Потерянные

Ничего, совсем недолго осталось еще потерпеть. Держать на лице дежурную улыбку, даже когда хочется плакать. Изображать заинтересованность, когда страшно. Вежливо кивать, когда хочется разбить лицо. Скоро последний экзамен, совсем скоро.

Думая так, я двинулась в сторону библиотеки. Тоже дань нашему лицемерию: все учат в комнатах, но в библиотеке свое присутствие надо продемонстрировать. Делать умное лицо, изображая учебу. И все это ради строчки в характеристике.

Глава 5

Виктор Кох

Сны… С того самого дня моего рождения мне начала сниться Светка. Не очень нормально для меня, обычно-то я без снов сплю. Но в ночь после экзамена снилось мне, что сидим мы рядом, причем я ее обнимаю, а она совсем не возражает. Казалось бы, обычные «влажные» сны подростков, но вот во сне я ей рассказывал о звездах. Не занимался любовью, не целовался, а просто рассказывал, наслаждаясь чувством какого-то необычного покоя и единения.

Почему-то в каждом сне мы с ней были точно не в Швейцарии или Германии. Местность вокруг ощущалась родной, как в детстве. Впрочем, не в местности было дело, а в душевном единении. После сна о звездах, были прогулки по лесам, где я рассказывал сказки, а Светка улыбалась. Не дежурной своей улыбкой, не вымученной, а какой-то очень красивой, яркой, будто подсвечивавшей ее глаза, да и все лицо. Оказывается, я никогда не видел ее улыбавшейся по-настоящему – только во сне.

После дня экзамена мы почти что и не виделись. Я не хотел надоедать, а она… Возникло такое чувство, как будто Светка меня избегает. В общем-то, не мудрено. Девушка пришла в себя, оценила произошедшее и подумала, что я могу захотеть «углубить» знакомство, пользуясь ее слабостью. Откуда же ей знать, что я считаю подобное подлостью?

Иногда мне кажется теперь – была бы возможность, ушел бы в сон навсегда. Так хорошо, спокойно, радостно, как было в этих снах, я себя никогда и ни с кем не чувствовал. Жаль, что это все игра мозга. Не верю я в сказки, мне девятнадцать, а не пять.

Сегодня услышал новости краем уха. Что-то мне эта риторика не нравится, такое ощущение, что к чему-то готовят громкими пафосными речами. Немного даже стало не по себе, потому что это все неспроста. «Не признающие истинной демократии варварские народы» – только меня беспокоит эта фраза? Впрочем, нас все равно не спросят, мы для сильных мира сего всего лишь стадо.

Ненавижу, когда за меня решают, но понимаю, что ничего с этим сделать нельзя. За нас всегда решает кто-то другой: родители, начальство, правительство. От меня не зависит ничего. Миром правят деньги. На карточку капнула довольно значительная сумма, а на почту письмо с пожеланием меня этим летом не видеть вообще. Мама с отчимом отметились. Буду вежливым сыном – не буду мозолить глаза. И мне хорошо, и им неплохо, судя по всему.

Последние экзамены пройдут, и надо решать, что делать буду – поеду со своими или же совершу то самое безумство, над которым думаю который день. Очень хочется хотя бы попробовать. Не выйдет, так не выйдет, какая разница? Как папа говорил: не попробуешь, не узнаешь. Но сначала сдаем немецкий, кажется.

В Швейцарии четыре государственных языка, владеть надо только двумя. Ну и иностранные, конечно, куда без них. Можно было бы пройти по легкому пути и сдавать русский, но в текущих условиях – это очень неумное решение. Особенно учитывая телевизионную риторику. Нечего дразнить гусей.

Надо будет вечером попробовать поговорить со Светкой. Главное, правильно обговорить и обосновать мое предложение, тогда, может, и согласится. Ей наш «коллектив» тоже поперек горла, и это заметно. Особенно мне. А вот и она, кстати.

– Привет, – улыбнулся я ей по-настоящему. Возможно, это сны меня так изменили, но не хочу лицемерить с ней. Даже зная, что, скорей всего, она меня оттолкнет, не хочу и все. – Как твои дела?

– Привет, все хорошо, – опустила голову, отвечая. Неужели смутилась? Или просто я ей неприятен? Если второе, то плакали мои планы, конечно.

– Как ты смотришь на то, чтобы пообщаться вечером?

Или я сильно ошибаюсь, или в Светкиных глазах промелькнул страх. Вмиг почувствовал себя подлецом, но задавил это ощущение. Это не мои чувства, а, скорее, реакция на интерпретацию моих слов. Непонятно? Ну вот Светка меня услышала, что-то себе придумала, я почувствовал и отреагировал. Надеюсь, вечером она будет реагировать по-другому. Тем более, что согласилась, пусть даже только жестом.

Мысль в голову пришла еще дня три назад, когда на счет упали деньги. Можно взять машину внаем и поездить просто вдвоем. Ночевать в гостиницах, даже в разных номерах, если хочет. Зато народу меньше, а я надоедать точно не буду. Были бы мы хоть немного близки, можно было бы автодом взять… Хотя и сейчас можно, есть такие, где спальни разные, но, боюсь, это ее испугает, а вот пугать Светку – очень плохая мысль. А так – может, и выгорит. Не то, чтобы я хотел покататься именно с этой девушкой, но она единственная, с кем вообще стоит у нас общаться.

Еще подумать надо будет, как ей объяснить так, чтобы не получить от нее, не отходя от кассы. То есть, как нас учили на уроках – надо правильно сформулировать. А пока – топать на экзамен. Пока я размышляю, кстати, мы как раз и топаем на наш последний экзамен.

С одной стороны, мое предложение слишком смелое. Так обычно не делается. С другой, ничто не мешает ей меня послать эротическим путем. Если она вдруг хочет поскорее оказаться дома, например. Я же не знаю ее ситуацию, поэтому мое дело предложить. Главное, чтобы она не подумала, что мне что-то должна. Вот как сформулировать так, чтобы Светка себе не надумала именно этот случай?

Экзамен заключается в том, что мы общаемся именно на этом языке, который вариация немецкого, «швице дюч» называется. Тем, у кого сертификат чего-нибудь общепризнанного – им легче, а тому, у кого на это не было денег, придется сейчас поражать экзаменатора свободой общения. Придется – значит, буду, мне на этом языке еще учиться предстоит, если ничего в жизни не изменится, а с чего бы меняться чему-либо в моей жизни?

Светлана Фишер

Этот день начинался кошмарно. Просто ужасно, на мой взгляд, от чего было еще обиднее. Я поднялась в солнечном, радостном настроении. Ночью мне опять приснился Витька, он вел меня за руку среди каких-то каменных нагромождений, рассказывая о горах. Каждую ночь он мне что-то обязательно рассказывал и даже не пытался приставать. Разве мягкие, какие-то очень ласковые объятия одной рукой могут считаться приставанием?

Наверное, я просто схожу с ума от одиночества и страха. Эти перевели мне довольно много денег на счет, указав приличные гостиницы в Цюрихе, ведь я хотела поступать именно там. Видимо, этот шаг был разрешением не возвращаться, что добавило мне хорошего настроения, но вот идя на завтрак, я услышала голос Уве – парня из нашего уже бывшего класса.

– Фишер будет моей, – произнес знакомый голос, заставив меня остановиться.

– И как это ты раскрутишь нашу фифу? – поинтересовался другой голос, в котором легко было узнать Маттиаса. Парень учился в параллельном классе и считался ловеласом.

– Да куда она на пароходе денется? – насмешливо спросил Уве. – Да она, наверное, сама хочет, надо просто быть более настойчивым.

– Смотри, как бы ее папаша тебя потом не достал, – хмыкнул его собеседник. – Говорят, у него денег много.

– Она в приемной семье живет… – голос одноклассника звучал насмешливо, отдаляясь.

Я почувствовала слабость в похолодевших ногах. Пришлось прижаться к стене, чтобы просто не упасть. Уве узнал самую большую мою тайну, но, как будто этого было мало – он собирался меня во время поездки… Сделать то, что страшно. Я знаю, что не смогу сопротивляться – просто от ужаса, а на корабле, действительно, могут и не услышать.

Единственным вариантом было – отказаться от поездки, забиться куда-нибудь в гостиницу и сидеть тихо-тихо. Но вот именно этого делать было нельзя, потому что характеристика полностью составляется, в том числе и по результатам этой поездки. Решив подумать над вариантами попозже, я отправилась на завтрак.

Сегодня мне совсем не хотелось пирожных, поэтому я выбрала привычные колбаски, хлеб и апельсиновый сок. Ну и кофе, конечно. Много молока в кофе и не думать об услышанном. У меня есть еще пара дней. Интересно, что потребует от меня Виктор? Почему-то не верится, что у него в голове крутится что-то страшное или стыдное, хотя он же парень, а всем парням нужно то же, что и Уве. Хотя, если выбирать…

Зачем я себя обманываю? Я не смогла бы выбрать – лучше шагнуть из окна. Потому что страшно очень, но в наших корпусах предусмотрены такие попытки. Еще в самом начале нам показали на манекене, что будет с тем, кто шагнет из окна – автоматические сетки-уловители, провал с водой, появляющийся на месте газона, ну и некоторые хитрости на самих окнах. Поэтому я знаю, что гарантированно выживу, а вот потом – потом будет психиатр, к которому я попаду дрожащей тенью себя самой. Потому что до психиатра будет «процедурная». И не пожалуешься никому, потому что просто не поверят.

Надо отбросить мысли и отправиться на экзамен, от которого мне нужен хороший сертификат. В Цюрихе основной язык немецкий, поэтому нужен именно немецкий экзамен с оценкой где-то в районе единицы, если на немецкую систему переводить. В Швейцарии с этими оценками все сложнее. Впрочем, не об оценках речь.

Виктор привычно сопровождает меня на экзамен, стараясь быть рядом и не нависать. Не знаю, как у него это получается, но мне вполне комфортно. Может быть, его разговор и не касается всего того, что я себе уже придумала?

Экзамен устный, поэтому надо просто переключиться на местный немецкий, думать на нем, а не на привычном французском. Вот ведь странность какая, я – гражданка Германии, как и Витька, кстати. У нас обоих немецкий записан родным, а сдавать его нужно так, как будто он иностранный. При этом даже в Цюрихе будут интересоваться результатами экзамена.

Быстро отстрелялись, видимо, экзаменатор заглядывал в наши документы, или же его впечатлил мой баварский акцент. Витька-то говорит на чистом, правильном немецком, а я, как волноваться начинаю, перехожу на диалект, швейцарцам, кстати, вполне понятный.

– Когда тебе будет удобно? – интересуется Витька, заставив меня вздрогнуть.

– Давай в четыре? – предлагаю ему я, возвращаясь к своим невеселым размышлениям.

– Хорошо.

Опять он улыбается, как во сне, отчего в плохое совсем не верится. Нервничает отчего-то, кстати. Ему-то что нервничать? А я, глядя ему вослед, задумываюсь.

На самом деле, есть один вариант, который никак не сыграет на характеристику. Если путешествие с бойфрендом. В Швейцарии очень положительно смотрят на попытки организовать семью – с семьи налоги больше. Есть понятие «брак», а есть «легальное партнерство», когда живут вроде бы семьей, но вроде и нет – нет совместного хозяйства, потому и разбежаться проще. Так вот, о чем я задумалась: если объявить нас подобной парой или готовящейся стать таковой, то все претензии будут сняты. Это меня действительно спасет.

Вопрос в том, согласится ли Витька и что он за это потребует?

Попробую провентилировать вопрос сегодня во время разговора. Если парень согласится, и цена не будет слишком для меня высокой, то я спасена, а вот если нет, то буду искать выход. Выход должен быть, в самом крайнем случае, обращусь в полицию. Не знаю, какие это вызовет последствия, такие учебные заведения, как наше, не любят выметать сор из избы, но если варианта не будет, то придется. Страшно, на самом деле.

Надо зайти в магазин милитари, Витька говорил, что для путешествий нет костюма лучше и, самое главное, по слухам, штаны так просто не сдернешь.

Я уже было направилась в сторону остановки, когда опять взревели сирены, чтоб им пусто было! Пришлось быстро бежать к корпусу, чтобы успеть в убежище. Кого волнует, что я на улице была, если опоздаю в убежище – крестик поставят. А мне эти крестики в ведомостях не нужны. Все документы должны быть идеальными. Что это? А, лекция. Интересно, с чего вдруг лекция по гражданской обороне именно сейчас?

– Согласно новому распоряжению, всем следует иметь с собой вот такой вот рюкзак, – выступает аж целый проректор, заместитель директора в швейцарской школе так называется. – Он содержит аварийный запас на случай непредвиденных обстоятельств. Конечно же, все убежища будут обеспечены, но и вы обязаны купить…

Все, дальше можно не слушать. Очередной способ отъема денег у населения. Но купить придется, ибо они, по какой-то загадочной причине, именные. Видимо, чтобы иметь возможность отомстить всем тем, кто не купит. Ну а какие еще могут быть причины-то? Вот и я не знаю.

Придется купить, потому что легко могут обвинить в какой-нибудь неприятной вещи и последствия мне точно не понравятся. Это только на словах у нас демократия и свобода, рычагов давления у чиновников предостаточно. Вот и становится наша «свобода» отличной наживкой для тех, кто ищет легкой жизни.

Надеюсь, до четырех отбой дадут, кушать-то хочется…