«Искал не злата, не честей». Том 1

Да, музе своей служил всегда с чувственным благородством; всю свою короткую мятежную жизнь стоял перед Ней в почетном карауле и выплатил сполна дань всем великим явлениям, образам и мыслям, всему тому, что чувствовала и вынашивала в себе Россия. Так свежо и целомудренно страстно им произносилось и горячо объяснялось.

Он не имел поражения, потому что защищал Цивилизацию. Идею мира. Пестовал будущее. И никто уже не сбросит его с пьедестала триумфатора, пьедестала властителя дум.

Такой силы воли и такого безбрежного воздействия на пробуждение, ум и совесть человека Россия не знала, не видела и не чувствовала еще! Физическая реальность, но «бесконечная», «бессмертная», «нет вообще подобия».

И, как робкий росток первоначала личности, пробивается в душу нам пестернаковское: « О совесть,… Я б штурмовал тебя, позорище мое!»…

Этого пьянящего шипящего словесного изобилия, когда поневоле русский человек сам начинал думать яркими образами, возвышенными эмоциями, чувствовать «кончиками пальцев всю красоту мира» и говорит… стихами.

Его лирой была потрясена вся Русь.

Пушкин сделал русское слово последним шансом на обновление и страсть, и тем ключом, который открывает врата нашей истории и надвременного бытия. Этим русским словом, как самой грозной и безмерной силой, Пушкин опоясал границы нашего земного бессмертия.

Сильное, ритмически выдержанное, победительное русское слово, и при том – проникновенное, трогательно и задушевное.

А. Н. Толстой препарировал пушкинский меморандум русской словесности следующим суждением: «Русский народ создал язык, яркий, как радуга после весеннего ливня, меткий, как стрелы, певучий и богатый, задушевный, как песня над колыбельной».

Да! А Пушкин, словно Ганимед, вылил на головы современников полный ковш этот магического напитка, «амброзии», под названием «русская словесность» – с его мифологической функцией давать вечную молодость и бессмертие, тем самым превратив русский язык в исповедь народа.

Он был болен Россией, болен с рождения и до последнего вздоха на смертном одре; и Россия была изумлена этой благородным недугом и прощала ему, вынянченному в своих недрах любимому чаду, все противоречия, контрасты, взлеты и падения.

Он не заигрывал с чувством национального унижения, не приписывал себе честь великих событий. Терпеливо и без зависти жил в свое время, не извлекая из жизни выгоды, не инспирируя искусственно культ: « В духе мы живем и движемся» (Апостол Павел)

Для окружающих он был неудобным. Во всех смыслах. В 37 лет не иметь ни приличной работы, ни приличной должности (камер – юнкер! Чин капитана, его сверстники давно уже генералы в этом возрасте), пребывать в долгах. Позор своего рода. Не сумевший встроиться в жизнь общества.

Он некрасив, но добр по – христиански. Он умирает, но просит не мстить убийце. Он гоним властью, но способен радовать всю Россию… очень жизнелюбивый в своём изысканном поэтическом многоголосье. Схожий в свой жизнерадостности с ярким желтым букетом «Подсолнухов» Винсент Ван Гоги.

Он не побоялся закрыть глаза на свою непохожесть и неудобность для других и пошел путём Сердца. Чтобы однажды принести столько радости другим, что никому в его роде и не снилось.

Воздействие самой личности Пушкина на нас, современников, настолько велико, что не уступает доминанте его поэзии. По сути, смыслу и ценности Пушкин – национальный духовный властелин, который на глазах у изумленных современников создавал идею будущего, владея потрясающими знаниями о Руси древней и своего времени.

На посрамление вида не имел, в ослепление и заблуждение не вводил. В личину «отца лжи»не одевался, в облике едином добром и славном ходил.

Умел напитать свое воображение и сердце всеми многоликостями и многосмыслами Отечества.

Пушкин – это непревзойденный мастер образов, обобщений и метафор. Он многое скрывал от любопытного взгляда современника, «свертывался в самого себя», если речь шла о создаваемых им поэтических образах.

Он тщательно оберегал и хранил лишь в тайниках своей души черты людей, которых пылко и нежно любил. Нередко лирический образ, идеал нес в себе сгусток эмоционального восприятия поэтом, но лишался четкости, определенности.

А потому становился неясным, загадочным, отражал отношение творца не только к конкретной женщине, которой он посвящал стихотворение (которую любил), но и нес в себе трогательное внимание поэта к женщине вообще как чудной земной сказке.

Лирика Пушкина – это пленительное таинство самой поэзии, отражение всей многогранности судьбы, порой темных и загадочных.

Завораживающая глубина гения. Главный бастион жизненной автаркии.

В его поэзии было много букв, но еще больше смысла. Только самая суть. Выстроенная так, чтобы Читатель сам загорелся изучить и воспринять то, что нужно именно Ему. Подробности, детали, сюжеты. Соборность и державность. Эпохи и нравы гигантского легендарного Отечества.

Пушкин впервые показал смелость и героизм обыкновенного, не изысканного человека. Не римского и русского императора, не Прометея и не какого-нибудь Генерала. А именно будничного человека!

Это было совершенно неожиданно и смело для литературы начала XIX века.

Сочинял вибрирующими словами и звуками. Они словно плыли в высоте, в поднебесье. При этом поэт почти не делает различий между фоном и героями. Все соткано как бы из единой материи.

Пушкин не просто показал атмосферу и лиц. А то, что видят те, кого он описывает!

А видят они это нашими глазами. Ведь мы все едины в потоке времени.

Оттуда, из инобытия, льётся в стихах яркий свет. Там наш мир продолжается.

Два мира: тот, что в поэтической ноте, и наш мир, реальный, повседневный соединены происходящим в поэтике. Как в «Менинах» Веласкеса. Творение Пушкина- это портал между двумя мирами, нескончаемый проход нашей души по безмерной Лете.

Так поэт изумительно соединяет наш мир со своим.

Закольцевал эпоху и время.

Петля времени – это что – то невообразимое! Она отталкивает и притягивает.

Именно так будут писать 50 лет спустя Тютчев, Фет, а затем и Блок и поэты «серебреного века».

Мы теперь понимаем, почему поэты в XIX веке так боготворили ЕГО. Они только начинали, а Пушкин уже давно все сделал…

Еще при жизни поэта развернулась ожесточенная схватка цензуры и литературы. Последнее победило. Пушкин. Строптивый и дерзкий. Лук. Не роза.

Но это была НЕ абсолютная победа. Эта битва сказалась на судьбе и поэта и его произведений. Он вышел из нее не не паяцем и не жонглером.

Это Зевс и Юпитер. Это классика. Это великий мастер. Это священное искусство.

А представьте, как много людей во времена Пушкина жаждали его поэзию изменить и …даже уничтожить:

«Страшный суд» Микеланджело должен украшать не Сикстинскую капеллу, а общественную баню!»

Такова была реакция церемониймейстера Папы Римского, Бьяджо да Чезена, современника Микеланджело.

И порывы Бенкендорфа, современника Пушкина, главы жандармерии, близкие к приведенному историческому примеру, разделяло немало влиятельных персон.

Потому что Пушкин сочинял невероятно мастерски. За пределами мирского понимания. А ещё он очень хотел, чтобы его поэзия шла в массы, пришел век массовой культуры. Чтобы сменить век элитаризма – «культура только для избранных», для тех, кто владеет властью и деньгами – на век эгалитаризма, равенства в доступе.

Поэтому его слова и лира перевернули всё. Обескураженность. Изумление. Культурный шок!

И забываю мир – и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявленьем….

Вдруг русские осознали, что не подозревали, какими художественными богатствами они владеют, что у их культуры… есть ИСТОРИЯ!

Не белое пятно с примитивными парсунами А ИСТОРИЯ, долгая и вымученная, но своя, до боли, до крика, до крови в зраке! Со своими художественными идеалами.