Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Когда Ронни развернулся, чтобы скорее покинуть место происшествия, его вновь задержал Раймонд, дружески положив свою руку на его плечо.

– Ты на Эллу не обижайся, она у нас дикая. Спасибо, что ты меня не прикончил на месте бурного выяснения наших отношений, но, с другой стороны, само провидение послало тебя к нам, потому что мы – знаменитая банда «Бункерских крыс». Не слышал о такой? Нет? …Пойдем к нам в банду! Мы в дружбе и в бою – «один за всех, и все за одного». Там сила твоя пойдёт в дело, ведь где «Бункерские крысы», там победа и рок-н-ролл! – заученно проскандировал Раймонд.

– Пойдём к нам, не стесняйся, и для тебе дело найдётся! Рада, что Раймонд теперь знает, что у меня есть такой защитник! С твоей мёртвой хваткой ты у нас быстро своим станешь. Много не думай, вредно, посмотри, какие мы хорошие!

Сказав это, Элла легко покрутилась перед парнями в своём платьице с оторванными пуговицами. Она была хороша собой, несмотря на свою худощавость и испачканный вид, а её голубые глаза светились молодым задором и… козьим упрямством.

Вечером того же дня Ронни поздно возвращался с учёбы домой. Закат догорал, на небе зажглись первые звёзды, и в ночной темноте стали исчезать сначала краски, потом дома, деревья и всё то, что целый день так радовало глаз человека.

На землю опускалась тишина вселенной, и ночь словно показывала людям предел их человеческих возможностей. Ночь освобождала человека от дневной суеты, а взамен предлагала отдых каждому, будь то буйный или кроткий, счастливый или печальный, одинокий или всеми любимый. Ночная тьма покрывала многие тайны и преступления, но иногда в её покое избранным открывается великая тайна мироздания.

Раньше люди умели читать эту тайну по звёздам, но Ронни этому не обучали, из всех звёзд он отдавал предпочтение Венере, сияющей каждый вечер яркой точкой над горизонтом. Впрочем, в тот поздний вечер он не искал Венеру на небе, в ту ночь она светила для кого-то другого, потому что юноша ехал домой, уставившись перед собой.

Всю дорогу юноша размышлял о том, что приключилось у бункера всего несколько часов назад. Раз за разом в самых ярких деталях его воображение рисовало картину произошедшего, и каждый раз воспоминания юноши останавливались на моменте падения бездыханного тела незнакомца к его ногам, обутым в новые кожаные ботинки, а дальше – провал в памяти. Представить, что случилось бы с ним и с его собственной жизнью, если бы этот Раймонд умер, он просто не мог. Умом Ронни понимал, что это почти случилось, но его сердце отказывалось принимать этот факт за правду, ведь он не мог быть убийцей.

У самой калитки своего дома юноша определил для себя чётко и однозначно: крик, насилие, гнев, несостоявшееся убийство – всё это не могло быть простым набором случайностей. Этот сценарий был кем-то спланирован, где каждый момент обладал силой менять жизнь человека навсегда, но почему его рука вдруг расслабилась и, главное, она расслабилась не по его воле? Чья воля не дала ему убить кудлатого парня? Неужели это Бог вмешался в мою жизнь или жизнь Раймонда?

В этот миг его потрясло чувство сопричастности к тайне всего человечества. К тайне любви? К тайне гнева? А может быть, к тайне самого Бога?

Последняя мысль понравилась Ронни больше всего. И хотя юноша не мог её чётко сформулировать, ему хотелось этим вечером только одного – довериться этой силе, спасшей его от убийства. Он боролся за каждый момент этого прозрения, чтобы сохранить на всю жизнь, но, увы, …оно ускользнуло, и над головой вновь засияли холодным светом звёзды, и ночь вновь погрузилась в безмолвие.

Ронни соскочил с велосипеда, закрыл за собой калитку и оглянулся вокруг. Когда велосипед уже стоял в гараже, он подошёл к тополю, что рос перед его окном, и, глядя в небо, вмещающее в себя всю вселенную, стал молиться: «Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое…».

Теперь небо уже не пугало сгустившимися мрачно-синими красками, оно было праздничным и мирным. Звёзды меркли в ярком свете восходившей на небосвод луны, у каждого светила была своя небесная роль.

Прошёл день, потом другой и третий, но мысли о происшедшем не давали юноше покоя, ему нужен был совет отца. Субботним вечером, когда Альфонс дремал с газетой в руках, а Ронни сколачивал игрушечный столик для сестры Диан, подошло время их разговора.

– Папа, ты веришь в Бога?

Близился ужин, мама гремела кастрюльками на кухне, и сестра Диан крутилась возле неё. В комнате были только они вдвоем, сын и отец, который на вопрос сына утвердительно кивнул головой.

– Почему ты веришь в Бога?

– Потому что у меня родился ты.

– А ты сам видел живого Бога?

Альфонс, помолчав, отрицательно покачал головой.

– Папа, это правда, что Бог создал ночь и день, землю и всё, что на ней, в шесть дней?

– Так написано в Библии.

– А Бог любит тебя?

– Твоя бабушка Мария говорит, что любит.

– А меня, меня он любит?

Этот вопрос Ронни остался без ответа, потому что из кухни прибежала Диан и позвала всех к столу. После ужина Ронни вернулся к прерванному разговору с отцом.

– Папа, ты веришь, что Иисус Христос – сын Бога?

– Я думаю, что у каждого отца должен быть наследник. У небесного отца тоже, – ответил Альфонс, в раздумье чуть наклонив голову.

– Если Иисус вознёсся на небо, то как он может отвечать на молитвы, если его нет на земле?

– Ты же сам слышал рассказы из Библии, сам и решай «как».

– Папа, ты когда-нибудь читал Библию? На каком языке она написана?

– Библия лежит в церкви, и только посвящённые могут читать её.

– А я могу быть посвящённым?

– Ронни, перестань дурью маяться, оставь отца в покое. Я тебе вот что скажу: ты говоришь о любви Господа? Наслушался этих сказок от своей бабушки? Знаешь, что происходит с посвящёнными людьми, которые читают Библию и думают, что они самые умные? Они уходят в монастыри, а там занимаются развратом, мужчины спят друг с другом и совращают монахинь! Вот посмотри!

Валентина раскрыла перед сыном толстую книгу и пальцем указала на фотографию. Это была одна из трёх книг, хранившихся в доме Де Гроте.

– Видишь этот колодец? – продолжала Валентина. – Этот колодец находится в женском монастыре, где женщины сохранили себя для жизни с Иисусом. Они хранили и обет молчания, когда вместо Иисуса Христа они отдавались на поругание божиим людям, но, как ни старайся, а правду не скроешь. Эти бедные монашки своих детей, зачатых в пороке, рожают и кидают в этот колодец. Видишь эту фотографию и скелеты несчастных младенцев на дне?

Ронни сразу припомнились котята и их жалобный предсмертный писк, и он понял, что уже не хочет быть посвящённым, чтобы читать Библию, будет лучше слушать рассказы об Иисусе из уст бабушки Марии…

Время шло своим чередом. Ронни работал сосисочником, по вечерам учился, а по выходным дням веселился в банде «Бункерских крыс». Раймонд вскоре стал его хорошим другом, их дружба держалась на традициях банды. Вместе с другими вольными «крысами» – храбрыми юношами и их независимыми девушками – молодой Де Гроте разгребал заваленные блиндажи и туннели, оставленные фашистами в наследство бельгийской молодёжи, и развлекал заблудившихся путников, проходивших по тропинке между бункерами, взимая с них дань.

– Стой, кто идёт! Руки вверх! Плати дань!

Так по-военному окликали ребята какого-нибудь грибника. Трусливые сразу убегали, и никто их не догонял, но большинство людей, гуляющих по лесу, поднимало от неожиданности руки вверх, а некоторые принимали стойку боксёра. Тут и начиналось веселье.

Данью могло стать всё что угодно: от пяти центов до зелёного яблока.

Одна девушка, гулявшая по лесу в белом платье в синий горошек, руки на окрик не подняла, а протянула одному из окруживших её парнишек скромный букетик лесных цветов. Букетик достался Ронни, а остальные молодые бандиты опустились перед ней на колено. Потом под рыцарской охраной из пяти человек девушка была доставлена к автобусной остановке, что находилась по соседству с бункерами.

Если нарушитель территории платил дань щедро, то к нему подходил лидер банды по кличке Белый, который участливо спрашивал пленника: «Ты думаешь, что тебя ограбили?» В таких случаях человек обычно не знал, как лучше ответить, и за него отвечал сам бандит: «Спасибо, дорогой друг, за то, что ты столь щедро оплатил персональный концерт».

Для любителя пеших прогулок выносилось из бункера кресло, которое Де Гроте смастерил для себя из немецкого хлама времён Второй мировой войны, чтобы ему было удобно слушать новые песни, сочинённые Белым. Белый пел чуть охрипшим голосом под гитару, с который не расставался ни ночью, ни днём, а когда начинал перебирать струны, то забывал обо всём на свете, а о «госте» в первую очередь.

Иногда среди «пленников» встречались и родственные души, для которых гостеприимные любители рок-н-ролла устраивали уже настоящие концерты, где звучали знаменитые мелодии Клиффа Ричарда, Элвиса Пресли, Пола Анка и Чабби Чекера. (Пройдут годы, и музыкальная группа Белого окрепнет и будет с успехом гастролировать по всей Европе.)

Время от времени «Бункерские крысы» выходили на рукопашные бои со своими соседями из других посёлков. Бои обычно приурочивались к поселковым праздникам, проводившимся в честь святого, имя которого носила поместная церковь. Назывались эти праздники «кермес» – ярмарка.

На праздник «кермес» сходились вместе все жители посёлка, от мала до велика. С самого утра на всю деревню звучала весёлая музыка. Деревенская площадь становилась ареной цирка, где артистами были сами односельчане и их дети. Прямо на улицы посёлка выносились столы, на которых раскладывалось всё, что было лишним, но могло пригодиться другим. Эти базарчики так и назывались – «распродажа хлама». Всем было весело продать свой хлам и за те же деньги покупать его у соседей. Кругом носились радостные дети. Над гуляющим народом витал запах жареного мяса и кипящего масла, в котором плавали золотистые колобочки дрожжевого теста. Они продавались в кулёчках и были густо обсыпаны сахарной пудрой.

На площади под шарманку крутились карусели со сказочными лошадками. В день поселкового праздника каждый желающий мог попробовать себя в стрельбе по металлическим зайцам, снующим в глубине тира, или в точности метания теннисного мячика. Тот, чей мячик попадал в пустую консервную банку, получал за меткость плюшевого медведя. Детвора за пять центов ловила маленьким ситом золотых рыбок из «речки», что струилась по прилавку.

В центре базарчиков, за столами, украшенными цветами в вазочках, сидела степенная публика. Уважаемые дамы в модных шляпках и господа в начищенных ботинках под открытым небом любовались народным гулянием. Перед ними стояли высокие бокалы с золотистым пивом, и услужливый официант, которого все знали ещё мальчишкой, заботился, чтобы пиво в бокалах не кончалось.

К полудню гордые крестьяне, собственники сельскохозяйственных угодий, выводили на окраину посёлка своих откормленных быков и породистых лошадей в надежде получить приз за лучший приплод года, который выдавался самим бургомистром. Посёлок гулял до позднего вечера, чтобы вдоволь напеться, натанцеваться и навеселиться до следующего кермеса.