Татьяна прижалась к ней левым боком, да так сильно, что почти влипла в неё своей упругой грудью.

– Что со мной? Я весь дрожу! – ощущая предплечьем часто вздымающуюся грудь Тани, пылал внутренним жаром Андрей. Спрашивал, прекрасно понимая, что именно заставляло сильно биться сердце и держать в напряжении тело. Понимал, осознавал, но боясь сознаться даже самому себе в рождении нового щемящего душу чувства. Чувства, которое не испытывал к Раисе. – Неужели я влюблён!? Но как? Почему? А Раиса? Нет, я не имею права! Это подло! Я должен подавить в себе эту необузданную страсть! Иначе… Но, что иначе? О, Боже! – стонала душа Андрея, и сам он горел огнём, мысленно вливаясь в Татьяну всем своим существом.

На следующий день Андрей, как это было уже принято ещё до приезда Татьяны, пришёл в дом своей невесты. Справился о здоровье её сестры. Таня, ответила сама:

– Всё прекрасно! Я абсолютно здорова, Андрей Павлович. Если бы не вы, неизвестно как долго мы с Раечкой, – Таня ласково посмотрела на сестру, – добирались до дома. Вы мой спаситель!

– Ну, что вы!? Полно-те! Какой я спаситель? Каждый мужчина поступил бы точно так же! И умоляю вас, Татьяна Николаевна, не надо ко мне по отчеству. Мы почти брат и сестра.

– Тогда и вы называйте меня Татьяна, можно Таня, а лучше Танечка, – звонко засмеявшись, проговорила. – Мне так больше нравится, тем более мы, как вы выразились, почти брат и сестра.

Этот вечер они провели в маленьком садике дома, под крышей круглой беседки. Таня вспоминала учёбу в институте, восторженно говорила о проспектах Петербурга и его мостах. Раиса и Андрей с интересом слушали её и делились с ней своими планами по организации предстоящей свадьбы.

Таня – «хрупкая» подвижная девушка, своей лёгкой раскованностью, милой болтовнёй, весёлым смехом и загадочным блеском голубых глаз с каждым днём всё больше влекла к себе Андрея. Ещё в день своего приезда она произвела на него впечатление, которое с каждым днём усиливалось и перерастало во что-то большее. Его уже больше тянуло к ней, нежели к своей невесте, и бежал он после работы в страстном желании увидеть её, а не Раису. Таня видела это и кокетничала с ним, – то таинственно поводя глазами, то вздёргивая плечиком, то пускаясь в кружение, а то скромно склонив голову и опустив задумчивый взгляд на каком-либо цветке, травинке или букашке. Вскоре эта игра втянула её, и незаметно для неё самой переросла в сердечное чувство. Весь день она ходила как в тумане, думала только об Андрее и ждала только его, не реагируя на вопросы сестры, «не заболела ли, не нужно ли что-нибудь?».

Таня впервые в жизни встретила такого красивого, высокого и стройного молодого мужчину. Его большие карие глаза пьянили её, она готова была утонуть в них, лишь бы они смотрели только на неё и только ей дарили свой блеск. Его спокойный разговор и мягкий, но не женственный, а настоящий мужской голос, покорял её своей силой и звучностью, она была готова слушать его бесконечно долго, и он всё сильнее и сильнее влёк её к его губам, так мелодично произносящим каждое слово. И она сказала себе:

– Я завоюю Андрея без остатка. Покорю его душу и сердце, и если он потребует даже обнажиться, то выполню его просьбу незамедлительно, ибо с каждым днём всё более и более пьянею от его взгляда и его милой улыбки.

Мысленно говорила, представляя себя в его сильных руках кружащейся по-над цветочной поляной.

– Но он жених моей сестры, – очнувшись от своих мыслей, отвечала. – Ну, и пусть! Я люблю его, а он любит меня, я это вижу и чувствую. А Раиса… пусть будет благодарна мне. Лучше так, чем после свадьбы, когда поймёт, что он не любит её, когда пойдут взаимные упрёки и ссоры.

Раиса, приглядываясь к Татьяне, видела, что кокетство-игра сестры с Андреем с каждым днём всё больше и больше приобретает иное содержание, перерастает в нечто более серьёзное, похожее на глубокое чувство симпатии, нежели на безвинную театральную сценку маленькой кокетки.

– Если Андрей по-настоящему любит меня, то останется верен мне и игру Тани примет как прихоть маленькой проказницы, – рассуждала она. – А если он полюбил её и готов лишь из чести пожертвовать своей любовью, – жениться на мне, то такая любовь мне не нужна. Значит, в его любви ко мне мало искренности, и жалеть не о чем.

Андрей день ото дня всё слабее боролся со своим чувством, поддавался чарам молодой чаровницы Танечки и за неделю до свадьбы…