Кто виноват?

– Вполне! Ваша репутация не допускает никаких сомнений.

– Тогда позвоню на днях.

– Чем скорее, тем лучше, а то обстановка может в корне измениться.

Что там может измениться, Антон Евгеньевич выяснять не стал, да и опасно делать это по телефону. Тут же позвонил Пеструхину, и всё завертелось, да так быстро, что уже к ночи на специально открытом банковском счёте образовалась требуемая сумма. Всё, что свыше, Пеструхин с Мясоедовым поделили между собой – что-то вроде комиссионных за труды.

Глава 9. Жил-был король…

При нём жила блоха. Ха-ха! Так вот, король королевством управляет, а блоха ковыляет за ним из залы в залу, из королевской трапезной в королевские покои. И стражники все как один честь отдают персоне, особо приближённой к Его Величеству.

Величество немалое было, а блоха против него совсем крохотная. Только ведь укусит – и больно станет. А король – попробуй укуси, враз на импичмент нарвётся. Вот и пользовался он услугами блохи, если какой вельможа или просто номенклатурный гражданин лично ему, а то и всей державе особенную неприятность доставит. Блоха тут как тут, скок-скок – укусит и была такова. Укушенный от боли шею трёт, а королю только это и нужно. "Чтой-то чешешься, словно бы завшивел – мне таких не надобно. А пошёл-ка ты вон!" И отправляет укушенного на другую должность – может, там чесаться перестанет. Так и жили – от укуса до перемены мест слагаемых в королевской свите.

И вот однажды пришла в крохотную блошиную головку нечаянная мысль. "А что, если я короля укушу? Он что ж – почешется, почешется, да и сам себя на другую должность отправит. Только ведь я-то вовсе не обязана за ним скакать, мне и без него работы во дворце достанется. При новом-то короле, глядишь, и вовсе незаменимой буду – ему же под себя чуть не всю свиту менять да, почитай, всю державную номенклатуру. А уж я кого укушу, того он и погонит".

Сказано – сделано. Изловчилась блоха, скакнула выше монаршей головы да прямо в лысину его и укусила.

Король аж присел от неожиданности. "Измена, братцы!" Это что ж – его любимица так с ним паскудно поступила. Рассерчал король и блоху прихлопнул.

На следующей аудиенции, за неимением другой возможности, король сам вельможу укусил. А ещё через день придворные ему импичмент учинили. Так что права оказалась блоха – сменили короля. Да что ей толку-то?..

«Что ни сон, то загадка! – эта мысль посетила сознание Ивана Лукича в ту же минуту, как проснулся. – Теперь оказывается, что не только пескаря кусачего надо бояться, но и самого себя. Вот уж этого никак не ожидал!» Во власти издавна так повелось – подсиживать соперника в борьбе за высокий пост, доходило до того, что в правоохранительные органы поступало по нескольку доносов в день на одного и того же человека. Но те времена давно прошли, и теперь в ходу другие методы – нашёптывают начальнику на ушко либо выбирают из сослуживцев самую болтливую особу, ей и сообщают под большим секретом «компромат». В общем, всякое бывало, но, чтобы начальник покусал своего подчинённого… «До какого же состояния надо человека довести, чтобы решился на такое?»

Тут только понял Иван Лукич, что уже близок к своему пределу – желание дать собеседнику в лоб не раз возникало за последние дни, еле-еле сдерживался. Видимо, этот сон – предостережение, чтобы держал себя в руках. И впрямь, то и дело он спрашивал себя: «Ну какой же я "государь", если не решаюсь дать под зад этим проходимцам?» Однако премьер-министра так просто с должности не снять – Дума воспротивится, да и с остальными возникнет закавыка. «Так царь я или же не царь?» И только тут до Ивана Лукича дошло, что его последний сон – это даже не предостережение, а прямое указание на то, что вот-вот он лишится своего поста, поскольку вынесут импичмент. Это в том случае, если и впрямь возомнит себя царём и начнёт кадровую чистку.

Ещё несколько дней назад он не возражал, если бы прямиком отправили домой, в московскую квартиру, ну а теперь… «На-ка выкуси, так просто вам не сдамся! Если уж народ меня избрал, буду бороться за его права до самого конца!» Но как? Если объявить ЧП, распустить Госдуму, чтобы потом расправиться с премьером и его приспешниками, это и будет то самое, когда король стал кусать своих придворных. Тогда обвинят в измене Родине и отправят на Колыму или в Мордовию. Долго думал Иван Лукич, но ничего так и не придумал, а всё потому, что посоветоваться не с кем – сам-то он не имел никакого опыта в таких делах.

«Но как же я попал в эту передрягу? Поначалу казалось, что это лишь благотворительная акция на день, на два, а теперь вон как обернулось». Стал припоминать: вроде бы с полгода назад пришли к нему двое, представились как члены Высшего совета правящей партии и говорят:

– Иван Лукич! Анкета у вас чистая на загляденье, круглый сирота, воспитывались в детском доме, семьёй не обзавелись, опять же на выборах всегда голосуете за нас, да и по работе нареканий не было. Поэтому вы нам подходите.

– Для чего это?

– Хотим выдвинуть вас кандидатом в президенты.

«Я так и ахнул!.. А больше ничего не помню – что, как и почему. Видимо, не смог им отказать… Дальше всё словно бы в тумане – выступления по телевизору, на каждом углу мои портреты в три аршина высотой… Вроде бы пытался дать задний ход, мол, не потяну я на этой должности, мне бы что-нибудь попроще. А они в ответ: "Поздно, дорогой Иван Лукич, средства огромные затрачены на создание соответствующего имиджа, так что до скончания своих дней вам не расплатиться". В общем, зажмурился и думаю: будь, что будет! Ну а очнулся только в царских покоях на Дворцовой площади. И что теперь, ума не приложу!»

Тем временем Яша Либерзон тоже напрягал свои мозги, но по другой причине. Деньги Мясоедов предложил немалые, но как к этой задаче подступиться? Даже намёток никаких нет. Вот кабы знать, что такая ситуация возникнет, можно было бы заранее подготовиться, а тут надо что-то придумывать post factum – дело это, считай, совершенно безнадёжное. К примеру, если поезд уже ушёл, как отцепить от него один вагон? Придётся догонять на попутном транспорте. Но вот уже поезд дошёл до станции назначения, товар перегрузили на подводы и под звуки марша, в сопровождении роты королевских драгун отправили по адресу, и более того – поместили туда, куда при всём желании проникнуть невозможно. Что тут можно предпринять? И вдруг Яшу осенило: а что, если они вагоны перепутали?

Несколько дней прошли в хлопотах – Яша Либерзон целыми днями просиживал у компьютера, потом отправился в командировку куда-то за Урал, ну а Иван Лукич практически не выходил из кабинета, пытаясь найти выход из ситуации, в которую попал. Сначала пытался перекроить государственный бюджет, но быстро понял, что ему это не по силам. Затем стал разрабатывать реформу государственного управления, которая предполагала упразднение ряда министерств. Когда из этого тоже ничего внятного не получилось, решил начать, что называется, от печки, доработав Конституцию, и, как ни странно, дело у него пошло. Особенно удались те статьи, где говорилось о справедливости и о правах российских граждан. В частности, появился четвёртый пункт статьи под номером пятьдесят пять, так что два последних абзаца этой статьи теперь выглядели следующим образом:

«3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, если таковые не находятся при исполнении служебных обязанностей, а также в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства».

«4. Права и свободы человека и гражданина не могут быть ограничены федеральным законом, если упомянутое ограничение предпринимается исключительно в целях защиты интересов высших должностных лиц государства или территориального объединения, входящего в его состав».

Дело в том, что третий пункт в прежней редакции допускал явный произвол, к примеру, полиция могла перекрывать движение транспорта по автомагистралям во время проезда президента или одного из руководителей Федерального собрания, а чиновники имели право снизить пенсии ради повышения своей зарплаты. Теперь третий пункт ограничивал возможности свободного толкования «защиты интересов других лиц», ну а четвёртый и вовсе ставил на этом жирный крест.

Иван Лукич как раз подправлял стиль изложения и уточнял формулировки, когда открылась дверь и в кабинет в сопровождении дворцовой охраны вошёл председатель Высшей избирательной комиссии. Едва переступив порог, он заявил:

– Прошу освободить царские покои.

Иван Лукич в недоумении:

– Как это так?

– Ошибочка вышла! Но мы не виноваты – то ли компьютер у нас глючил, то ли вирус залетел, но программа всё напутала, только сейчас разобрались. Короче, вы не тот Иван Лукич, которого избрали президентом.

– Ничего не понимаю! А кто же выступал на митингах, участвовал в дебатах?

– Вы были доверенным лицом кандидата, от его имени и выступали.

– А фотографии по всей Москве?

– Фотографа накажем.

– Так люди же не поверят в такую чепуху!

Председатель улыбнулся:

– Вот уж об этом не стоит беспокоиться, всё сделаем как надо.

Вот и верь им после этого!..

Хорошо хоть оставили на память красные панталоны и сапоги со шпорами, да ещё охранник подарил чёрные очки. Так и ехал Иван Лукич до Москвы, не снимая очков и закутав пол-лица шарфом – хотелось избежать лишних разговоров. А дальше как? Придётся прятаться от людей, пока борода и усы не отрастут, а за это время не только фамилию сменить, но и квартиру – неужто власть не пойдёт навстречу в столь щекотливой ситуации? Ну а пока суть да дело, можно взять отпуск за свой счёт и пожить на даче у приятеля – тот только летом там наездами бывает.

Другой бы на его месте вышел на Дворцовую площадь и во всеуслышание заявил, что злыдни устроили дворцовый переворот, но Иван Лукич не хотел попасть в дурдом, поэтому ограничился анализом того, что с ним случилось. И вот по мере размышлений возникла такая версия развития событий.

Допустим, некто Х хочет стать царём Всея Руси, однако шансов победить на выборах кот наплакал – это показывают опросы общественного мнения. Как тут быть? Товарищам по партии веры нет, поскольку у каждого свои амбиции – как сядет на трон, так и забудет обо всех договорённостях. Тут нужен посторонний человек, который за бутерброд с паюсной икрой согласится плясать под чужую дудку, исполняя всё, что ему нашепчет Х.

И вот вроде бы такого человека отыскали. По всем параметрам Ивана Лукич подходит, но в первый же день его царствования случилась незадача – ни с того, ни с сего отказался подписывать законопроекты и указы, да ещё начал совестить министров, мол, о людях надо думать, а не о своей карьере. Видно, с памятью у него серьёзные проблемы – напрочь забыл о том, что обещал, вот и поднял руку на святое, то есть на бюджет, а ведь с таким трудом его сверстали! Пробовали и так, и сяк этому недотёпе объяснить, а он ни в какую, словом, закусил удила и понёсся вскачь. Потому и приняли решение: пора избавляться от такого чудака! Но как?

Нашлась «светлая голова», которая подсказала оптимальный путь решения проблемы. Разыскали в таёжной глухомани старичка по фамилии Сиротин, имя-отчество тоже совпадает – Иван Лукич. Поначалу возникло опасение, как бы и этот не взбрыкнул, но доктора заверили, что не способен – старческий маразм в последней стадии, ему и жить-то осталось всего ничего.

И тут возникает вопрос: кто заменит старичка, если он не сможет исполнять свои обязанности или, не дай бог, помрёт? Премьер-министр – так Конституция гласит. Тогда он и есть тот самый Х – Семён Иванович Пеструхин… Вот этого Иван Лукич никак не ожидал! Если бы такую комбинацию разработал Забродин, тогда всё встало бы на свои места, ну а Пеструхин прежде был далёк от политических интриг. Неужели пребывание во власти и его не пощадило?

А что, если Х – это дракон с несколькими головами? Одну отрубишь, а другие – снова за своё! Да ещё на месте той, отрубленной вырастет такая же, с большой зубастой пастью – любого заглотнёт и ничуть не поперхнётся. Ну и где тот русский богатырь, который с этим монстром справится?