Монетизация нежности

Когда папа, сбежавший из госпиталя (после моей телеграммы) чуть ли не в больничной пижаме, приехал ко мне в лагерь, я поняла, что спасена.

Больше родители таких экспериментов не делали.

Самое интересное: я до сих пор не могу объяснить, почему мне было так плохо. Скучала? Тосковала? Не чувствовала родных стен? Не видела родных лиц?

Наверное, все вместе…

Сейчас, когда папы уже нет, у меня часто перед глазами встает белая фуражка, которая мелькает в листве, и, на этот раз, почему-то не удаляется, а приближается ко мне…»

Ирина поставила многоточие.
Папочка мой, где ты?
Прости меня, я ведь, пока что, так и не стала счастливой…

Глава 7

Гормональный бизнес

– Жене миллионера легко вещать о том, как выйти замуж за миллионера. Заметь, я говорю «вещать»! Никто не знает, вышла ли бы она за него замуж, не попадись ей именно этот миллионер. Никто не знает, что происходит в спальне у нее с ее миллионером. Никто не знает, миллионер ли он на самом деле… Ты понимаешь? Учить – легче, чем быть!

Эстер размахивала крыльями. Разумеется, крыльев у нее не было, но когда она начинала жестикулировать, то казалось, что вместо рук у нее крылья. Были темы, на которые она могла говорить часами.

Она была очень умная, эта отчаянная Эстер.

– Естественно, – соглашалась Ольга. Она любила, когда ее убеждения находили подтверждение в словах подруги.

– Так вот! – Эстер хорошо говорила по-русски, но в минуты особого волнения начинала немного сбиваться, – Ммм… Как сказать?.. У вас в стране миллионеров меньше, чем их жен, понимаешь? И это ваша беда! Для того, чтобы научить как выйти замуж за миллионера, не нужно быть его женой! Нужно уметь научить! А это умеют не многие…

– Ой, если бы ты знала, чему у нас только не учат, – вздохнула Ольга, вот посмотри, только сегодня пришла рассылка…

Близорукая Эстер приблизила лицо к экрану. Она надевала очки только в самых крайних случаях и не позволяла себе щуриться ни при каких обстоятельствах.

Она была некрасива, но ужасно обаятельна. Знаете, такое породистое лицо, когда каждая деталь, вроде-бы, не на месте, но все в целом – одно сплошное очарование.

Очарование неправильности.

– О, Боже, – воскликнула Эстер, – что это?

На экране женщина средних лет буквально выползала из собственного декольте, рассказывая о нумерологии, лунных днях, войнах внутри себя, играя глазами, наматывая локон на пальчик и призывая ставить «плюсики» тем, кто с ней согласен.

– Жанночка, Аделечка, Сашенька, это прекрасно, ищем позитивчик. Эту энергию нужно взять и использовать для себя, любимой… Я сама нахожусь в этих эмоциях, в этих ощущениях и у меня появилась потребность делиться с вами…

Маленькие, неровно подведенные глазки вещательницы играли, не останавливаясь… Руки, при этом, проделывали какие-то манипуляции в области декольте, которое занимало большую часть экрана. Жесты не совсем соответствовали словам и интонациям, что, по-видимому, не беспокоило их автора. Она себе очень нравилась. В этом сомнений не было… Перстней на руках было достаточно…

– Да-да, у нас есть энергетические стволы, через меня проходят эти две энергии. Я научу вас запускать эти два потока…

Иногда она забывала о том, что глаза «должны быть» с поволокой и ее взгляд становился слегка стеклянным. Потом она вспоминала об этом и возвращалась в обычную для себя тональность.

– Начинаем практику, девочки… Проживаем мощную небесную энергию. Сохраняем ее в своей матке. Вдыхаем воздух через нос…

– Ой, не могу, выключи, – простонала Эстер, – меня тошнит.

– Как? – рассмеялась Ольга, останавливая запись – ты не прониклась?

– Бедняжка, – продолжала издеваться Эстер, – ей нужно одновременно показывать ямочки на щеках, которых нет, шарм, которого нет, сексуальность, которой нет, и все ее старания показать то, чего нет, на виду.

– Но ее уверенности в себе просто позавидуешь, – сказала Ольга, – К сожалению, многое, о чем ты говоришь, видно только нам… Практики женской силы и академия гейш… Вперед, Жанночки и Адельки…

– Гормональный бизнес! – сказала Эстер.

Ольга рассмеялась.

– Ты – гений! Это будет названием следующего курса! Ты хотела сказать «гармоничный»?

– Это не важно, что я хотела сказать! Важно, что я сказала! И не переспрашивай!

– Мне хочется танцевать с тобой, Эстер! Эту фразу тоже нужно записать и использовать! Какая разница, что ты хотел? Важно, что получилось!

– Дарю! – махнула рукой Эстер, – Я сегодня улетаю в Париж и вечером буду танцевать с Николя! Удачи тебе в гормональном бизнесе!

Зазвонил телефон.

– А вот и он, мон пти круассан, – Эстер взяла телефон в руки, но не поднимала трубку. Подождала несколько секунд и продолжала по-французски, – Любимый, как я соскучилась. Где мы будем танцевать наше танго сегодня вечером?

Ольга вышла в другую комнату. Она не все понимала, что говорила Эстер, но не хотела никого смущать. Хотя, нужно отдать должное Эстер, та не смущалась. Этому следовало поучиться. Когда она говорила с Николя, они были только вдвоем во всем мире. Все эмоции Эстер были на ее лице. Хотя на своих занятиях она говорила о том, что так тоже можно.

Можно все прятать, а показывать выборочно, в нужный момент.

А можно – наоборот. Показывать все и сразу, но вовремя прятать что-то одно. Это тоже производило впечатление.

Эстер была докой во впечатлениях. Когда она говорила о своем Николя, он казался не мужчиной очень и очень средних лет, а облаком, которое обволакивает и нежно прикасается к тебе.

Ольга никогда его не видела, и образ Николя формировался только из рассказов Эстер. И этот образ был просто великолепен. Здесь была и тихая грусть, и проверенная годами нежность, и отчаянное восхищение, и чисто французское преклонение перед женщинами вообще и единственной женщиной, которая создавала его мир, – Эстер.

– Ну что, ждет-не-дождется? – спросила Ольга, когда Эстер закончила разговор и вошла к ней в комнату.

– О, как я его хочу! – воскликнула Эстер, достала помаду и начала подкрашивать губы, – в котором часу мы выезжаем в аэропорт?

– Через час, – ответила Ольга, думая о том, что и Эстер, и ее мужу уже «хорошо за пятьдесят».

О, как я его хочу!

Как славно лично знать женщину, которая в пятьдесят четыре года открыто заявляет подобное. Ты умница, Эстер! Он, наверное, там у себя под Парижем, чувствует, как ты его хочешь.

– Ты знаешь, много лет женщине навязывали мнение о том, что нужно быть скромной и стыдиться своих естественных желаний, – Эстер, как будто, услышала ее мысли, – а в вашей стране на такое воспитание наложился еще эдакий советский унисекс. Я правильно называю?

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – ответила Ольга, – только сейчас все наоборот – все начали выставлять напоказ даже то, что можно было бы и придержать. Вот у тебя это получается естественно, а у других…

– Этот период тоже нужно пережить, – глубокомысленно промолвила Эстер, заканчивая макияж, – так бывает. Нужно метнуться из крайности в крайность, чтобы потом найти золотую середину. Николя пригласил меня сегодня вечером в ресторан, где танцуют танго.