Герцог Синяя Борода

– Да, дорогая, именно так, – кивнул он, и изумлённая Шарлотта сделала вывод, что её сны не случайная прихоть фантазии, а Франсуа, прилетающий на воздушном шаре, и Франсуа, просиживающий все дни в своей лаборатории, связаны между собой самым тесным образом.

Это открытие обрадовало Шарлотту, поскольку сулило надежду. Она решила запастись терпением и ждать…

Глава шестая

Дни, проводимые герцогиней Вермийяр в замке её мужа, были похожи один на другой как капли осеннего дождя или морские волны, разбивающиеся об утёс. Не считая того недолгого времени, которое она проводила с Франсуа, Шарлотта была предоставлена самой себе и должна была развлекаться как умела.

Она подолгу примеряла платья и драгоценности, которые Синяя Борода приготовил для жены в таком количестве, что ей могла позавидовать французская королева. Как всякая женщина, будь то аристократка или простолюдинка, Шарлотта обожала наряжаться, но в «гнезде» Синей Бороды она заметно утратила интерес к нарядам. Франсуа был совершенно равнодушен к ним, словно не замечая стараний жены выглядеть красиво и изящно, а кроме него оценить туалеты Шарлотты было некому. «Зачем он подарил мне всё это? – с горечью думала молодая женщина, перебирая дорогие украшения. – Для кого мне их одевать?»

Она со вздохом убирала своё богатство и отправлялась в огромную библиотеку Вермийяра, служившую предметом его гордости. Как-то раз Франсуа даже обмолвился, что это собрание книг стоит дороже, чем сам замок и всё, что в нём находится.

– Ты шутишь? – спросила Шарлотта, для которой книги не представляли никакой ценности.

– Представь себе, нет. В этой комнате собраны такие бриллианты человеческой мысли, с которыми не сравнятся никакие сокровища мира.

Шарлотта готова была рассмеяться, но в последний миг смех застыл на её губах: она вдруг поняла, что Франсуа говорит серьёзно.

– И ты всё это прочел? – спросила она, окидывая взглядом бесчисленные полки томов, которые, как казалось Шарлотте, ни один человек не способен осилить и за тысячу лет.

– Да, дорогая, – просто ответил Вермийяр.

– Но… это же невозможно! – всплеснула руками Шарлотта.

– На свете нет ничего невозможного, – спокойно сказал Франсуа. Он подошёл к жене, поцеловал её в лоб, как обычно целуют детей, и, не говоря больше ни слова, удалился.

В высшей степени заинтригованная, Шарлотта взяла с полки первую попавшуюся книгу и раскрыла её. Книга была написана на чужом языке. Значит, Франсуа знает не только французский? Шарлотта поставила том на место и сняла с полки толстый фолиант в потёртом кожаном переплете, усыпанном драгоценными камнями. Каково же было её удивление при виде ажурной арабской вязи, которой была исполнена книга! Бросив фолиант прямо на пол, Шарлотта заметалась по библиотеке, выхватывая с полок книги, раскрывая их и роняя, и всё более приходя в смятение. Наконец в её руках оказался какой-то старинный свиток, развернув который, герцогиня увидела ровные ряды иероглифов.

Она без сил опустилась на мягкий ковер. «Что же это? – потерянно подумала Шарлотта. – Похоже, он знает все языки мира. Но как и когда он успел их изучить?! Обычный человек не способен на это. Так кто же он? Бог или, может быть…» Шарлотта почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она с усилием поднялась и побрела из библиотеки.

У себя в спальне герцогиня упала на кровать и невидящим взглядом уставилась на замысловатый узор над своей головой. Она чувствовала, как вокруг неё роятся мысли, но ни одна не может проникнуть в сознание. Шарлотте очень хотелось уснуть и во сне встретиться с Франсуа, который успокоил бы её мятущуюся душу, но спать она не могла. Однако при воспоминании о том, другом, Вермийяре, его проникновенном голосе и полных обожания глазах на молодую женщину действительно снизошёл покой. «Не всё ли равно, сколько он знает языков и что делает в своей лаборатории? – устало подумала Шарлотта. – Я люблю его, и это всё, что мне нужно. Мне нет дела до его книг и его занятий».

Тем не менее на следующий день она снова пришла в библиотеку – отчасти подстрекаемая любопытством, но больше от скуки. Библиотека снова была в идеальном порядке, и Шарлотта так и не узнала, кто подобрал с пола и расставил по местам брошенные ею книги – сам Франсуа или его слуга.

На этот раз ей удалось найти книгу на родном языке, но Шарлотту ожидало разочарование: она ничего не поняла из написанного, кроме того, что речь шла о смысле человеческого бытия. Целый час герцогиня Вермийяр прилежно читала, однако ни на шаг не продвинулась в постижении смысла бытия. «Какая же я глупая! – огорчённо подумала Шарлотта. – Неудивительно, что Франсуа говорит со мной только о пустяках… Но разве я виновата? Зачем мне понимать все эти непонятные вещи, если удел женщины совсем в другом?»

Шарлотта убрала на место мудрёную книгу и в задумчивости покинула библиотеку, чувствуя, что ещё не раз вернётся сюда. Она и в самом деле не оставила попыток постичь хоть чуточку премудрости из книг Синей Бороды и стала ежедневно наведываться в его бесценное книгохранилище. Очень скоро Шарлотта отыскала и другие тома, написанные по-французски, но и они не предназначались для лёгкого чтения. Это были толстые учёные книги о свойствах разных веществ, книги с пугающе длинными математическими формулами и книги с непостижимыми астрономическими таблицами… От всего этого Шарлотта приходила в отчаяние и каждый раз отступала, браня и презирая себя за глупость. «Ступай отсюда и займись рукоделием, – говорила она себе. – Это всё, на что ты способна».

Герцогиня Вермийяр шла в большую залу, окна которой выходили на море, и принималась вышивать портрет своего мужа. Она была искусной мастерицей, но работа над портретом Синей Бороды почему-то никак не ладилась. Шарлотте хотелось изобразить Франсуа таким, каким она видела его во сне, но глаза у герцога выходили холодными и даже суровыми. Шарлотта извела множество шёлковых ниток и ткани, однако все её усилия были напрасны, словно Синяя Борода намеренно прятал от жены свой лик.

Вздохнув, молодая женщина переводила взор на море и подолгу смотрела, как оно катит свои волны, – безмятежное в тихие, ясные дни и грозное в часы непогоды, но всегда величественное и необыкновенно живое. Шарлотта слушала мерное дыхание моря, и ей начинало казаться, что она сама – всего лишь одна из волн, рождённых в вечном союзе воды и ветра и стремящихся к берегу, чтобы там окончить свой бег, а затем вновь воскреснуть и бесконечно повторять круговорот рождений и смерти… «Как просто и разумно устроена Богом жизнь природы, – с грустью думала Шарлотта, – и как сложна и противоречива жизнь людей. Почему люди не могут жить как эти чайки, которым нужно лишь море, небо и скалы, но каждая из этих птиц свободна и счастлива?..»

Шарлотта снова возвращалась к неоконченному портрету мужа и продолжала, обращаясь уже к нему: «Какое счастье нужно тебе, Франсуа? Над какой задачей бьётся твой могучий разум и зачем тебе моя беспредельная любовь?»

Глава седьмая

Постоянное одиночество заставило Шарлотту повнимательнее присмотреться к слугам Синей Бороды – старому Жаку и его жене. Главной чертой обоих была какая-то фантастическая способность оставаться незаметными: Шарлотта могла неделями не видеть слуг, но при этом всё в замке блестело чистотой, завтрак, обед и ужин подавались в срок и были чрезвычайно вкусны, а кровать герцогини каждое утро заправлялась как бы сама собой.

Шарлотта дивилась тому, как Синяя Борода вышколил своих слуг, и даже посмеивалась про себя, но однажды она задумалась: каким образом двое стариков справляются с работой, которую в замке её отца выполнял огромный штат прислуги, и при этом остаются не видимы и не слышимы?

Эта загадка была чем-то сродни необъяснимому умению Франсуа читать на множестве языков, но если к Синей Бороде Шарлотта не осмеливалась приставать с расспросами, то со слугами можно было не церемониться. Герцогиня Вермийяр несколько дней ждала возможности поговорить с кем-нибудь из стариков, но те ускользали от неё, точно бесплотные духи.

Наконец Шарлотта вспомнила, что в её спальне висит колокольчик, предназначенный для того, чтобы вызывать слуг. Так сказал Франсуа в то памятное утро, когда Шарлотта впервые проснулась в его замке.

Она прошла к себе и позвонила в колокольчик, голос которого оказался мелодичным и на удивление тихим. «Напрасный труд, – подумала Шарлотта. – Этот звон не услышать и за дверями комнаты, не говоря уже обо всём замке. Какое глупое приспособление!..»

В этот момент дверь отворилась и на пороге появилась Марта. От неожиданности Шарлотта вздрогнула.

– Ваша светлость звали меня? – спросила Марта, проходя в спальню.

– Ты… я думала, что ты не услышишь, – в растерянности пробормотала Шарлотта.

– Господь покуда хранит меня от глухоты, – невозмутимо ответила служанка. – Что угодно вашей светлости?

У Марты было грубое лицо крестьянки и соответствующая фигура, словно вырубленная из дерева топором, а также низкий, немного гудящий голос. И голос, и лицо Марты никогда не менялись и не выражали ничего, кроме тупой покорности, однако, несмотря на всю примитивность этого существа, Шарлотта почувствовала непонятную робость перед служанкой.

Марта стояла, сложив на переднике свои большие мужицкие руки, и ожидала ответа.

– Я… хочу, чтобы ты меня расчесала, – сказала Шарлотта первое, что пришло ей в голову, и уселась перед зеркалом. Раньше она никогда не прибегала к услугам Марты, предпочитая ухаживать за собой самостоятельно, но служанка не удивилась приказанию.

Несколькими неуловимыми движениями она вынула все шпильки из золотистых волос госпожи, а затем взяла гребень и принялась расчёсывать Шарлотту так, что та зажмурилась от удовольствия.

– Ваша светлость желает новую причёску? – спросила служанка своим низким, басовитым голосом.

– Да, – ответила герцогиня и стала наблюдать за работой Марты.

Руки старой служанки двигались легко и уверенно, словно всю жизнь упражнялись в парикмахерском искусстве.

– Как красиво! – не удержалась Шарлотта, когда причёска была готова. – Ты… наверное, научилась этому, причёсывая прежних жён Франсуа?

Марта вдруг выронила из рук костяной гребень, и в её глазах мелькнуло какое-то новое выражение. Но когда она подняла гребень и выпрямилась, её лицо снова было непроницаемым.

– У всех герцогинь были чудесные волосы, – как-то неопредёленно ответила она, не глядя на Шарлотту.

– Послушай, Марта, – проговорила молодая женщина, стараясь придать своему голосу как можно больше мягкости, – тебе, наверное, очень тяжело справляться со всеми делами в замке. Ведь ты уже старая… Как тебе удаётся всюду поспевать?

Служанка подняла на Шарлотту свои выцветшие глаза, и та прочитала в них неприкрытую враждебность.

– Тот, кто хочет, успевает всё, – сказала Марта. В её голосе так явно прозвучало предостережение, что герцогиня Вермийяр невольно прикусила язык.

– Если вашей светлости больше ничего не нужно, я пойду, – сказала служанка и, не дожидаясь ответа, вышла.

Испуганная Шарлотта и не думала удерживать её. Сцепив пальцы рук, она долго глядела на закрывшуюся дверь, потом рывком повернулась к зеркалу. Оттуда на неё смотрела молодая женщина с безукоризненной причёской и большими, потемневшими от страха глазами.

Глава восьмая

Ночью Шарлотта долго не могла уснуть. Она лежала и слушала, как за стенами замка шумит море. В эту осеннюю ветреную пору его голос был особенно громким, и Шарлотте казалось, что она различает в нём нотки безнадёжности. «Можно подумать, что я живу на диком острове, – печально размышляла молодая женщина. – Кругом бушуют волны, и нет мне дороги отсюда… День и ночь высматриваю я спасительный корабль, но он обходит стороной эти угрюмые скалы…»

Шарлотте хотелось поскорее уснуть, однако сон всё не шёл к ней. Герцогине чудилось, что минуло уже несколько часов этой долгой томительной ночи, но вот наконец морфей взмахнул над ней своим лёгким крылом. «Я иду к тебе, Франсуа», – успела подумать Шарлотта и провалилась в тёмное забытьё без всяких сновидений.