Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Отец Раймонда, худой и мрачный, был вечно недоволен женой и сыном, своей работой и своим соседом, своей страной и своим правительством, всем миром и даже самим собой. Завидев Ронни, он шёл ему наперерез, чтобы отчитать его за участие в банде «крыс», а когда друзья покинули банду и стали заниматься гоночным мотоспортом, то он принялся пилить их за то, что они впустую тратят своё молодое время на глупости, вместо того чтобы подыскивать хороших невест. Друзьям же было не до невест, они вместе готовились к службе в армии, укрепляя свою молодецкую силу в соревнованиях на выносливость. Когда выдались свободные дни, то они совершали велосипедные рейды по всей Фландрии, а в обычные дни на спор поднимали тяжести и повышали свою спортивную форму, используя как полигон высокий старый амбар, в котором ещё до войны деды Раймонда хранили сухое сено. Ронни и Раймонд взбирались на балки амбара и ходили по ним под самой крышей, подтягивались на высоких дверных проёмах.

Как-то в такой дождливый день Ронни, пробегая по балке амбара, поскользнулся и полетел головой вниз. Ястребом летел юноша с четырёхметровой высоты амбара, но не для того, чтобы схватить добычу, а для того, чтобы встретить свою неминуемую смерть. Пикируя головой прямо в землю, он интуитивно вытянул полусогнутые руки вперёд и, коснувшись земли, оттолкнулся от неё, как это делает кошка при падении, потом перекувыркнулся в воздухе и встал на ноги, живой и невредимый. Ронни ещё не успел опомниться от этого головокружительного прыжка, как на него налетел отец Раймонда.

– Эл-ла, что это ты учудил? … (подзатыльник). Это тебе не натовский полигон, а наследный фамильный амбар! (подзатыльник). Захотелось убиться насмерть, так прыгай себе с церковной башни, там тебе крест сразу в землю воткнут, а амбару от ваших выкрутасов одни убытки.

Что-что, а подзатыльники старый земледелец отвешивал удальски. Потом к отцу подошёл Раймонд, который издалека видел, как его друг пикировал с амбарной крыши, и теперь смотрел на друга как на пришельца с того света. Увидев своего сына, хозяин амбара ещё больше разгорячился.

– Вот ещё один варвар явился, ядрёный миллиард! От ваших развлечений амбарная крыша в дырках, как решето! Амбару-то уже все сто… сто… сто шестьдесят лет набежало, а вы тут распрыгались. Прямо, как Мэри Поппинс без зонтика, разлетались. Я тебе, Ронни, лучше метёлку в зад воткну, чтобы разбег был хороший, а то…

Теперь подзатыльники старого ворчуна получали уже оба друга по очереди, и это было очень смешно. Сначала юноши пытались хранить серьёзность, как-никак, а отец Раймонда, пожилой человек, но надолго их не хватило, и они громко расхохотались, а старик обиделся, махнул на ребят рукой и поспешно удалился домой, в надежде найти жену, которая никогда не перебивала его на полуслове.

Подходило время призыва в армию. Раймонда должна была провожать на службу Элла, а у Ронни никаких привязанностей не было, если не считать Ингрид, которая жила по соседству.

Как-то Ингрид позвала его к себе, чтобы починить кран, когда её мамы дома не было. Ронни быстро справился с задачей и хотел было уйти домой, но девушка осторожно взяла его за руку и, прикрыв ресницами глаза, поцеловала в губы. Затем робко прижалась головой к широкой груди юноши, и её руки сомкнулись на его шее. Юноша чувствовал упругость девичьей груди, лёгкое дрожание её худого тела, ему хотелось большего, но он остерегался. Предательство Диан, поцелуй проститутки и бесплодное мечтание о Герде были тогда его единственным любовным опытом в отношениях со слабым полом, но Ингрид не знала причины упорства юноши к её чарам обольстительницы и сама повела своего мастерового соседа в мамину спальню, где стояла кровать под розовым покрывалом.

Когда Ронни осознал, что случилось в эти полчаса, он принял твёрдое решение жениться. Ингрид была старше Ронни на пять лет и не ожидала такого быстрого успеха от своей любовной забавы. Победа, к которой они с мамой так хорошо подготовились, наступила слишком легко.

Мама девушки работала на улице, знаменитой высококлассными проститутками, и знала способы, как привлечь подходящего жениха для дочери. Ронни был перспективным женихом – богатым наследником и очень покладистым пареньком с хорошей репутацией, но мама девушки не учла одного, что её дочь была совсем не готова стать женой и матерью. Её влекло другое искусство – искусство искушать мужчин прелестями своего тела, испытывать власть над ними, приводить их в чувственный трепет и получать за это большие деньги, не ожидая подачек или мистического наследства.

Де Гроте не подозревал, как он был наивен в этой игре с будущей проституткой. Он приходил к ней в гости, съедал принесённый им же шоколад, ремонтировал в доме то, что требовало мужской руки, и с чувством исполненного долга уходил домой. Как-то раз Ронни решил проехаться со своей девушкой до магазина, но к магазину он приехал один. На обратном пути он нашёл Ингрид, сидящей на обочине дороги. Он не понял, чем обидел свою девушку, ведь она сама свалилась с мотоцикла, и на этом их пути разошлись.

Ронни ждала служба в армии, а Ингрид – высококлассный бордель.

– Все женщины продажны, – подытожил Ронни и забыл о женщинах на целых два года.

Для Ронни Де Гроте пришло время служить в армии и стать настоящим мужчиной.

Глава 2

– Ронни, ты опять хочешь отличиться. Скажи мне, зачем надо всегда на рожон лезть? Мы же не дети дикарей, чтобы идти в самое пекло событий и чужой жар руками разгребать! В спецназе служат те, кому жить надоело, а жизнь, как там ни крути, прекрасна! Ты мне скажи честно, как другу, во имя чего ты собрался героем стать? – допытывался у друга Раймонд, смотря в окно поезда, за которым мелькали земли провинции Брабант, а Ронни медлил с ответом и тоже смотрел в окно.

Разговор не клеился. Езда в поезде под перестук колёс располагала к молчанию, а за окном мелькали ухоженные поля, перелески, зелёные выгоны, по которым бродили то откормленные коровы, чьё вымя чуть ли не волочилось по земле, то кудрявые барашки, то статные кобылицы.

Это был особый день года, Королевство Бельгии призвало своих сынов на службу.

Ронни и Раймонд, как и их сверстники, с раннего утра проходили в Брюсселе всевозможные медицинские тесты на пригодность к службе в армии, чтобы каждого призывника распределить по родам войск с учётом здоровья, а вечером все разъехались по домам, мысленно готовясь к грядущим переменам.

Подъезжая к пригородам Антверпена, Ронни вдруг с хитринкой посмотрел на заскучавшего друга.

– Раймонд, ты меня спрашиваешь, зачем я записался в спецназ. Я подумал и отвечу честно, как мужчина мужчине. Я записался в десантники, чтобы выделиться и понравиться твоей Элле!.. Э, не кипятись… тут ничего не поделать, нравятся Элле десантники!

– Скажешь тоже, – обиделся Раймонд, но смолчал.

Надо сказать, что Ронни до этого момента сам не задумался над вопросом, почему хотел стать десантником. Перед медицинским осмотром он очень тревожился, что при обследовании может обнаружиться тот порок сердца, из-за которого ему в детстве запрещались физические нагрузки, и только к вечеру, когда всё обследование завершилось, стало поспокойнее на душе.

Сидя в холле старинного замка вместе с другими призывниками, Ронни вычислил закономерность, с которой призывники вызывались к капитану для ознакомления с результатами осмотра. Новобранцы вызывались не в алфавитном порядке, а по качеству пройденных тестов, то есть самых подготовленных ребят оставляли «на потом».

К капитану Де Гроте был вызван на собеседование предпоследним.

– Та-а-к, Де Гроте Ронан, – протянул нараспев капитан, – что мы имеем в твоём случае? Здоровье у тебя, Ронан Де Гроте, отменное. Физические нормативы сданы на «суперотлично». И тест на интеллект зашкаливает. IQ 165 – это совсем неплохо, при нормативе в 80—110. Или произошла ошибка?

– Дважды проверяли, господин капитан! Первый раз IQ был 163, как у господина Альберта Эйнштейна, – ответил польщённый юноша.

– Так хочешь ли ты, наш «Эйнштейн», учиться в офицерской школе?

– Среднее образование получил в вечерней школе, поэтому для офицерской школы не гожусь.

– Почему же ты не доучился, Де Гроте? Или нужда была? Или лень на рога взяла?

– Нет, господин капитан. Школьные программы подготовлены для примерных мальчиков и девочек, которым всё равно что учить, лишь бы учиться. Диплом об окончании средней школы в нашей стране – это свидетельство хорошего поведения и примерной успеваемости, ибо диплом ничего не говорит о способности выпускника и его умении применять знания на практике. Я убеждён, что в школе нужно учить тому, что может пригодиться человеку в жизни, и по уровню его способности, а иначе учёба не имеет смысла.

– Если ребёнка с малолетства не учить мыслить и быть в курсе достижений человечества, то ему предстоит вновь изобретать колесо, и мы получим общество современных неандертальцев! Любая учёба делает человека всесторонне развитым, и не надо изобретать лампочку дважды. Вот ты, Де Гроте, например, что-нибудь в своей жизни изобрёл?

– Велосипед с динамо-машиной, когда мне было 17.

– И что?

– Батарея от старой машины оказалась слишком тяжёлой, чтобы её возить в велосипедной сумке.

– Вот видишь, не учился в своё время, так скоро и без тебя велосипедный мотор изобретут. Так что, Де Гроте, прими к сведению, что человек – это не консервная банка, чем её заполнишь, то и получишь, если не протухнет. А человеку надо самому развиваться, но прежде надо иметь плацдарм, который наши отцы и прадеды для вас, самоучек, создали, а диплом хоть и бумажка, а цену имеет, без диплома ты недоросль.

– Я имею дипломы строителя, автомеханика.

– Да я не о том, и кошку можно научить в туалет ходить, я о том, что человек – лошадь, извозчик которой ограничивает ей взгляд, чтобы она не испугалась, у человека перспектива должна быть – всестороннее развитие, а не только мастерство рук. Пойми, умник, как человек без души – труп, так и десантник без знаний и характера – портянка. Ну, Де Гроте, ты где сам хочешь служить?

– В «Паракомандо», господин капитан! – ответил Ронни без колебания.

Густые брови капитана удивлённо вскинулись.

– Почему именно в десантных войсках особого назначения?

– Хочу служить родине в самых элитных войсках, господин капитан!

– Вот оно что! Значит красный берет хочешь носить? В школе «Паракомандо» учат офицеров, там надо не только силу и мужество иметь, но и знания. Потянешь, без диплома?

– Справлюсь, характер я имею!

Этот разговор с капитаном не выходил из его головы всю дорогу домой, а тут ещё и Раймонд в огонь вино подлил, ему тоже стало интересно, почему Ронни хотел стать десантником.

Раймонд перед призывом в армию мог похвастаться дипломом высшей школы, а последнее время в его разговоре с другом стала появляться некая снисходительность. Ронни видел, что обидел друга своей шуткой об Элле, и на перроне в Антверпене протянул ему руку для перемирия. Раймонд руку пожал и опять попытался повлиять на друга, чтобы тот проявил разумность в выборе службы, на благо родине можно служить где угодно.

– Вот ты всё шутишь, Ронни, а мы с Эллой на свадьбу тебя приглашаем, пример тебе подаём, что семьёй пора обзаводиться. …Надеюсь, что мне дадут увольнение по поводу рождения моего первенца, но дело не в этом. Ронни, пойми, война окончилась восемнадцать лет назад. Зачем её нужно выдумывать в мирное время? С твоим опытом строителя и автомеханика ты можешь в армии отслужить, как у Христа под мышкой. Это безумие, идти в наше время служить в «Паракомандо», да ещё добровольцем! Говорят, что единицы получают красные береты, а требования к новобранцам просто изуверские. А вдруг ты не выдержишь, и что? Потом всю дальнейшую жизнь будешь чувствовать себя неудачником. Зачем тебе это надо?

– Знаешь, Раймонд, как ты сейчас похож на своего отца, только он старик, а ты молодой старик! Как родителя твоего вспоминаю, так стыдом заливаюсь. Ведь это я ёлку на вашем газоне в прошлое Рождество срубил, уж больно красивая она была, а никому не нужная. Ты мне веришь, что я срубил её по зову сердца?.. Нет? Вот и отец твой мне не поверил, хотя я извинялся… Служить пехотинцем не мой удел, так что ты отдыхай, а мне предстоит ещё и завтра проходить дополнительные отборочные тесты, чтобы стать офицером «Паракомандо», и я их пройду! Обещаю, приду домой с красным беретом и твоему отцу плакучую иву перед домом посажу. Ива – дерево лиственное, грустное, на него никто с топором не кинется.

Друзья простились как хорошие знакомые и разошлись по домам.

Через месяц после этого разговора в дом Де Гроте пришло заказное письмо на имя Ронана Марии Альфонса Де Гроте, оно было из министерства вооружённых сил страны. Вечером после работы Альфонс передал нераспечатанный конверт сыну. В конверте лежало официальное уведомление, что Ронан Мария Альфонс Де Гроте обязан прибыть в расположение воинской части в Брюсселе, для прохождения службы в войсках специального назначения.