Перекрестка поворот

Он включил громкую трансляцию, чтобы Марина слышала разговор. Из всего сказанного ей стало ясно, что Гера начинает операцию, детально продуманную и на каждом этапе выверенную до мелочей. Вокруг стояли доверенные люди, знавшие свои роли, и лишь Марина чувствовала себя винтиком, который решительно вкручивали неведомо куда.

– Что происходит? – спросила она Геру, когда тот закончил разговор с Лехой.

– Ты хотела уехать, – ответил Гера. – Вот я все для этого и делаю. По старой, так сказать, дружбе.

– Не понимаю.

– А тут и понимать нечего.

Гера вытянул сигариллу и пододвинул портсигар ближе к Марине.

– Кури, у нас впереди куча работы.

– Я не понимаю.

– Хорошо, – затянулся Гера, – объясню. Но тогда, – он сделал паузу и взглянул исподлобья, – обратного пути не будет.

– А если?..

– Марина, – Гера привстал и взял ее за подбородок, – это игра больших мальчиков. Тот, кто уходит, уходит совсем.

Он больно сжимал Марине подбородок и, склонившись, сверлил серым взглядом:

– Ты меня понимаешь?

– Мне больно, – Марина подалась назад и вырвалась.

– Короче, – сказал Гера, – Оуквуд мне нужен в Канаде. Есть дело, хорошие деньги, он должен помочь.

– А я причем? – усмехнулась Марина.

– Ты станешь миссис Оуквуд, женой канадского гражданина Джека Оуквуда. Не бедного, кстати, человека. Наш приятель времени не терял, – сказал Гера.

Марина тяжело сглотнула. Облизала пересохшие губы. Потянулась за куревом.

– Пока там дела провернем, посидишь здесь, – сказал Гера. – В качестве гарантии, так сказать.

– Он ненавидит меня, – покачала головой Марина.

– Может быть, – согласился Гера. – Я бы ненавидел. Но всякое случается.

– Уверена, что ненавидит, – повторила Марина. – Я обманула его. Послушала тебя, а ты…

Она вскочила, смяла в кулаке сигариллу и швырнула на стол. Потом вскинула руки к лицу, закрыла ими глаза, словно хотела стереть, забыть, не видеть прошлое, и медленно опустилась на стул.

Гера, с кривой ухмылкой наблюдавший за ней, поднялся, обошел стол и встал у Марины за спиной. Он положил горячие руки ей на плечи и принялся их мягко массировать.

– Он тебя не забыл, – сказал Гера без всякой злости. – Тебя трудно забыть.

– Ты испортил мне жизнь, – всхлипывала, спрятав лицо в ладони, Марина. – Растоптал все, что было. Все, что могло быть.

– Забудем старое, – вкрадчиво сказал Гера. – Я хочу помочь тебе и освободиться самому. Столько дряни на душе.

Он оставил Марину, подошел к окну и долго смотрел на море.

У выхода из бухты, охваченной пологим берегом и бетонными волнорезами, виднелся темный край горизонта. Поблескивая свинцовыми боками, по бухте метались волны. Не найдя выхода, они бросались на гранитную набережную, обрушивались на нее всей тяжестью и вздымались миллиардами брызг. Потом плашмя падали на каменные плиты и, пришибленные, уползали обратно в море.

– Я тоже хочу уехать, – сказал наконец Гера.

– Куда? – спросила Марина.

– К теплому морю, – Гера кивнул на фотографию, – туда, где остров с пальмами и невесомая жизнь.

Марина промолчала.

– Для этого нужны деньги, – продолжал Гера. – Много денег. Чтобы жить с удовольствием.

Марина молчала.

– Короче, – встряхнул головой Гера, – ты помогаешь мне – я помогаю тебе.

– Хочешь?..

– …чтобы ты Оуквуда в себя влюбила, – закончил фразу Гера, – и убедила поработать на меня.

– А если не получится?

– Что? – спросил Гера.

– Жеку влюбить, – ответила Марина.

– Выбора нет, – глаза Геры снова отливали сталью.

– Почему?

– Ленка останется со мной, – он изобразил улыбку. – До конца дела.

Марина нахмурилась.

– Если что не так, – продолжал Гера, – лично ей башку оторву. – Помолчал и добавил, словно выстрелил: – С радостью.

– По закону … – начала было Марина.

– Заткнись, дура! – взорвался Гера. – Тут я закон! Понимаешь? Захочу – раздавлю. Кому станет дело? А ты, – он ткнул в Марину пальцем, – подо мной ходишь. Запомни!

Марина знала эти вспышки бесконтрольной ярости, когда Гера мог сделать все, что угодно. Даже убить.

Она сидела, затаив дыхание, и не сводила с него взгляда, но в глаза старалась не смотреть.