Это Америка

– Ты тесемки от кальсон своих спрячь.

– Ой, так это же не тесемки от кальсон, это же ци-цит от талита[33 - Цицит – то же, что и цицес, атрибут ортодоксальной еврейской одежды, свисающие с концов особой одежды – талита.]. Это так полагается.

– Цицит-шмицит… лучше все равно спрячь: девушка, говорю, стесняется.

– Но это наша гордость, символическая часть традиционного еврейского одеяния!

Михаил подмигнул Марусе:

– Слышь, пусть Роза не стесняется, это такое еврейское украшение и даже гордость – цицит называется, – и спросил Яшу: – Ты водку-то с нами пить будешь?

– Водка? Кажется, она кошерная, из зерна. Это даже нашим раввинатом признано.

– Это еще что за штука такая – ваш раввинат?

– Как, вы про раввинат ничего не знаете? Эй, это же самые умные люди, это Высший совет раввинов! Там сидят такие умы, такие умы!..

– Ясно, что умы, раз водку признали кошерной. Ну, значит пить можно, а то душа водки просит. Роза, принеси стаканы. Я извиняюсь, конечно, ты откуда взялся?

Яша с радостью воскликнул:

– Меня к вам наш раввин прислал и поручил, чтобы я вас встретил и привел в синагогу.

– В синагогу? Чего нам там делать?

– Вместе молиться.

– Да я отродясь в синагоге не был и молиться не умею.

– Ой, вы же не знаете нашего раввина! Он вас научит. Это такой мудрец, такой мудрец! Он даже знаком с самим Шнеерсоном, главным любавичским раввином.

Михаилу надоело слушать незнакомые слова:

– Шнеерсон-мееерсон, мне все равно. Я тебя спрашивал – откуда ты приехал и как давно?

– Я? Я из Москвы. Скоро два года будет.

– А чего ты здесь делаешь, какая у тебя работа?

– Работа? Какая работа? – удивился Яша.

– Ну, какую ты работу выполняешь?

– Я херидим! Я изучаю Тору.

– Ну а когда изучишь, что станешь делать?

– Я всю жизнь буду изучать Тору. Тора – это самое главное в жизни еврея.

– Работать не будешь? – поразился Михаил. – Эк тебя перекрутили…

Яша взмахнул руками и даже засмеялся:

– Ой, ну что вы такое говорите? Меня же никто не перекручивал. Иегова, наш Бог, послал мне настоящую веру и показал мне настоящий путь в жизни – стать херидим. Да я счастливейший человек, я принадлежу к хасидскому иудаизму любавичского толка.

Михаил саркастически улыбнулся:

– Не-е, все равно перекрутили. Небось форму эту в Москве ты не носил?

– Какую форму?

– Да вот шляпу эту черную, а под ней еще и тюбетейку, да лапсердак такой. И пейсы небось не отращивал.

– Это потому что мы – хабад[34 - Хабад – иудейское религиозное движение, разновидность хасидизма, также называется любавичским хасидизмом.], мы так должны встретить Мессию, который может прийти в любой момент. Наш раввин говорит, что Он уже совсем близко, что вот-вот.

Михаил давно обнаружил простодушие Яши и решил разыграть его. Он прищурился и с серьезным видом протянул:

– Ага, вон оно что… Близко, говоришь. А как ты его узнаешь, Мессию-то, а?

– Я? Да как!.. Наверное, Он сам скажет, что Он мессия.

– Может быть, и сам… Вот тебя твой раввин почему послал меня встречать, а? А может, я тот самый Мессия и есть?

От неожиданности Яша отскочил на шаг и изумленно посмотрел на Михаила.

– А вы откуда приехали? – нерешительно спросил он.

– Откуда? – Михаил значительно посмотрел вверх: – Оттуда!

Совершенно обескураженный Яша начал трястись:

– Ой, так я побегу сказать раввину… Он говорил, что Мессия, то есть это Вы, что Вы совсем близко…

Михаил удержал его за край пиджака и рассмеялся:

– Да не волнуйся ты, я пошутил. Мы-то сами из Саранска. Слыхал про такой город?

Яша медленно приходил в себя, потом разочарованно протянул:

– Из Саранска… слышал. А там, кроме вас, евреи были?

– Были, были евреи, как не быть. Только потом стали в Америку да в Израиль подаваться.

Яша слушал, но у него было свое на уме.

– Слушайте, давайте помолимся.

– Да погоди ты со своими молитвами. Пить, спрашиваю, с нами будешь?