Хроники Бальтазара. Том 2

– Ах! А что? – прогибалась та в спине, желая получить его ещё больше, ещё ближе, ещё чувственней, царапая спину ноготками. – Ты разве тоже ревнуешь? Разве есть у некромантов чувства? – кокетливо постанывала она, ныряя в разгоряченные губы изголодавшимся по страсти язычком.

– Маленькая белая лисичка, – глядел с укором некромант, прерывая медовые густые поцелуи, запуская пальцы в жемчужные волосы и пронзая столь нежное тело в страстных порывах своего звериного естества. – Желаешь, чтобы я захотел ощутить себя особенным?

– Все бы хотели, – хмыкнула та, кусая его за нижнюю губу и хватаясь губами за гладко выбритый молодой подбородок, вдыхая аромат его шеи, принимая в себя каждое его возбуждённое движение, разряд за разрядом, будто наполняясь его чародейской энергией. – Но я лишь бедная девочка из Яротруска, самая обычная, самая простая, а вы-то всё-таки барон! Берёте от жизни всё, и меня в том числе! – лезла она вновь целоваться, жалась к нему и скользила по блестящей от влаги спине некроманта своими маленькими ладошками.

– Я ведь не Казир, чтобы брать причитающееся по «праву первой ночи», – склонялся он над её лицом, обволакивая со всех сторон свисающими волосами, как осьминог щупальцами схваченную добычу.

– А я и не в плену, я не наложница, – вздрагивала та, как лепестки душистой ванили, роняла стоны, но крепко держалась за его шею, продолжая диалог. – Я ничем не обязана и здесь по своей воле, – чуть извернулась она, подразнивая и укладываясь на бок.

– Это-то меня и удивляет, как ты так можешь! – приобнимал мужчина её сзади, поглаживая пальцы, кисти рук и аккуратную небольшую грудь, кусая за ушко, отвесив шлепок маленькой девичьей попке и продолжая яркий азарт пылких движений, соединяясь с девушкой буквально в единую пульсирующую в экстазе сущность.

Шторм наслаждений захватывал их целиком. А она оборачивалась, улыбалась, наслаждалась всеми прикосновениями, ощущая, как он прижимается, скользит, целует, тискает во властных объятиях, и отдавалась целиком, сменяя позы, вертясь и требуя ещё. Горячие прикосновения губ оседали на коже бархатными отметинами, и их ей хотелось чувствовать везде-везде, быть целиком любимой и желанной. Люция купалась в лучах его внимания и не хотела, чтобы это прекращалось.

– Хочешь, пройдусь, окунусь, – предлагала она в сладком изнеможении, обронив нежный вздох и плавно выгнувшись.

– Зачем? Мне кажется, ты достаточно мокрая, – жарко шептал он ей на ухо, сжимал упругую грудь в объятиях и никуда не желал отпускать.

– А помнишь, что ты сказал, когда отправил меня за виноградом в день знакомства, – с хитрым прищуром, но сильным румянцем спросила она.

– Что задница у тебя самая красивая, – шлёпнул он ещё раз.

– М-м-м, вот и могу красиво пройтись к озеру специально для тебя, ах! М-м-м! – скользила девушка в вязких поглаживаниях, ощущая нескромные руки некроманта буквально везде и удивляясь, как он только успевал заигрывать с её телом.

– Нет уж, останься со мной, – кусал тот её ушко, горячо проникая в игривую девчонку сзади, проводя шёлковыми движениями пальцев по возбуждённым сладким вишенкам юных сосков.

– Скажи это ещё раз, – стонала та, прижимаясь и двигаясь навстречу, желая ощутить его и в себе, и спиной, тесно переплетая ноги во внеземных удовольствиях. – Властно, грубо, но нежно, как ты умеешь. Как умеешь только ты…

– Останься со мной, – шептал Бальтазар, напористо владея её телом и наслаждаясь каждым мгновением их близости.

Всплеск бархатистых восторгов в порхании стай лучезарных бабочек, жаркие касания и жгучие извержения вулкана, будто пейзаж вокруг них постоянно менялся с каждой позой. Пик удовольствий покорялся молотым ненасытным телам вновь и вновь, и они дарили себя друг другу всю эту ночь, до самого изнеможения, до последней капли, до забвения, до полного бессилия нежась в омуте сладострастных удовольствий.

V

После такой ночи, разумеется, исполнить данное себе же обещание с утра разобраться с убиенными купцами Бальтазар исполнить не смог. Проснулся он где-то к обеду. Вместо одеяла сжимал в руках накинутый поверх девичий сарафан, в палатке никого. Зато на собранном из деревянного круга и центральной бочки столика его ждали ароматные, ещё тёплые блины, кувшин чистой родниковой воды и поджаристый хлеб с ежевичным вареньем.

Кто-то приволок ему поздний завтрак, к которому следовало бы тотчас приступить, пока тот всё-таки не остыл. Некромант потянулся и поискал глазами свою одежду. Та оказалась аккуратной стопкой сложена явно не им поверх сидения стула в изголовье постели.

А выйдя наружу, он осознал, что все его планы опять будут спутаны. Он столкнулся с направлявшейся к нему Кирой, сообщившей, что патруль привёл к ним ещё одного генерала, прибывшего по своей воле и просящего аудиенцию. Пришлось двигаться к шатру лучницы, куда того сопроводила стража.

Внутри Миранда заканчивала особую чайную церемонию, переворачивая вытянутые тёмные чашки. Аромат царил приятный, даже чарующий. Такой медитативный, идеально подходящий для беседы. При этом никаких излишних ягод и трав, просто хороший чай, который закупал род де Гавран, а чародейка прихватила с собой в поход.

Гостем был черноусый короткостриженный мужчина средних лет с вытянутым прямоугольным лицом. Броня и наплечники делали его крупнее, чем тот был на самом деле. Не чета ни Родерику с тем Редгаром Медведем, ни Бальтазару, однако не тощий, довольно поджарый. Да и генералу, коим гость являлся, было важно стратегически мыслить, знать множество тактик, оперируя опытом и идеями, и направлять войска в атаку. Быть крепким могучим солдатом и бежать самому в бой птицам такого полёта совсем не требовалось.

– Вот и вы, доброго дня, барон, – поприветствовал вошедших мужчина, встав из-за стола, а с дамами он, судя по всему, уже пообщался сегодня чуть раньше, раз уж лучница отправилась разыскивать некроманта, а другая чародейка осталась здесь готовить напиток.

– Первый чай готов, рассаживайтесь и приступайте, – улыбалась Миранда, – вот ваза с тростниковым сахаром, – подвинула она сосуд из керамики в центр прямоугольной деревянной поверхности. – И есть ещё печенье, угощайтесь, прошу, – расставила она два блюда со сладостями, стараясь выверить их чуть ли не в идеальную симметрию.

Приглашение это касалось только вошедших. На столе было лишь четыре чашки, так что стоящая и следящая за порядком охрана, по сути, оставалась ни с чем, исполняя свой долг и насыщаясь лишь воцаряющимся густым и очаровывающим запахом зелёного чая. Чародейка из Волколецка щелчком пальцев зажгла круглые, почти плоские, ароматические свечи, где с воском были перетёрты различные травы и цветы.

– О, ты просто умница! – вдыхала аромат и Кира.

– Я Вольфганг Лукас, генерал призывной армии Кронхольда при лорде Мортимере и глава отряда «Серебристых волков» – представился гость, показывая амулет на толстой чёрной верёвке, висящий у него на шее и представляющий собой отлитую из металла скалящуюся волчью морду.

На плечах его доспехов тоже была гравировка знакомого герба – тёмно-синего, сапфирового такого оттенка, с геральдическим волчьим профилем серебристого цвета. Такие же флаги на замке, в котором живёт Бальтазар, и много где ещё. Эмблема Кронхольда, как края в Вольных Землях.

– Ваш будущий лорд Кроненгард, – нагло приветствовал его и некромант, усаживаясь, – вы к нам с какими вестями и предложениями?

– Прошу меня понять, – с серьёзным видом проговорил гость. – Кронхольд – моя родина, я из Березца, и мне весьма не комфортно выступать против своего же барона, – вежливо кивнул усач, присев и стыдливо отводя взор своих серых глаз, но тут же опять возвращая их к Бальтазару. – Мои «Серебристые волки», мой отряд, вам весьма благодарны за новые порядки после свержения Казира. И воевать против своего феодала, я считаю, как-то весьма не по чести. Я служил бы вам и сейчас был бы в рядах ополчения, но так уж вышло, что Мортимер, как лорд всего Червегора, призвал меня на службу первым. Вы к себе людей обычно не призываете – у вас под рукой погосты, склепы, кладбища… Это, кстати, нравится многим людям, освобождённым от военной повинности. Кроме верующих в Творца, считающих поднятие трупов своих предков кощунством и богопротивным явлением. Сейчас не об этом. Как вы понимаете, после клятвы лорду переметнуться я уже, увы, не могу. Это тоже будет совсем не по чести, настоящим предательством.

– И вы здесь просто, чтобы извиниться?! – удивился его речам Бальтазар.

– Выразить вам признательность, поблагодарить и извиниться в надежде на понимание, да. Что верность моя сейчас отдана лорду. Вы слишком уж поздно стали собирать народ, а Мортимер заблаговременно позаботился окружить себя несколькими генералами и их армиями. Так что мне и моим людям, вероятно, придётся выступить против вас, – сообщал Вольфганг. – Вы ведь не передумаете, внезапно решив развернуться обратно?

– И не боитесь, что мы попросту не позволим вам уйти? – всё изумлялся барон.

– Теперь второй чай, тёмного настоя, – прервала их Миранда, собрав опустевшую посуду и бросив в заварочную плошку горстку чёрных сушёных лепестков.

– Я человек чести, господин, – отвечал чернобровый гость. – Поступаю по чести и могу рассчитывать лишь на то же самое в ответ. Как со мной быть, вам решать. Я не шпион, который прибыл разведать вашу обстановку. Меня сразу же привели сюда, я и лагеря-то вашего не видел. Мне важнее донести свои слова, чем оценивать риски. Я пришёл один, без конвоя, никто не ждёт меня на выходе, разве что под холмом, в низовьях у долины, отряд сопровождения, дабы ваши лучники не подстрелили с дозорных вышек.

– Вы как бы за нас, но воюете не за нас? – подавала ему плошку чая удивлённая Миранда де Гавран.

– Лучше биться за некроманта, чем за Мортимера, пытающегося сделать свой край не официальным продолжением Империи, – вздохнул гость, опустив голову, но отнюдь не для того, чтобы насытиться чайным ароматом. – Вся его политика направлена на то, чтобы убедить его земли, будто Империя не враг, а наш дружелюбный сосед! А на деле он, как трус, только платит им дань, чтобы склеить хрупкий мир между нами. Нет, вы только подумайте! – восклицал он с возмущением, оглядывая присутствующих. – Я очень не разделяю его взгляды и поддерживаю ваши, что нам надо вооружаться и защищаться на случай любой попытки вторжения. Чтобы они даже думать не смели сунуться в освобождённые Вольные Края. Красно-Синие знамёна могут и повторить то, что было в эпоху Сопротивления. И было бы здорово, если б это возглавил кто-то сильный и могущественный, как вы. Волков не страшат некроманты, мы должны быть союзниками, а не врагами, – сделал он медленный большой глоток, прикрыв глаза. – Но, как ни крути, сейчас ситуация другая… Лорд призвал меня раньше и остаётся моим законным правителем, которому я присягнул – понуро и покорно черноусый генерал опустил голову вместе с чашей.

– Звучит так, что, если вдруг господин Мортимер откинется на поле брани, вы сможете не придерживаться своих принципов, – отпил налитый тёмный чай и улыбнулся Бальтазар.

– Это так, – кивнул Вольфганг. – Не станет Мортимера, биться дальше я не намерен. Какой смысл? – поднял гость глаза. – Наместники, советники, другие его генералы, им я не подчиняюсь. К чему война, если нет того, за кого ты бьёшься? Король умер, да здравствует король, как говорили раньше. Мною дано обещание биться под его командованиям, но защищать его ценой всех своих людей и сложить за него свою жизнь ни я, ни мои воины не обязаны. Я с удовольствием встречу вас на пути к трону, но до той поры моя присяга – это мои сдерживающие оковы – потряс он руками с воображаемыми кандалами.

– Живёте в Вольных Городах, а сковали себя какими-то обещаниями, – хмыкнул некромант, вдыхая густой и насыщенный чайный аромат своей чашки.

– Вы же умный человек, барон, – проговорил ему генерал Лукас, прикрыв глаза и сделав то же самое, отпив с протяжным вздохом изумления и восторга. – Вы же понимаете, что «воля» и «свобода» понятия довольно относительные. Нельзя быть свободным во всём. Допустим, есть ведьма, которая вольна проклинать, мстить и делать пакости в ответ на какую-то грубость. Но есть церковь, которая вольна сжигать ведьм, наносящих ущерб людям, скоту, местности… Это ведь уже покушение на волю ведьмы? А есть феодал, который вправе запретить церковникам сжигать ведьм или запретить ведьмам накладывать проклятья. Это ли не покушение на свободу тех и других? – риторически вопрошал его Вольфганг.

– Мир довольно сложен, генерал, не всегда удаётся справедливым судом найти правых и виноватых. Да и законы меняются с каждым новым правителем. Праздники, оброк, право первой ночи, – отвечал Бальтазар. – Один сочтёт дуэль лучшим видом разрешения споров, другой предпочтёт копать к истокам семейной вражды, третий просто назначит штрафы и табель уплаты, как посчитает нужным. Рамки дозволенного, как границы твоей территории. Их следует ощущать, чтобы знать своё место в жизни. Пахарь ты, ведьма-знахарка или барон. Стремишься уж ты их расширить или нет, дело каждого. А вот кандалы-обязательства, в которые вы себя сами сковали, не желая воевать за того, кому присягнули, это, мне кажется, совершенно другое.

– Клятва верности рыцаря даётся не просто так! – произнёс гость. – Как можно?! Барон Кроненгард! А те ополченцы, что сражаются за вас?!

– Мне они не давали никакой клятвы, – пожал тот плечами.

– А я давал присягу конкретному человеку. Но не обещание во что бы то ни стало биться до конца против вашего пришедшего ополчения. Это разные вещи, – вновь посмотрел Вольфганг на Бальтазара.

– Мне нравится ваш подход к делу, – кивнул барон. – Я ценю вашу честность и постараюсь разить в Мортимера, а не в «Серебристых волков», если придётся сражаться. Кира, думаю, сможет расположить конницу подальше от вашего войска, и вы тогда бейте по поднятым мертвецам, а не по живым. Так что и с вашей стороны буду ждать ответную любезность. Что вы сможете проявить смекалку, как удержать своих людей от кровопролития. И наверняка знаете, как найти определённые натяжки в приказах и их трактовке. Оттянуть выступление своей армии, принять должные генеральские решения, позволяющие мне заполучить больше возможностей для манёвра. Всё, что позволит вашей совести оставаться чистой во благо Кронхольда и его народа.

– Буду стараться. Мои люди не хотят биться за лорда, но вынуждены это делать. Ах, что чай, что печенье у вас просто изумительны! – расхваливал генерал. – Благодарю за столь радушный приём и угощения. Ух, раскинуть бы с вами картишки на полночи, раскурить махорку, откинувшись на спинке дубового стула, зажарить на всех рульку березецкого кабана с чесноком и розмарином, накатить горькой по гранёным рюмкам! – махнул он рукой, вздыхая и поднимаясь из-за стола. – А не вот это вот всё… Эх…

– Уже уходите? – спросил у него Бальтазар.

– Если позволите, конечно. Задержись я у вас подольше, лорд станет что-то подозревать, – отвечал тот.

– Юлиан обмолвился, что у него есть мои пленные купцы. Как насчёт обменять вас, ценного для него генерала, на жителей Сельваторска? – строго взглянув, спрашивала Кира.