Вера и рыцарь ее сердца. Книга пятая. Седьмое небо

– Мама, у меня и денег тоже нет.

– Так. … Это неважно. Нам надо перейти на другой вокзал. Давай, быстренько собирайся. Будем привыкать жить по принципу первой необходимости. Главное, надо добраться до дома, а там разберемся, что к чему!

Катя смотрела с обожанием на свою маму, ее слезы просохли.

Вера от счастья, что ее Катя нашлась, что она была цела и невредима, не заметила света искренней дочерней любви в глазах девочки. Она всегда спешила жить, куда-то успеть, а в этом пути не было остановок, чтобы оглянуться по сторонам.

По приезде в Гурьевск Катя записалась в обычную среднюю школу. Теперь у нее была только одна цель сдать выпускные экзамены так хорошо, чтобы она опять могла бы быть сама собой, а мама могла бы ею гордиться.

Так в раздумьях о прошлом Катя съела все спинки минтая, дочиста, и замурлыкав от удовольствия, отправилась спать. Девочка готовилась в Гурьевске к каждому уроку, как к бою с городскими педагогами, которые высокомерно относились к образованию на селе, не понимая, что быть признанным учителем деревенской школы – это высокая честь, которую нелегко заслужить дипломированному педагогу. Экзамены за среднюю школу Катя решила сдать не хуже городских ребят, потому что она была Екатериной – победительницей!

А в природе, наконец-то, наступило долгожданное весеннее тепло.

Весна в Калининграде не восхищала Веру тем чудесным пробуждением природы от зимней спячки, как это происходило в Казахстане или в Сибири. Иногда ей казалось, что весна гуляет по городу сама по себе, а горожанам достается только теплый ветер от ее быстрого разбега. Солнце не брызгало апрельскими лучами, а блуждало в дождливых тучах или пряталось в старинных постройках Калининграда. Скорее всего именно эти руины прошлого из истории другого народа мешали нынешним горожанам почувствовать себя дома, но всему свое время. Весной пешеходы не расставались с зонтами, а обувь от сырости расклеивалась прямо на глазах.

Как никогда Вера скучала по весне своего детства, когда весна под перезвон сосульковой капели танцевала по городу, весело раскачивала деревья, гоняя по небу всклоченные ветром облака. Степное весеннее солнце торопило жаркое лето, заставляя людей быстрее снимать зимнюю одежду, а весна детскими голосами распевала: «Зима-лето, попугай, наше лето не пугай!».

Вера скучала по быстро тающим сугробам, по веселому журчанию ручейков, по терпкому запаху весенних цветов. Ей было жаль, что первая травинка в Калининграде тут же терялась в зелени вечнозеленых газонов и кустарников, так что ее появление оставалось незамеченным событием, и никого не шокировала первая распустившаяся почка на березе.

Но, может быть, Вера состарилась, и ее душа не хотела воодушевляться сезонными переменами погоде? Даже подснежники и тюльпаны в Калининграде казались ей прекрасными творениями искусных художников, а не чудом оживающей природы. Не было в весне по-калининградски той весенней лирики, которую Вера раньше слышала в каждом апрельском дне, когда ей хотелось быть «дежурной по апрелю». В этом городе не мог родиться Булат Окуджава!

Но, что ни говори, а весна есть весна. Прежде всего, она определяется хорошим настроением, оптимистическими планами и изменениями в одежде.

Когда солнце не пряталось за тучи, оно радостно улыбалось людям, такие теплые дни Вера ценила больше всего. Она выходила на работу без зонта, чтобы насладиться солнечным светом. Ее туфельки на каблучках не утопали в пыльных ямах деревенских дорог, они отбивали прогулочный ритм довольной собой женщины. Теплый ветер раздувал пологи кофточки, не застегнутой на пуговицы, и легонько теребил подол удлиненной юбки, доставшейся ей в наследство от жены брата. Как там не крути, а красиво жить человеку не запретишь, особенно, если он сбежал из деревни в город.

Чтобы истинно оценить преимущества городской жизни, надо лет пять пожить в деревне, в срубленной избе, в общении с буренкой, как кормилицей семьи. Тогда будет понятно, как приятно начинать день с посещения благоустроенного туалета, легкого завтрака в виде ломтика нарезного батона с тонким кружочком колбаски поверх маслица, а потом по асфальтовым дорожкам торопиться на работу, постукивая каблучками, а вечером принять тёплую ванну с ароматическим шампунем и до сна просидеть в кресле перед телевизором, который не отключается во время непогоды, и не рябит, потому что покосилась антенна на крыше.

Уже через месяц городской жизни Вера стала замечать, что ее тело неудержимо стало терять силу и гибкость, оно набирало вес и ужасно противилось всякой физической нагрузке. Потом, куда-то пропало удовлетворение жизнью, а с ним и то умиротворенное состояние души, когда все дела по хозяйству управлены, когда протопленные печи давали тепло, и вода на завтрашний день стояла в ведрах у крыльца.

Зато, какая в деревне может быть апатия? Это городских людей постоянно одолевает лень, а у сельчан весь день расписан, только успевай крутиться.

Человеку всегда хорошо там, где его нет.

Даже долгожданные субботние дни в городе теряли свою прелесть, они становились банальными выходными днями, когда не знаешь, что делать и куда пойти.

Но роптать на городскую скуку, женщина не собиралась, как и мечтать о возвращении в деревню! В свободное время она стала заниматься гимнастикой, интенсивно штудировать новую книгу американской писательницы Луизы Хей, в которой давались советы по прогнозированию позитивного будущего. Эти занятия женщина совмещала с молитвами, которые становились обязательными ритуалами по утрам и вечерам.

С первых дней работы в Гурьевске Вера взяла себе за правило, которое гласило: хорошо работать, это совсем не означает рваться в передовики. Она уже не стремилась к всеобщему уважению, в коллективных заговорах не участвовала, спокойно выполняла приказы начальства, стремясь быть самым среднестатистическим врачом.

Созданный ею образ скромно участкового врача, почему-то действовал на людей гипнотически, и к ней потянулись люди для душевных бесед.

Как-то раз, к Вере в кабинет зашла заведующая поликлиникой, Елена Михайловна, очень красивая брюнетка, похожая на пиковую даму, но зашла она не для деловых разговоров.

– Вы знаете, Вера Владимировна, вот, что я скажу вам по секрету. У меня есть знакомые, которые уже полгода живут в Бельгии. Они приехали туда и сдались властям. Теперь им выделили домик на берегу моря, да еще платят социальное пособие. Это не наша с вами нищая зарплата.

– Бельгия? На берегу моря? Еще и социальное пособие?

Обычно Вера не перебивала своих коллег, рассказывающих по секрету свои истории, но тут ее воображение за одну секунду нарисовало прекрасную страну Бельгию, песчаное морское побережье в лучах восходящего солнца, где в одиноком беленьком домике у маяка счастливо живет она и ее семья. Только образ мужа-капитана не хватало в этом видении. Поэтому Вера с еще большим вниманием собралась слушать разговорчивую Елену Прекрасную о чудесной жизни в Бельгии.

– Вера Владимировна, я об этом и говорю: Бельгия, социальное пособие, домик у моря. Представляете, какой комфорт! Нам, беженцем из Казахстана, приехать в Бельгию и получить вид на жительство стоит всего1000 долларов на человека.

– Тысяча долларов на человека?

Тихим эхом повторила Вера последние слова своей начальницы, и радужная картина Бельгийского приморского рая стала ещё одной несбыточной мечтой.

Как обычно и бывает, если утро было солнечное, то к вечеру обязательно похолодает. Вера застегнула кофточку на все пуговицы и отправилась домой. В сумке она несла десяток пухлых историй диспансерных больных детей и ее красные туфли-лодочки, тоже из гардероба Галины, при ходьбе изрядно натирали ноги.

С заходом солнца исчезал и Верин дневной энтузиазм. С ужасом она понимала, что через каких-то три месяца оплата за квартиру закончиться, и она с Катей останется на улице. Месячная оплата за съемную квартиру в два раза превышала оклад участкового педиатра первой категории, работающей на две ставки.

«От сумы и тюрьмы не зарекайся», не зарекайся даже тогда, когда у тебя есть высшее образование и желание трудиться днем и ночью.

Но на сердце у Веры жила маленькая надежда, потому что она поверила чуду воскресения Иисуса Христа. Если мир не давал надежды, увернуться от судьбы бездомного нищего, то женщина отправилась за этой надеждой в церковь, где было обещано спасение всем погибающим.

Глава 2

В один из воскресных апрельских дней после затяжных дождей вновь засветило солнце, и ночные порывы ветра к утру утихли, оставив людям на обозрение обрывки облаков, беспечно гуляющих по ясному синему небу.

Вера не имела привычку срывать листья или ломать ветки с деревьев, но в тот день она не удержалась и сорвала для себя ветку куста, растущего у дороги. На тонком прутике раскрылись нежные почки и из них проклюнулись маленькие листочки. Настроение женщины было хорошее, она спешила на воскресную службу в церковь и спешила за надеждой.

Деревянное здание православной церкви в Калининграде была срублено умельцами с божьей любовью. Автобус из Гурьевска останавливался на площади, где в окружении раскидистых тополей стояла церковь.

Когда Вера подходила к церковным воротам, раздался нежный переливчатый колокольный звон, словно колокола обрадовались Вериному приходу. Удивительным было то, в руках у людей, входящих в церковный зал были тоже веточки с листочками.

– Так сегодня вербное воскресенье! Каким чудесным образом я сорвала утром эту ветку и принесла ее в церковь! Это чудный знак!

С началом службы Вера думать перестала, на сердце у нее стало спокойно и радостно. Церковное пение прерывалось монотонным речитативом дьякона, потому в тишине звучал голос батюшки, обращенный к прихожанам, входящим с запахом ладана в божий мир любви и покоя.

Вера уже не чувствовала себя чужой на службе. В устах священника рассказы из евангелия, которые к тому времени она знала почти наизусть, оживали. В них слышались наставления Господа Христа к своим ученикам и ко всем верующим на земле.

В то воскресенье говорилось о том, что верующему человеку надо творить добро младшим братьям, то есть, тем, кто нуждается в помощи. Вера слушала слова батюшки и размышляла про себя.

– Делать добро, не требуя ничего взамен? Согласна, чем богата, тем поделюсь с бедным. Вон, столько старушек стоит у ворот церкви с протянутой рукой, стыдно пройти мимо и не дать хотя бы несколько копеек. Ох, если бы эти копейки у меня еще и были, то я бы всем нищим отсыпала полные пригоршни. Но, если человек в беде, то чем смогу, тем помогу. Господь Христос не пустил людей в Царство Божье, которые не накормили, не напоили его, когда он к просил у них еды и питья, придя к ним в образе старика или путника. Это страшно! Нет, я не пройду мимо голодного, я добрая.

После праздничной службы Вера задержалась у иконы Николая Чудотворца. Почему именно перед иконой Николая Чудотворца? Надо сказать, что это был непростой выбор для Веры. Как было ей из множества икон выбрать ту икону, чтобы перед молиться Господу? Каждый раз, когда женщина ставила свечку перед одной иконой, ей казалось, что другие святые угодники смотрят на нее как-то укоризненно, как бы говоря: «А чем мы хуже?»

Если бы у Веры были бы еще деньги, то она бы перед каждой иконной поставила бы свечку, но молиться она все равно хотела перед иконой Николая Угодника. Хорошо, что со временем Вера поняла, что если зависть – это грех, то святые на иконах не будут её ревновать к Николаю Чудотворцу, на то они и святые.

Если говорить еще более честно, то самой Вере хотелось бы лучше молиться святой Матроне, но этой иконы в Калининградской церкви не было, наверное, потому, что старица Матрона не была признана православной церковью святой.

А для Веры она была живой и святой. Эта весть о старице Матроне пришла к женщине самым необычным образом, в декабре прошлого года, по дороге в Москву.

Вера уже не работала врачом Андрюшинской больницы, а была в отпуске по уходу за детьми, и решила поменять место жительства. Калининград казался ей вполне подходящим городом для нового старта, потому что там жил ее брат с семьей.

Оставив Катю на хозяйстве, женщина отправилась в Калининград, чтобы еще до переезда подыскать себе работу. Скорый поезд в Москву шел двое суток, останавливаясь только в больших городах. Во время остановки в Перми в плацкартный вагон вошла женщина преклонных лет. Она долго размещала свои пожитки, а когда разместила, то успокоилась и стала разглядывать попутчиков, среди которых была и Вера.

Эта грузная старушка походила на Верину маму, как две капли воды, только мама была моложе и худее.

– Здравствуйте, – представилась Вера, пересев поближе к ней, – меня зовут Вера. Я еду в Калининград, вернее сбегаю в Калининград, а жила я в сибирской деревне, у черта на куличках. Могу ли я поинтересоваться, куда вы едете в такой мороз? Я вижу, что в вашем возрасте нужно мужество отправиться в такой путь. Вы извините меня за любопытство, но вы случайно не из рода Казимирских? Вы очень похожи на мою маму.