Кто виноват?

«С Пеструхиным всё предельно ясно – типичный служака, такой прёт как танк, не взирая на препятствия. Политикой никогда не увлекался, поэтому будет востребован при любой власти – хоть при коммунистах, хоть при либералах. Чем-то он напоминает роботизированный комплекс, который работает по заданной программе. Может и проглотить кого-то, но без злого умысла – просто потому, что не заметил, как рыбёшка оказалась у него во рту. А в основном питается планктоном.

Трубачёв? Этот женился на дочери крупного чиновника, поэтому все пути были для него открыты. В итоге дослужился до министра, но дальше не пойдёт – не по силам ему кого-то проглотить.

Мясоедова можно сразу выкинуть из списка претендентов на роль зубастого. Кто-то по дружбе или из сострадания приютил его, нашёл местечко недотёпе в коридорах власти, а тот и возомнил о себе невесть что. На самом деле, жалкая личность, типичный подкаблучник, однако своего не упустит, если на этом настоит жена. Но даже если она будет требовать, чтобы кого-то проглотил, результат более, чем очевиден – съедят именно его и не подавятся.

Судыкин, как и многие чиновники такого ранга, напоминает гастролёра – приехал, чтобы заработать себе, чадам, домочадцам на безбедную жизнь. Похоже, получил то, чего хотел, а дальше оказался как бы на распутье – то ли рискнуть, то ли поостеречься, удовольствоваться тем, что есть? И кое в чём он прав – не рассчитав своих сил, ненароком можно подавиться и в итоге дорога предстоит не в Кремль, а на Ваганьково. Это если не поможет промывание желудка.

Кандидатуру Мудрикова даже не стоит обсуждать – как был бухгалтером, так им и остался.

А вот Забродин – очень интересный персонаж. В бизнесе толком ничего не получилось, поэтому ударился в политику. Кому только ни присягал! И наконец-то получил солидный пост – теперь держит Думу в ежовых рукавицах, не терпит ослушания, действуя по принципу: шаг влево, шаг вправо считается изменой Родине. С таким даже в одном лифте находиться небезопасно, поскольку сразу учинит допрос: ты за кого голосовал на выборах – за них или за нас? Не так ответишь – придётся подниматься по лестнице пешком. Но вряд ли народ его на выборах поддержит».

В общем, не нашёл Иван Лукич однозначного ответа на вопрос: кто самый зубастый из этих персонажей? Вот если бы довелось ему присутствовать на тайной вечере, состоявшейся накануне где-то на Рублёвке, не пришлось бы ломать голову, пытаясь разобраться, что да как. Здесь были знакомые всё лица – премьер-министр Пеструхин, глава правящей партии Мясоедов, спикер Госдумы Забродин и два министра, глава Минфина Мудриков и глава Минпромторга Трубачёв. На повестке заседания стоял один вопрос: как дальше жить в таких условиях? Первым слово взял премьер-министр:

– Так что делать будем, господа хорошие? Неужели процветанию пришёл конец и придётся пояса затягивать? Ваше мнение, Кондрат Васильевич.

– Да что тут говорить? – отвечал спикер. – Работать стало совершенно невозможно. Прежний-то не глядя всё подписывал, только спросит: «Мои пожелания учли?», мы ему: «А как же!» И больше никаких вопросов. Ну а теперь приходится каждую запятую выверять, не дай бог, буковку пропустим, он нам сразу от ворот поворот.

– Истинная правда! – поддержал глава Минфина. – Словно голытьба какая-то на него батрачим, никакого уважения к заслуженным работникам.

– Вот-вот! А меня с моей-то язвой захотел отправить прямиком на фронт, – глава Минпромторга для наглядности обнажил живот, вызвав сочувственные возгласы собравшихся.

И только Мясоедов поначалу не понял, что к чему:

– Так войны-то вроде нет.

Пеструхин поспешил на помощь:

– Антон Евгеньевич, дорогой! В том-то и дело, что нам это ни к чему. Для того и собрались тут, чтобы найти способ выхода из кризиса… Так какие будут предложения?

Судя по лицам, мозговые извилины работали напряжённо, однако при такой-то скорости мышления процесс принятия решения мог затянуться до утра. Поэтому премьер-министр рискнул предложить свой вариант, хотя заранее знал, что не одобрят:

– А может, поговорить с ним по душам, так мол и так, зачем менять привычный нам жизненный уклад, если растёт помаленьку экономика…

Глава Минфина не дал Пеструхину договорить:

– Семён Василич! Да плевал он на эту экономику! Ему себя надо показать, проявить заботу об униженных и оскорблённых. Мы вроде как изверги, а он белый и пушистый.

– Ну и зачем ему всё это нужно? Чтобы при жизни памятник поставили? Не понимаю я таких людей, ну никак не понимаю!

Мудриков попытался разъяснить:

– Я думаю, всё дело в том, что он даром всё получил, не приложив к этому особенных стараний. Народ проголосовал, и в одночасье к его услугам вся страна! Вот если бы как мы продирался через тернии к нынешнему благосостоянию, тогда бы всё могло быть по-другому.

– Не скажи! – возразил Забродин. – Есть такая категория людей, которые и сами ничего не могут, и другим не дают. Вот он именно такой!

Поиск решения вроде бы зашёл в тупик, но тут опять взял слово Мясоедов:

– Я так понимаю, импичмент ему не грозит, поскольку нет ни причин, ни повода.

Остальные согласно закивали.

– А что, если собрать понемногу деньжат со всех, кому он поперёк горла встал? Наверняка наскребём сотню миллионов евро, а то и больше. Купим ему виллу где-нибудь в Испании, а остальное положим на его имя в швейцарский банк.

– Взятку не возьмёт! – категорично заявил Пеструхин.

– Ну почему непременно взятка? Просто взаимовыгодный обмен – мы ему обеспечиваем роскошную жизнь, а он подаёт в отставку.

– Он на своей нынешней должности может на порядок больше заработать, было бы желание. Друзей озолотит – они и станут для него чем-то вроде кошелька.

– Ну, тогда не знаю, – сдался Мясоедов.

Снова заработали извилины в мозгах, но ни одной достойной мысли так и не возникло. Одно дело – пенсионеров обирать, и совсем другое – поднять руку на гаранта Конституции!

Итог встречи подвёл премьер-министр:

– Думаю, что не ошибусь, если выражу консолидированное мнение – пора положить конец его правлению, и как можно раньше, пока он всех нас не угробил. А для этого надо найти такое решение, которое бы не допускало никаких экивоков – должно быть однозначно сказано: с завтрашнего дня он уже не президент!

Послышался тяжкий вздох, причём вздохнули все присутствующие разом. В этом вздохе слились и накопившиеся обиды и надежда на скорое избавление от непосильного гнёта, от неоправданных придирок со стороны обитателя Зимнего дворца. Вопрос лишь в том, кто произнесёт те долгожданные слова.

И тут снова возник Мясоедов:

– Пожалуй, есть у меня такой человек. За сотню лямов евро, если наскребём, всё как надо сделает.

Антон Евгеньевич не смог бы объяснить, как добиться желаемой цели. Однако некий внутренний голос подсказал: «Только Яша Либерзон спасёт Россию!» Пришлось поверить. А потому что больше некому.

На следующий день позвонил Либерзону и объяснил ситуацию, не вдаваясь в детали:

– Миша обещал подключить тебя к решению одной проблемы, очень важной для меня.

– Было дело! Однако не уверен, что получится.

– А если стоимость проекта оценить в сто лямов?

В трубке что-то зашуршало – видимо, такой звук издавали Яшины мозги при повышенной нагрузке, но вот наконец Либерзон созрел:

– Надо бы ещё один нолик приписать.

Надо бы с кем-то посоветоваться, но Софочки радом нет, поэтому рискнул принять решение самостоятельно:

– Согласен, если разделить всё пополам.

В трубке снова зашуршало, а потом последовал вопрос:

– Когда это нужно?

Антон Евгеньевич еле сдержался, чтобы не сказать: «Сию минуту!» Но потом сообразил, что ещё нужную сумму предстоит собрать:

– Могу я надеяться, что будет выдержан принцип: утром стулья, а вечером деньги?