Популярная христология. Т. 3

Императорские имения (patrimonium и res privatae) тоже управлялись П.; особые прокураторы заведовали библиотеками, хозяйственной частью, зрелищами и пр. Кроме провинциальных прокураторов, которые имели отношение к фиску и имуществу императора, были еще procuratores Caesaris pro legato, которые управляли незначительными областями, относившимися к разряду императорских провинций (Каппадокия, Иудея; Понтий Пилат был pr. Caesaris pro legato).

Эти П. находились под контролем ближайшего императорского наместника (legatus pro praetore); так, Понтий Пилат был подчинен сирийскому наместнику.

Из других провинций, которые по временам управлялись прокураторами, известны: Альпы, Реция, Норик, Фракия, Мавретания.

Прокуратура давалась на неопределенный срок и оплачивалась жалованьем из казны; так, были procuratores trecenarii, ducenarii, centenarii, т. е. получавшие 300000, 200000, 100000 сестерциев. П. Рима получал больше, чем провинциальный. Внутри прокуратуры существовали известные иерархические ступени, хотя повышение зависело от воли принцепса».

Виллемс, «Римское государственное право» (II, 1890).

А теперь по второму вопросу о том, кто такой Понтий Пилат с точки зрения историков и состоял ли он в заговоре Сеяна!

И историки пишут: «Пилат (Ин 19:1), или Понтий Пилат (Мф 27:2) – был назначен Римским правителем, или прокуратором Иудеи в 29 году по Р. Х.

Жил он в Кесарии, но являлся в назначенные времена в Иерусалиме для наблюдения за сбором податей Римскому правительству и в то же время производил здесь и судебные разбирательства (Ин 19:20) во дворце или претории, воздвигнутой, как кажется, именно для этой цели (Ин 18:28).

Его правление было вообще крайне неприязненно для Иудеев, так как он нисколько не колебался продавать за деньги правосудие и произносить какой бы то ни было приговор вопреки справедливости.

Историки передают о его хищничестве, его убийствах, тех мучениях, которыми он подвергал невинных без судебного разбирательства; кратко, по их словам, он отличался крайне суровою жестокостью во все время своего правления (Лк 13:1).

Вызванный в Рим по делу об убийстве Галилеян по его распоряжению в самом храме во время жертвоприношения, Пилат, по определению суда, был низложен и сослан в заточение в Вену в Галлию, где мучимый угрызениями совести, лишил себя жизни (Евсев. Ц. Ист. кн. 2 гл. 7; Древ. кн. XVIII, гл. 4, i 1, 2).

Личность Пилата имеет особое значение для Христиан, потому что по суду его был предан на поругание и крестную смерть Господь наш Иисус Христос.

Явная невинность Божественного Страдальца долго удерживала Пилата, хотя и привычного к смертным приговорам, от осуждения Господа.

Он старался уклониться от суда над Ним, несмотря на настойчивые требования о том первосвященников и народа (Лк 23:4—11); на суде до трех раз защищал невинность Иисуса, при чем ссылался и на засвидетельствование о невинности Его от Ирода, решению которого Пилат попытался предоставить решение участи Подсудимого.

К заступничеству за Иисуса побуждала Пилата и жена его: не делай ничего праведнику тому, просила она Пилата, потому что я ныне, во сне много пострадала за Него (Мф 27:19).

Первосвященники, книжники и фарисеи отвечали на все ужасным воплем, когда-либо вырывавшимся из человеческих уст: «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф 27:25). После чего Пилат, вероятно из опасения лишиться своей должности (Ин 19:12), велел бичевать Его и затем, умыв руки перед народом, при чем сказал еще раз «неповинен я в крови праведника сего», предал Его в руки разъяренной толпы на распятие.

По крестной смерти Господа Иисуса, Пилат составил форму надписи, которая была прибита на кресте; и когда Иудеи просили его переменить надпись, чтобы представить Иисуса важным преступником – притязанием на царство Иудейское, Пилат, быть может сознавая, что он уже пожертвовал правосудием, решительно отказался исполнить эту просьбу (Ин 19:19—22).

Он дал Иосифу позволение снять тело Иисуса с креста и положить его в своем гробе и наконец, по просьбе Иудеев, поставил стражу ко гробу (Мф 27:57—66)

А теперь от Понтия Пилата переходим к выяснению личности Луция Элия Сеяна!

Входе чего попытаемся так же выяснить был ли П. Пилат участников заговора Э. Сеяна против Тиберия?

Луций Элий Сеян (лат. Lucius Aelius Seianus), при рождении – Луций Сей (лат. Lucius Seius), (ок. 20 до н. э.– 18 октября 31 года[3].) – государственный и военный деятель Римской империи, командующий преторианской гвардией с 14 (или 15) г. н. э., консул 31 года, временщик при принцепсе Тиберии.

После добровольного удаления Тиберия на остров Капри – фактический правитель Рима.

В 31 году, находясь в зените могущества, был схвачен и казнён по обвинению в заговоре.

Его дети были убиты, а само его имя – приговорено к забвению.

Основной и наиболее ранний, но неполный и пристрастный источник сведений о Сеяне – «Анналы» Тацита.

Родился во всаднической семье в Вольсиниях (современное Больсено под Витербо).

Его отцом был – Луций Сей Страбон. Луций Сей, второй сын Страбона, впоследствии был усыновлён Луцием Элием Галлом в также плебейском, но более влиятельном роду Элиев и стал именоваться Луцием Элием Сеяном.

Во 2 году н. э. принцепс Октавиан Август назначил Страбона префектом преторианской гвардии, и тот командовал ею до конца жизни Августа. Тремя годами позже, по сведениям Тацита, молодой Сеян сопровождал Гая Цезаря в его армянском походе; иных сведений о Сеяне при жизни Августа нет. Вскоре после прихода к власти Тиберия Сеян (подчинённый Друзу Младшему, сыну Тиберия) уже сам командовал преторианцами против мятежных войск в Паннонии; в этом походе Друз коварством захватил главарей мятежа и дело обошлось без боя.

В 15 году н. э., когда Страбон был отправлен управлять Египтом, Сеян единолично возглавил гвардию. При нём был упразднён институт совместного командования гвардией двумя префектами – Сеян сосредоточил в своих руках и собственно командование, и кадровые вопросы. Именно при нём преторианцы стали важнейшей политической силой:

Сеян значительно преумножил умеренное влияние, которым прежде пользовался префект преторианцев, сведя рассеянные по всему Риму когорты в один общий лагерь, чтобы можно было сразу ими распорядиться, и чтобы их численность, мощь и пребывание на глазах друг у друга внушали им самим уверенность в своей силе, а всем прочим – страх.

В обоснование этой меры он утверждал, что разбросанные воинские подразделения впадают в распущенность, что в случае неожиданной надобности собранные все вместе они смогут успешнее действовать и что, если они окажутся за лагерным валом, вдали от соблазнов города, у них установится более суровая дисциплина… Тиберий не мешал ему в этом и был до того расположен к нему, что не только в частных беседах, но и в Сенате, и перед народом превозносил Сеяна как своего сотоварища и сподвижника и допускал, чтобы в театрах, на городских площадях и преториях в расположении легионов воздавались почести его статуям.

В 23 году Тиберий произвёл Сеяна в преторы. Эта и другие почести привели к столкновению между Сеяном и Друзом Младшим, который по праву считался наследником принципата; дело дошло до открытой кулачной драки.

По мнению Тацита, Сеян планировал извести всё большое потомство Тиберия и всего рода Юлиев-Клавдиев, и начал именно с Друза, сговорившись с его женой Ливиллой.

Сеян достиг этого не столько благодаря свойственному ему хитроумию (ведь и его одолели тем же оружием), сколько вследствие гнева богов, обрушенного ими на Римское государство, для которого и его возвышение, и его низложение было одинаково роковым.

Друз умер 23 сентября того же года, предположительно – от медленного отравления. Тиберий, лишившийся сына, ушёл в себя, предоставив Сеяну всю полноту власти. В живых оставались внуки Тиберия, дети усыновлённого им Германика и Агриппины Старшей, но влияние Ливии, матери Тиберия, некоторое время удерживало временщика от активных действий.

После смерти Ливии в 29 г. Сеян обрушился на род Германика, и к концу 30 г в живых остался лишь один    Гай Юлий Германик, будущий принцепс Калигула.

По мнению Светония, в событиях 31 года Тиберий манипулировал Сеяном – вначале, удовлетворяя тщеславию Сеяна, сделал его консулом, обольстил его надеждой на родство (женитьбой на Ливилле) и трибунскую власть, а затем публично обвинил в заговоре с целью убийства императора. Тиберий использовал ненавистное массам имя Сеяна, чтобы отвести от себя гнев при физическом уничтожении рода Германика (в том числе после смерти Сеяна – Агриппина Старшая и её сын Друз погибли в 33 году).

По мнению Тацита, Сеян до конца выступал как самостоятельное лицо, замышляя полный захват власти. Современные историки, однако, ставят под сомнение саму возможность воцарения Сеяна – на этом этапе истории ему бы потребовался номинальный принцепс из рода Юлиев-Клавдиев.

Детальная история падения Сеяна, опущенная и Светонием, и Тацитом, приводится Дионом Кассием: Тиберий, вначале переманив на свою сторону сторонников партии Сеяна, объявил о своей отставке с консульского поста; то же самое, по обычаю, был вынужден сделать Сеян.

Одновременно, Тиберий публично возвысил Калигулу, чтобы получить поддержку партии рода Германика.

Лишив Сеяна массовой поддержки, Тиберий вызвал его в сенат, под предлогом передачи трибуната.

Когда 18 октября 31 года Сеян пришёл в Сенат, командование гвардией захватил ставленник Тиберия, Макрон; в тот же день сенат приговорил Сеяна к смерти, казнь состоялась незамедлительно.

Сенат постановил уничтожить саму память о Сеяна (damnatio memoriae); его имя было стёрто со стен домов, документов и даже с монет.

Все дети Сеяна были умерщвлены в тот же год. Апиката, первая жена Сеяна, покончила с собой; в предсмертном письме к Тиберию она обвинила Ливиллу в отравлении Друза. Ливилла также покончила с собой.

За этим последовала череда судов и расправ, при этом наибольший удар пришёлся именно по сторонникам Юлиев-Клавдиев».

Следующий вопрос можно сформулировать так:

Есть ли какая-либо связь между этими двумя историческими личностями?

И вот тут историки разошлись в своих выводах. И до сих пор периодически при упоминании Понтия Пилата используют в зависимости от того или иного контекста две различных точки зрения.

1.   Римские историки Филон (Legatio ad Gaium, 299-305) и Иосиф Флавий (Иудейские древности 18.3.1 и Иудейские войны 2.9.2-4) изображают его как жестокого и чуждого состраданию диктатора.

2.  А вот в Новом Завете (Евангелия, Деяния Апостолов) он изображен как слабый, легко поддающийся манипулированию римский прокуратор.