Надломленный крест

– Что же, Мрачный?

– Тысячу лучших стрелков Лютобора, вооруженных мощными, «воротными» самострелами. А чтобы стрелки на охрану самих себя не отвлекались, прибавим к ним полторы тысячи пруссов. Вот так вот, – каменный кругляш с рунами, обозначавшими варяжскую тысячу, значки тысячи и полутысячи пруссов, все они выложены на карту впереди основной горстки пока еще не разложенных. – Лютобор, задача твоих – только стрельба, прикрывать будут пруссы-щитовики. Понял?

– Да, конунг. Но воротные самострелы не дают высокой скорости стрельбы.

– Зато большее расстояние и убойная сила. По одоспешенным как раз будет. К тому же ваша цель не стоять до последнего, а, как следует постреляв, отойти. Соединиться с центром войска.

Ну вот, теперь Лютобору все понятно. Он вообще парень не промах и стрелок от бога. Причем не только сам стрелять умеет, но к тому же способен управлять стрельбой других, отдавать верные и своевременные приказы. В других аспектах воинского искусства так себе, даже не середнячок. Зато в своей узкой области – настоящий мастер. Вот поэтому пару месяцев назад именно ему и было поручено подбирать «под себя» лучших стрелков из арбалета. Справился, подобрал себе тысячу и даже успел сколотить из нее вполне боеспособное подразделение. Ценю и уважаю. И сейчас пришло время использовать эту тысячу.

И не только ее…

– Мал, что у нас с конницей?

– Ее мало, княже, – тяжко вздохнул бывший дружинник Владимира, отшатнувшийся от тогдашнего князя при первых же подозрениях насчет причастности того в измене исконной вере. – Еще Гостомысл, когда жив был, говорил, что надо увеличивать ее число.

– Знаю, что ты верный последователь своего наставника. И с ним я был согласен, и с тобой сейчас соглашусь. Но сам ведаешь – это дело не быстрое. Конного воина несколько лет растить надо, и это я еще малый срок называю. У нашей братии выучка другая. Да к тому же часть с Карнаухим, ему без настоящих конных воинов трудно бы пришлось.

Тут уж не возразить. Потому, вздохнув еще пару раз для порядку, Мал сообщил, чем мы сейчас располагаем:

– Одна тысяча и еще три сотни тех, кого я могу назвать конными воинами, а не воинами, умеющими не падать во время езды.

Это могло бы показаться… печальным, не знай я особенностей мышления Мала. Переводя с его языка на нормальный, это значило, что у нас имеется тысяча триста действительно умелых кавалеристов, способных быть с конями единым целым. Разумеется, против двадцати тысяч имперско-польской кавалерии, причем тяжелой, это мало что значило, но для моих планов должно было хватить.

– Сотню или две, тут тебе виднее, пустишь в дозоры. Никаких стычек! Увидели и сразу полным ходом подальше от опасностей. А вот остальные должны будут усилить передовой полк Лютобора.

– Как усилить?

– Не беспокойся, – сразу сказал я, уловив тревогу в голосе Мала. – Понимаю, что для твоих воинов главное подвижность. Вот и будете кружить по правой и левой сторонам полка Лютобора, засыпая стрелами врагов. Лучше прямо с коней, самострелы то у вас с помощью «крюка» взводятся. Ну и лучники есть, которые с коня не сходя, стрелы в цель отправлять умеют. Поэтому вот так…

Два каменные пластинки, обозначавшие конные полутысячи, расположились радом с передовым полком Лютобора, по его сторонам.

– Наказ схожий. Постреляли, а как только угроза возникнет – отошли. И пусть твои держат в голове, где есть «чеснок», а где его нет. Чистые проходы не столь широки, поэтому осторожнее будьте.

– Не сомневайся, княже! – воодушевился Мал. – Я же говорил, что эти из седел на скаку не свалятся. Чего уж тут о том, чтобы на опасное место по дури не выскочить.

– Вот и ладно. Как вы все думаете, сильно «понравится» Конраду Швабскому и Мешко Пясту подобный передовой «подарок» для их войска?

– Многих потеряют, – ухмыльнулся Магнус. – Наши самострелы дальнобойны и настильно бьют. Их же лучникам либо открыто выходить под наши стрелы, либо навесом стрелять. А щитовики стрелков от такого прикрывать давно навострились.

Остальные что-то одобрительно проворчали, соглашаясь со словами жреца Локи. Даже Витовт, который тоже успел увидеть, как все это происходит. А увидев, проникся уважением к арбалетам. Не удивлюсь, если пруссы начнут перенимать не само оружие – оно-то им давно известно, а методику его использования. Что же до введенных мной усовершенствований вроде воротного натяжения, приклада, позволяющего нормальной целиться, а заодно и «лук» арбалета перестал быть деревянным, а значит, позволял добиться еще большей пробивной силы при выстреле… Тоже со временем переймут, в том числе и враги. Но именно что со временем, а не сейчас. А к тому времени на Руси более серьезное оружие появится. Однозначно.

Впрочем, сейчас не о том речь. Смотрим на уже расставленные на карте местности каменные пластинки. Четыре в резерв, две с половиной Лютобору, тысячу Мала… Итого от имеющихся тридцати отнимаются семь с половиной. Получаем… двадцать две с половиной. И эту самую полутысячу списываем на то, что Накло не может оставаться совсем уж беззащитным. Да и у метательных машин на его стенах обслуга должна быть. Камне- и стрелометы оттуда тоже сыграют свою роль.

Итак, двадцать две тысячи. Пехота, конечно. И большую ее часть придется поместить в центральный полк. А в довесок надо помнить, что из этих тысяч варягов всего-навсего семь с половиной и именно они будут держать построение. Доверять пруссам отражение первого удара… ну не их это, не их! Я же не прекраснодушный оптимист, чтобы безоглядно верить в лучшее. Хотя… Что мешает мне раздробить центральную часть войска на три хирда – большой и два малых? И как раз два малых при необходимости придут на помощь полкам правой и левой руки. Тогда, пожалуй, удастся избежать «размытия» главной силы войска – варягов. Решено… Вот эту мысль сейчас и выставлю перед собравшимися на воинский совет.

Выставил, предложив десять тысяч определить в центральный полк, и по шесть в правый и левый. Причем почти всех варягов именно в центр и поставить. Разделив соответственно на три хирда, из которых большой в пять тысяч, и два малых по две с половиной. А вот с командованием все по-прежнему. Полк правой руки Оттару. Левой руки – Всеволоду. Ну и при каждом полутысяча варягов в качестве «личной гвардии». Доверять командование пруссам… Спасибо, но это даже не рассматривалось. К тому же они с самого начала соглашались не просто на подчиненную роль, но и на командование их отрядами в больших сражениях. Таков был договор. А верность данному слову у них ценится превыше многого.

Возражений, к некоторому моему удивлению, не последовало. Не только от Оттара и Всеволода, но даже со стороны Магнуса. Побратим и вовсе кивал головой, улыбаясь при этом. Доволен, тут иного мнения и быть не может, знаю я его повадки. Ну а коли так, и определено построение нашего войска, пора перейти к попытке просчитать, что сделает наш противник. И насчет этого стоит обратиться к тем, чья прямая обязанность – добыча нужных сведений. То есть к двум очаровательным, но дюже ядовитым сестрам.

– Елена, София… Удивите нас, тут собравшихся, своими великими достижениями в добыче сведений о вражеском войске.

– И как нам, Софья, удивить нашего дорогого и любимого… конунга?

– Приятно?

– Или не очень приятно?

– Ведь у нас есть…

– И то, и другое.

Эх, замуж бы сестричек! Может, хоть тогда их крайне своеобразный юмор чуток приугас бы, малость заместившись обычными заботами о мужьях и детях. Ну или часть ехидства на мужей переключилась… Хотя бы так. Ан нет, эти две язвы очень любят мужчин в целом, но на частностях пока не желают останавливаться. Но ведь мастерицы в своем нелегком деле. Этого у них не отнять. Как сами информацию добывать умеют, так и руководить такими же, как они, опасными красавицами. Причем в последнее время только руководят, уж больно их персоны стали известны во всех сопредельных странах и даже дальше.

Да-да, именно что известны! И никакие попытки загримироваться и сменить стиль в одежде и поведении тут уже не помогут. Разве что вдали от больших и важных городов, но там нет работы нужного масштаба для таких мастериц своего дела. Вот потому-то они и отошли от «полевой работы». Зато при мне всегда находятся две мастерицы в делах тайных, хорошо дополняя Гуннара Бешеного в Киеве. Ну а в походах Гуннара не бывает, он всегда на Руси, там его место – важное и жизненно необходимое.

– Говорите уже, затейницы.

– Мы и говорим…

– Начинаем… Софья, давай ты.

– Хорошо, – та как-то разом перестроилась на деловой лад и продолжила уже почти без игривых интонаций. – Из тех шестидесяти тысяч имперцев двадцать и еще немного. Но половина – конные в тяжелых бронях.

– Не изменяют давним привычкам… Еще Оттон Великий столько своих рыцарей на реку Лех привел. Тогда, когда шестьдесят тысяч венгров были разбиты, а один из двух их предводителей был пойман и казнен на виду у всех как знак величия империи и ничтожности ее врагов.

– Подавятся, – процедил Магнус под одобрительные высказывания других, примерно того же содержания.

Приятно слышать, что тут собравшиеся верят в победу и настроены по-боевому. Но недооценивать противника ни в коем случае нельзя. На этом многие уже погорели и погорят в будущем. История такие примеры сотнями приводит с саркастической ухмылкой. А я в число таких примеров точно не рвусь.

– Знать состав вражеского войска – это хорошо. Еще?

– Герцог Конрад Швабский и князь Мешко Пяст грызутся из-за командования, как две собаки из-за кости. Поляк упирает на то, что его воинов больше числом. Герцог же напоминает, что без помощи империи Польша будет разбита вслед за Данией.

– Это должно еще сильнее озлобить Мешко и его ближних, – задумчиво протянул Магнус. – Свен Вилобородый теперь вассал империи. И Мешко это знает. Может посчитать, что ему намекают на его собственное будущее. А польский князь гордый… Очень гордый.

Приятная новость из вражеского стана. Однозначно приятная. Ведь если начинается грызня между командующими, то полноценных слаженных действий от союзных войск можно не ожидать. Каждый будет стараться «тянуть одеяло на себя», подставляя так называемого союзника под удар. А зная особенности польского менталитета и их незабвенную гонористость… Грешно будет сей факт не учитывать.

– Это вы, красавицы, и впрямь приятно удивили. Склоки и свары у врага не могут не радовать. Но если я правильно вас понял, есть еще и не столь приятное. Говорите.

– Конрад Швабский умелый полководец и просто умный правитель. Удалось узнать, что он послал вестников императору с просьбой усилить войско. Не его войско, а Бернгарда Саксонского. В том числе теми воинами, что сейчас в Дании, у Свена.

– Умный… Никто и не спорит, даже я. Но в чем неприятность для нас?

– Время, Хальфдан, – ответила уже не Софья, а ее сестра. – Если к Конраду прислушаются, а противостоящее нам войско не будет разбито быстро, венедские крепости на западе их земель падут. Плохо для нас…

– Если прислушаются… А на их «если» у нас свои найдутся. Сразу два! Просто покамест говорить не хочу, сглазить опасаюсь.

Сестры переглянулись. Сначала с легким недоумением, потом во взглядах прорезалось понимание. Ну а как же. Ведь в одном направлении и их структура чуть ли не главную роль играла. Магнус, хитрый человек, тоже в курсе ситуации. А остальные… До секретов такого рода они еще не доросли. Ну разве личная тень по имени Одинец. Вот только он все слушает, но сам редко когда о себе напоминает. Ладно, не о том сейчас речь…