Кто виноват?

– Я вот недавно из Москвы, видел новые транспортные развязки. Думаю, владельцы автомобилей не нарадуются, теперь в пробках не придётся стоять. Хотя при таком обилии личного автотранспорта…

– Полностью согласен, Иван Лукич! Будем расширять автомагистрали, проложим новые. Про Северо-Восточную хорду небось слыхали?

– Хорда – это хорошо! Но пора подумать и о пешеходах. Даже по тротуарам в гололедицу не везде пройдёшь, а дворы и вовсе завалены снегом.

– Тротуары расширили там, где есть возможность. Снег с улиц вывозим, а дворы, – тут он запнулся. – Главы управ говорят, что не хватает дворников, а те, что есть, требуют повышения зарплаты. Так ведь бюджет не резиновый, всех не прокормить.

«Фейерверки устраивают по любому поводу, на увеселительные мероприятия огромные деньги выделяют, а позаботиться о том, чтобы москвичи руки-ноги не ломали, нет средств. Чудеса с этим бюджетом!» А вслух сказал:

– Никодим Степаныч! Вы ведь на автомобиле по городу передвигаетесь?

– А как иначе?

– Тогда понятно, почему все ваши заботы лишь о тех москвичах, что на колёсах.

Судыкин даже привскочил со стула:

– Помилуйте, Иван Лукич! Да если б раньше поступило такое указание, чтобы ходить пешком, я бы все служебные автомобили сдал в утиль! – затем вроде бы задумался: – Только какой будет толк от хромого мэра или однорукого чиновника? Вот и приходится жертвовать здоровьем, сидя в душном салоне, а тут ещё последствия гиподинамии…

«Ничем его не возьмёшь! Вёрткий, как линь – вроде бы поймал, но только снимешь с крючка, а он прыг и снова в воду».

Разговор закончился стандартной фразой:

– Иван Лукич! Будем работать над ошибками, приложим все силы для реализации грандиозных планов. Уверен, что под вашим чутким руководством в самое ближайшее время добьёмся процветания.

В том, что они и сейчас уже в шоколаде, Иван Лукич ничуть не сомневался, а вот простые люди – им как жить при таких градоначальниках?

Глава 7. Жил-был генерал…

Войско ему досталось не шибко великое. Но зато – лампасы широченные да око недрёманное. Скачет как-то генерал на своём боевом коне по полям да по пригоркам и думает. "Чой-то я всё воюю, солдат на поле брани кладу – несть им числа. А всякие там штатские проходимцы в столицах жируют, в каретах золочёных разъезжают, на паркетах вальсируют да в дамских будуарах свою доблесть показывают. Я, чай, тоже не из босоногого сословья, а вот, поди ж ты – который год на войне, щи да кашу солдатскую ем, на соломе сплю. Ну, сколько можно?!"

Про солому да про кашу он, конечно, приврал, но в целом ситуация верно обрисована. И трубить бы генералу по фронтам да на бивуаках ещё не один год, если бы не случился в столице демократический процесс и не пришёл бы по этому случаю к власти его закадычный дружок, ещё по спецгимназии. Ну, а на следующий же день вышел указ о назначении генерала военным министром.

"Фу ты, мать честная! Я уж думал – всё, забыл он про меня и про мою неописуемую преданность. Нет, есть ещё на свете порядочные короли!" Так подумал генерал, примеряя парадные панталоны, сшитые по случаю наметившихся демократических преобразований. А вслух сказал: "Со штанами вроде бы порядок, а теперь, господа заместители и адъютанты, позаботьтесь о персональной карете для моей дражайшей половины да о загородной резиденции в три этажа с бассейном и теннисным кортом, и чтоб солдатиков для этого дела не жалели – солдат строит, а служба идёт".

Скоро сказка сказывается, а дом с бассейном и гаражом ещё быстрее построили, да и о кортах не забыли. Вот только солдатики нерадивые попались – друг дружку, знай, калечат – то ли по делу, то ли просто так. Так ведь война идёт – а на войне без потерь ну никак не полагается.

Война идёт, король правит, а генерал военную реформу обдумывает. Как бы, думает, под это дело ближний лес, речку и всё, что на том берегу к своим личным угодьям присовокупить, обозначив на штабных картах как секретное стрельбище?

Однако мелко плавает генерал и как-то по-собачьи у него это получается. Скоро сказка сказывается, а до генерала только на исходе демократического процесса дошло, что король-то не вечен. Рано или поздно и ему отдохнуть от государевых дел полагается. А кто его заменит? Встрепенулся генерал, плечи расправил, выгнул грудь колесом. "Кто, как не я?! А кроме меня больше некому!" Так и сказал королю.

Король поскрёб лысину, крякнул: "Ладно, чёрт с тобой! Готовься! Может, и в самом деле настанут такие времена. Так ты при мне вроде резервного короля будешь".

Генерал как такие слова услыхал, так от счастья и про реформу забыл, и про тыловое обеспечение. Всем штабным писарям приказал речь инаугурационную готовить:

– Да чтоб покрупнее писали, а то без очков по складам не разберу.

А тут ведь вот какая незадача в армии случилась. То конь падёт, то боевая колесница развалится, то стрелы в колчанах оказываются без наконечников. Генерал уже королевского покроя галифе заказал, а на солдатах холщовые штаны на второй день после стирки расползаются. Что делать-то? Больно уж не солидное войско для резервного государя.

Долго думали адъютанты да заместители, протирая в креслах добротные офицерские шальвары – и ничего не придумали. А генерал решил так: пусть солдаты воюют без штанов, а от противника вилами да косами отбиваются: «Как-нибудь нелёгкая вывезет меня в короли. Или я не генерал?!»…

Будь Иван Лукич генералом, возможно, так бы и рассуждал – офицерский китель да лампасы способны в корне изменить представления человека об окружающем мире, а его логические построения будут ограничены пределами воинского устава. Тогда и танковый биатлон покажется образцом военной тактики, особенно, если поле боя только по телевизору и видел, просиживая штаны в кабинете. А ну как завтра война?

Тут ужас обуял Ивана Лукича. Мысль о том, что не готовы, заставила его вскочить с постели – позвонил министру обороны и приказал срочно собрать заседание командного состава. Министр спросонья ничего не понял:

– Бомбардировщики в воздух поднимать?

«Похоже, ему тоже сон приснился, но не такой, как мне. Поэтому и готов шашкой махать без всякого разбору».

– Ужо доберусь я до тебя, тогда всё популярно объясню, на всю жизнь запомнишь! Чтоб через час со всеми замами был у меня!

– Так ведь погода нелётная, Иван Лукич, вон как за окном метёт! А если на поезде, разве что к вечеру прибудем в Питер.

«И то верно – все министерства по-прежнему в Москве, поскольку ещё не успели переехать. Ну можно ли воевать в таких условиях?»

– Тогда видеоконференцию проведём.

Тот снова за своё:

– А боевую тревогу объявлять?

«Да что ж это такое? Перепились они там, что ли?» И только тут сообразил, что сегодня День защитника Отечества. «Надо бы поздравить генералов, а я им разнос хочу устроить».

– Ладно, как-нибудь на днях обсудим, когда что объявлять и надо ли.

– А чего тогда звонил?

– Проверка связи.

«Пусть знает, что у меня всё под контролем. Только ведь для того, чтобы разобраться, всё ли у них там в порядке, надо иметь информацию из первых рук. К примеру, не пропадает ли обмундирование со складов, обеспечены ли средствами наблюдения за противником и надёжной связью. Тут самое время вызвать на доклад Трубачёва, главу Минпромторга». Так и поступил, благо тот уже приехал в Питер, чтобы поучаствовать в каком-то форуме, будто делать ему больше нечего.

Ну вот министр сидит лицом к лицу с Иваном Лукичом и ждёт каверзных вопросов. Знал бы заранее, о чём пойдёт разговор, мог бы подготовиться, скажем, представить отчёт об успехах за прошедший год, но в этой ситуации придётся чем попало отбиваться. А Иван Лукич начал как бы издали, и не понять, к чему он клонит:

– Тут вот какое дело, Макар Петрович! Сегодня День защитника Отечества, а потому хотел бы знать, всё ли мы делаем для нашей армии.

– Так ведь зарплату и пенсии повысили…

Иван Лукич махнул рукой, прервав министра:

– Я не о том. Обеспечена ли армия всем необходимым?

– Все заявки выполняем.

– Полагаете, этого достаточно?

– Иван Лукич! Так откуда же мне знать? Я и в армии-то не служил.

«Белобилетник, что ли? Да нет, судя по анкете, отец от службы в армии отмазал».