Хроники Бальтазара. Том 2

– Она тобой манипулирует, – отвела его руки от одежды присевшая куртизанка, – вертит, как хочет. Просто использует в своих целях! – имела она ввиду явно Киру.

– У нас общие цели, – не соглашался тот.

– Это ты так думаешь, – насупилась Люция.

– Слушай, не нужно наговаривать на Киру из-за своей ревности. Тем более, мы не пара, – заявлял ей Бальтазар.

– С кем? Со мной? Или с ней? – хмыкнула на это девчонка.

– Вот чего ты от меня хочешь? Чтобы я всё бросил? Отвёл обратно армию, распустив по погостам? Мне нужен весь Червегор. А ты хочешь, чтобы я был у тебя под боком в Яротруске, чтобы удобно было бегать? – повысил он голос, рассердившись.

– Ах! Да как вы смеете! – широко раздувала ноздри и Люция. – Вы мне не отдушина, чтобы к вам бегать. – сменила она то на «вы», будто отдаляясь и формируя дистанцию.

– А кто же? – усмехнулся некромант, потянувшись за рубашкой.

– Это ты мне лучше скажи, кто я для тебя! – требовала внимания светловолосая девушка, чей гонор вмиг развеялся, уступив страдальческим и плаксивым ноткам. – Это всё потому, что она более высокого статуса, да? Конечно, глава города – это не обычная куртизанка.

– Слушай, у меня с Кирой только деловое партнёрство, – объяснял некромант.

– Тогда почему же ты с ней спишь?! – не понимала и возмущалась Люция, протянув ручки и вытащив застрявший цветок жёлтой кубышки из волос нагого чернокнижника.

– А ты почему со мной спишь? – криво заулыбался чернокнижник. – Вот зачем ты увязалась? Зачем приходишь? Зачем преследуешь меня и навязываешься?

– Мне… мне казалось, что вы это не так воспринимаете! Если вам станет лучше без моих визитов и общения, то больше не посмею вас тревожить! – со слезами поднялась девушка на ноги, опять переходя на «вы».

– Не надо представлять себе какие-то сказки, что спасу тебя от такой жизни, – не собирался тот её останавливать. – То, что между нами…

– А что между нами? – застыла та, всплеснув рукой. – Я для тебя просто легкодоступная девчонка? Способ скоротать ночь? Почему же ты отвечаешь мне взаимностью, когда я прихожу, а не прогоняешь прочь? Что в первый день нашего знакомства, что в последующие.

– Я купил тебя на тот вечер, – отвечал Бальтазар. – Или сколько там прошло. Заплатил за троих, и это ваш этот всех трёх рекомендовал.

– Сарват, – напомнила Люция имя хозяина борделя.

– Именно, так расхвалил, и недаром, – пожал он плечами, её оглядывая.

– Но заплатил ты лишь в первый день, – напомнила та, – а все остальные разы просто брал и пользовался.

– Тьма всемогущая, – вздохнул некромант, – вот, где-то здесь, – перерывал он вещи в поисках пояса, а потом снял оттуда чёрный бархатный кошелёк. – Держи, тут золото. Столько, что на всю жизнь теперь хватит. Считай, с долгом за все ночи рассчитались.

– Надеешься меня купить? – сощурилась та, вскочив и вздрогнув всем телом от такого предложения, словно узрев на ладони у Бальтазара шипящую ядовитую змею, после чего отпихнула кошель босой ногой прочь на зелёную прибрежную траву.

– Ты куртизанка! Твою любовь и покупают за деньги, – объяснил некромант.

– Покупают тело, поцелуи, маску, роль… Служанка, рабыня, младшая сестра… Клиенты хотят видеть разные образы, от строптивой падчерицы до покорной пленницы. А любовь… это то, о чём человек типа вас не смеет и рассуждать, – коснулась она платиновых волос, опять сделав шаг ближе.

– Да что ты знаешь! Я любил по молодости, был предан, бежал прочь, чтобы защитить её. Пожертвовал своими чувствами ради безопасности той, кто никогда не ответит взаимностью, – восклицал он.

– Но разве это повод не любить больше? – почти шёпотом проговорила Люция, роняя слёзы и присев напротив, поглаживая его плечи и шею.

– Почему? – сверкнули фиалковые глаза некроманта. – Ты же видишь, мы не подходим друг другу. Мне не до отношений. Вокруг меня смерть и опасности. Я сплю с другими женщинами. Я уже дал тебе денег, но ты всё не уходишь!

– Сам мне ответь, – усмехнулась она, всхлипывая, – Я отдаю тебе себя всю без остатка. Но ты спишь с другими, не задумываясь о моих чувствах.

– А ты о моих задумываешься? – рявкнул он свирепым тоном. – Да у тебя каждый день свои клиенты, небось, пол Яротруска тебя успело трахнуть, а ты интересуешься у меня, почему?! Я много где бываю, много с кем вижусь. Да потому что не может быть ничего общего у барона и куртизанки!

– То, что ты вернул чистую воду в Яротруск, не значит, что мне открылось больше способов для заработка. Ты ведь не тогда бросил этот кошелёк, а сейчас. Ты не предлагал перебраться к тебе в уют замка. Не просил никого властью барона, между прочим, уже почти лорда, чтобы обо мне позаботились… – скромно журчал в ответ голосок Люции.

– Вот именно. Так почему же ты до сих пор ко мне липнешь? Почему смотришь так, словно готова съесть? Ревёшь, дуешься, ненавидишь, но смотришь так, будто готова отдаться прямо сейчас? – накинулся он, повалив её на спину и прижавшись к губам, наблюдая за реакцией.

– Потому что… – тяжко дышала та, то целуя его, то покусывая свои губки, вздрагивая от всхлипов, но не отталкивая ладонями, а обнимая.

– Я же просил ещё на первой нашей встрече не влюбляться… – вздохнул Бальтазар. – Со мной тебя не ждёт ничего хорошего.

– А, может, мне плевать… Может, я готова и к плохому… Какое право у тебя есть за меня решать, кого любить? – глядела она карим взором и всхлипывала. – Я каждого клиента воображаю, как тебя. Что это твои прихоти, твои игры. У тебя вот не было никогда сестры? А тут решил пофантазировать и поразвлечься. Или приютил сиротку на ночь, заглянув в выделенную спальню и потребовав «оплату» за приют? Никогда не возникало желания примерить самому роли и маски? Я постоянно плачу перед сном, понимая, что нам не суждено быть вместе. И ты бы знал, как это больно, знать и думать, что у тебя там кто-то есть, что ты спишь с другими, да изменяешь каждой. Но я не могу…

– Не можешь что? – не понимал некромант, глядя в её глаза.

– Не могу отказать, когда ты рядом, – только и ответила Люция, пыталась отвести свой взор, но не смогла – слишком любила любоваться глазами Бальтазара, особенно живьём, когда он рядом и так близко. – Если не любишь меня… позволь хотя бы мне тебя любить, – расстёгивая сарафан, тянулась она к его губам и не желала отпускать, прижав к себе, что было сил в её щуплых тоненьких руках.

– Ты сумасшедшая, – вдыхал он аромат её лица, ловя дыхание, движение губ, порхание ресниц и, даже не думая подниматься.

– Возможно… у сумасшедшей куртизанки больше шансов на некроманта, чем у здравомыслящей… – кокетливо взглянула вдруг она и вздрогнула уголкам губ в хитром подобии ухмылки.

– Не понимаю, как так можно. Желать, прощать и ненавидеть, – целовал Бальтазар её губы. – Желать, рыдать и снова прощать. Как ты с этим живёшь?

– В слезах, в тоске, в извечной боли, – отвечала она, не сводя взгляд, изливая душу, как пробивает себе путь чистый горный родник средь мха, камней и грязи под светом проникающего среди кроны яркого солнца. – И в наслаждении от каждой встречи. Ты изменил мою жизнь, она перестала быть серой и обречённой, – срывала девушка свою одежду, двигая его рукой меж своих нежных ног.

– Некромант не может быть лучом надежды, он приносит только тьму и страдания, – утверждал ей Бальтазар, поглаживая по молодому телу уверенными прикосновениями.

Крепкие мужские пальцы наслаждались прикосновениям к прелестной девичьей коже, скользили по изгибам её фигуры, переходя то на плотные бёдра, то на изящный живот… Взбирались к нежной мягкой груди, возбуждая раздетую девицу всё сильнее, переходили на изящные плечи, поглаживая по обнимающей руке.

– Значит, я буду любить эти страдания… – вела она руками по нагому телу воина-чародея. – Возьми меня силой, отшлёпай, накажи, заставь ревновать снова и снова… Так я хотя бы чувствую себя живой. Сердце обливается кровью, потому что любит и изнемогает без ответной ласки. Но зато не обращается в безжизненный камень, не имея желания жить. Я лучше умру за тебя, чем забуду и освобожусь от наваждения

– Даже после всего, что я сказал, что я сделал, ты всё равно этого хочешь? – ощущал он её жар и возбуждение, властно двигал пальцами, лаская девушку до стонов изнеможения.

– Ты сам сказал, что у вас с ней лишь деловые отношения. А со мной иные, раз ты мне не платишь, – отбросила она кошель с золотом подальше. – Не знаю, кто я для тебя, но лучше жить в таком неведении, как сейчас, – выгибалась она всем телом, насаживаясь на его пальцы, так что кровь закипала в разгорячённом теле, – чем видеть тебя женатым на ком-то.

Она тёрлась щекой, словно ласковая кошка, прижималась, приподнималась лишь для того, чтобы он снова и снова прижимал её к влажной от ночной росы и тумана траве, чтобы ощущать его власть, его силу и гонор, но при этом самой себя ощущать столь желанной и любимой.

Становилось стразу столь приятно и комфортно. В его крепких мускулистых объятиях девчонка нежилась, словно беззащитное насекомое в оплетённом тугом коконе. И готова была переродиться в разливающемся экстазе, когда губы шептали лишь «Да!» и «Да!» от всех его умелых движений, шпионящий ветерок срывал и уносил с девичьих губ слетающие стоны, а их обоюдные движения становились всё жарче и быстрее.

– Вот за что? Скажи мне, – обдувало его горячее дыхание девичью шею и нежный подбородок, – я же ужасен, эгоистичен, никогда даже не задумаюсь, как тебе плохо… Как можно такого любить?

– Любят не за что-то, глупый. Любят… всем сердцем, – мягко улыбнулась девчонка. – Я ведь вижу, что со мной тебе хорошо, – постанывала она, глядя барону в глаза. – Твои вздохи, улыбка, язык тела… Это не маска, не игра, не роль в спектакле… Твои эмоции настоящие, и дарить тебе радость, наверное, величайшее удовольствие для меня… Почему бы не пожертвовать своей гордыней ради того, чтобы всё это видеть. Я всё прощаю, и мне становится легче. Мне ведь тоже хорошо с тобой, Бальтазар. Поиграй со мной в любовь, как обычно, как всегда. В эту ночь и в какую-нибудь другую. Не думай обо мне, но хотя бы вспоминай. Мне будет приятно, если ты просто соскучишься или будешь рад меня видеть, если я смогу тебя согреть, хоть чем-то помочь… – изучала она рельеф мышц его спины своими тонкими хрупкими пальчиками, застыв под ним, как фарфоровая кукла, но тут же плавясь, становясь мягкой и податливой, как ещё не застывшая в окончательный вид глиняная фигурка, буквально тая под ним от страстной ласки.

– Гррр, спишь со всеми, чтобы заставить меня ревновать, – впивался жадно некромант в её губы, мешая ответить, властно прижимая к земле и сливаясь в порыве страсти в единое облако взаимных парящих удовольствий. – Хочешь, чтобы желал сделать только моей, забрал ото всех, уволок в объятиях в сладкий морок выдуманной тобой лучшей жизни! – принялся он двигаться плавно, но при этом уверенно.

Бальтазар скользил горячим рельефным торсом по её возбужденной груди и трепетавшему стройному животу. Он возвышаясь, как скала, но ласкал её своим телом, как умелые пальцы гончара податливую разогретую глину, мастеря изящное произведение искусства.