Кто виноват?

– Ты совсем сдурел? Лучше я свои капиталы на Кипр переведу или куплю недвижимость в Москве…

– Эх, Мишаня, как был ты лаптем, так им и остался. Недвижимость твою могут отобрать, зарубежные счета блокируют, а вот благотворительный фонд никуда не денется. Не посмеют они оставить без помощи сироток и бедных стариков!

– А мне-то что с того?

– Так это смотря, на кого будет работать этот фонд. Если на благо человека влиятельного, занимающего высокий пост в столице нашей Родины, тогда вполне можешь рассчитывать на ответную любезность. Тут действует простая логика – чем ты богаче, тем больше ему перепадёт.

– Это что-то вроде взятки?

– Ой, только не надо меня уголовным кодексом пугать! Это не то, что у нас с тобой – ты мне, а я тебе. С ним такой фокус не пройдёт, поскольку риск слишком большой. А вот если изобразить всё это как благотворительность, тогда он точно не откажется.

– Так где такого взять?

Самым подходящим для этого дела оказался Мясоедов, с ним и заключили негласный договор. И понеслось!

Всё бы хорошо, то есть лучше не придумаешь, но в последнее время возникло некое недопонимание с московским мэром. Только начал Идельсон возводить на юго-западе города комплекс офисных зданий для своей компании, не забыл и гостиницу для заезжих фирмачей – чем мы хуже «Газтрона»? – как вдруг буквально в нескольких метрах от его детища появилась целая армия бульдозеров и прочей землеройной техники. Пока Идельсон пытался сообразить, что бы это значило, они уже выкопали котлован, а вслед за этим стали забивать в землю сваи – того и гляди стены возводимых зданий треснут или грунт просядет. Оказалось, что прокладывают новую линию метро открытым способом – дело нужное, но почему с ним не согласовали?

Когда пожаловался Мясоедову на мэра, тот только руками развёл, мол, этот Судыкин частый гость в Кремле, так что тягаться с ним партийному функционеру не по силам. Идельсон, конечно, возмутился:

– Как пользоваться услугами моего благотворительного фонда, так ты первый, а когда я нуждаюсь в помощи, ты сразу в кусты!

– Миша, пойми, что Судыкин не обязан согласовывать со мной свои планы по реконструкции Москвы. Да и поздно уже закапывать этот котлован. Ну а если стены треснут, обращайся в суд.

– Вот ты как заговорил! Ладно, я это тебе припомню.

Вызвал Идельсон главного своего юрисконсульта и поставил перед ним задачу: добиться, чтобы стройку метро признали незаконной:

– Пошевели мозгами! Может, почва там непригодная или жителям это метро вовсе ни к чему, да ещё страдают от грохота днём и ночью.

– Михал Прокопич, я бы не советовал. В московском суде судиться с московским мэром – это дело гиблое.

– Неужели судьи взятки перестали брать?

– Проблема тут в другом. Если судья примет решение в нашу пользу, ему газ в квартире могут отключить или дочку не примут в институт. Вот если бы он жил за пределами Москвы… Да нет, и тогда найдут, как жизнь испортить. Помнится, одну милую женщину за то, что приняла сторону пострадавших от властей, обвинили в беспробудном пьянстве и отстранили от ведения серьёзных дел.

– Бардак! И это происходит в цивилизованной стране! Неужели нет никакого выхода?

– Можно заинтересовать его долевом участием в наших проектах, но вряд ли Судыкин согласится.

– Это почему? Только полный идиот откажется от такой возможности срубить бабла!

– Говорят, что он метит в президенты, а там перспективы необъятные! Да что я буду объяснять, сами знаете.

«Как не знать? Если бы не фамилия, давно бы ударился в политику. Эх, надо было ещё в юности фамилию сменить, а теперь уж поздновато», – такие грустные мысли крутились в голове Михаила Идельсона, когда, стоя у окна, наблюдал за тем, как работают бульдозеры. – «Не дай бог, если под меня начнут копать. От этого Судыкина любой подлости можно ожидать, если станет президентом».

Глава 6. Жили-были мэр со старухой…

Жили они бедно. У мэра всего-то имущества – мэрия, тридевятый год без капремонта, да улей на одну большую Семью.

А старуха сварливая была. Сядет, бывало, у своего пластмассового корыта и начинает нудеть:

– Ты мэр или не мэр? В городе миллионеров не счесть, день ото дня по две штуки прибавляется. А где их селить? В улей свой запихнёшь? Им достойное жильё нужно, а не хибары твои ублюдо-блочные.

– Послушай, мать! Так ведь на окраине места полно. Пусть землю у горожан выкупают да строятся.

– Ну, старче, ты как был голодранцем, так и помрёшь мэром на своём рабочем поприще. Хотя и лысый, а не врубаешься. Сам прикинь. Спокон веку бояре да купцы подальше от черни селились – поближе к мэрии. И кто им тут землю даст, если земля занята? А вот мы, ежели захотим – и дадим. Деревеньки на окраинах снесём. Хибары на их месте построим. И разных недостойных людишек, что поблизости от мэрии ныне проживают, в эти хибары переселим. Судья поможет – Бог простит! Зря что ли свечки ставим? А с миллионщиков этих за каждый квадратный метр вблизи мэрии – по полцарства возьмём!

– Жлобина ты, старая!

– Сам такой! На какие-такие шиши ты улей приобрёл? Золотая рыбка взаймы дала или на свою мэрзскую зряплату? Не смеши народ, старче!

– Сама-то помалкивай.

На том и порешили…

Накануне Иван Лукич лёг пораньше – по телику опять нечего смотреть, но тут хоть какое-то развлечение, причём с глубоким смыслом. А сегодня ночью и вовсе словно бы наступили на больную мозоль, напомнив о том, как с Патриарших выкинули в Бутово. Сколько он тогда по инстанциям ходил, доказывая, что мэрия нарушила закон! Наконец, подал в суд на мэра, а судья на последнем заседания заявляет:

– Ну нарушил мэр в каких-то мелочах закон, и что? Это дела не меняет, потому как дом, согласно акту экспертизы, находится в аварийном состоянии.

– Так ведь акт липовый, там по каждому пункту один и тот же процент износа, шестьдесят один. Не шестьдесят два и не шестьдесят три, а всё потому, что шестидесяти одного уже достаточно для признания дома аварийным.

– Ну вот, вы же сами сказали, что достаточно. А ставить под сомнения документ с гербовой печатью я вам не позволю.

Сказала бы уж сразу: нельзя ставить под сомнение честность и порядочность мэра, которому приглянулся этот участок территории в центре Москвы. То есть, конечно, не ему, а застройщику с туго набитым кошельком – ну как такому отказать? Однако судебная тяжба затянулась на год, и богатый купец не стал дожидаться решения суда – нашёл другое место для строительства. А дом так и стоял «бездомным», если такое слово применимо к неодушевлённому предмету. Ну а как иначе? Дом без жильцов – это всё равно, что человек без собственной квартиры.

Вот и Иван Лукич ощущал себя таким, поскольку не верил, что всё это надолго – дворец, царские покои и унитаз с позолотой уже изрядно надоели, но не в этом дело. Он здесь чужой по определению, потому что нормальный человек не может жить среди подобной роскоши – здесь место для музейных экспонатов, для восковых фигур, для рыцарских доспехов, внутри которых пустота. Как тут не сошёл с ума его предшественник за четыре года? И уж наверняка эта обстановка влияет на способность к восприятию реальности. Когда кругом позолота, может показаться, что и за пределами Зимнего дворца все довольны своей жизнью, что там царят мир и благоденствие. Тут впору обратиться… А впрочем, нет – доктора тут не помогут, спасёт от безумия только самообман, на манер того, который взяли на вооружение адепты позитивной психологии. Без этого не выжить, вот и живут здесь словно в сказочном сне.

Если уж зашла речь о безумии, то стоит припомнить нововведения московского мэра. Это и «плиточная эпопея», когда тротуары ремонтируют по нескольку раз в год, и запрет на использование маршрутных такси, и закрытие на ремонт сразу нескольких десятков районных поликлиник, а в результате людям приходится ехать на другой конец Москвы или обращаться в ближайшую частную клинику, каких развелось видимо-невидимо. И невдомёк мэру, что пока идёт ремонт все опытные специалисты, если они есть, разбегутся кто куда.

Впрочем, одним только безумием то, что происходит в Москве, не объяснить, поэтому Иван Лукич и пригласил сегодня мэра – хочется посмотреть ему в глаза, понять, что творится в голове градоначальника.

Ну вот наконец-то прибыл мэр:

– Иван Лукич, я к вам сразу с поезда. Спешу доложить о наших достижениях и планах на грядущее десятилетие, – и тут же, взяв в руки объёмистый портфель, стал выкладывать на стол картинки, фотографии, даже карту города с собой прихватил.

«И куда торопится? – Иван Лукич рассматривал картинки, а тем временем размышлял совсем о другом: – Ещё неизвестно, что будет со страной через десять лет и кто станет главой государства. А этот всё о своих успехах, и ведь наверняка не зря пиарится – похоже, метит на высокий пост».

– Ну ладно, об этом ещё поговорим. А вот скажите мне, Никодим Степанович, почему жалуются на вас москвичи? Будто бы их не слышат, не учитывают их мнений…

Судыкин не дал договорить:

– Скажите, кто конкретно недоволен. Мы сразу примем меры!

– Да разве важно, кто?

– Иван Лукич! Мы равняемся на большинство, которое наши решения одобряет, – и тут же вывалил на стол кипу писем, окончательно опустошив портфель. – Мало того, нас поддерживают пользователи интернета. Доходит до того, что мой сайт иногда зависает от изобилия одобрительных посланий, но мы работает над этим, скоро новый сервер установим. Есть мнение, что нужен ещё один телеканал, чтобы в режиме нон-стоп демонстрировать наши успехи.

«Опять он о своём, а меня словно бы не слышит. На что же тогда надеться простым москвичам?»