Надломленный крест

– Нам нельзя атаковать центр! – рявкнул, сжимая закованный в латную перчатку кулак Эккехард. – Хальфдан собрал там всех своих воинов. Своих! На флангах же большей частью стоят его союзники, пруссы. Я с ними сражался, пусть и мало. Они еще хуже венедов держат правильный строй.

– Пруссы опасны, – сопя от негодования, процедил Войцех Малиновский. – Они как дикие звери могут пробить правильный строй, не обращая внимания на раны. На стенах крепостей и внутри стен они творили неописуемое… Староград, Хелмно… И Накло тоже!

Эккехард лишь ухмыльнулся, но прежде, чем он успел что-либо ответить, вмешался Бертольд, маркграф Нордгау.

– Здесь равнина, а не крепость. И не лес. Строй рыцарей империи им не прорвать. Маркграф Мейсенский прав, надо атаковать фланги. Лучше дикарская ярость пруссов, чем медленный и бездушный натиск варяжского хирда. Я смотрел сегодня на этот строй. Это как механизм, где каждый знает свое место. Как «македонская фаланга» или легионы старого Рима. Только без их слабых мест и с новыми умениями.

– Вы словно ими восхищаетесь… маркграф! – сказал, как плюнул, Мешко Польский.

– Врага надо знать, князь. Иначе можно многое потерять. Вместе с властью и теми землями, которые вы считаете своими. Как Поморье…

– Да как вы…

– Смею говорить вам правду? Смею, потому что ваши приближенные либо разучились это делать, либо и сами попали в плен собственных мечтаний о слабости врага. Пробуждение будет болезненным. Или уже пробуждаетесь?

– Довольно, маркграф! – прозвучал голос Конрада. – Вы увлеклись.

– Прошу прощения, ваша светлость, – склонился в поклоне Бертольд. – Но нам надо ударить по флангам, по любому из них. Они – слабое место. И их центр состоит из трех частей, две боковые и малые для того и созданы, чтобы при необходимости прийти на помощь флангу.

– Мы все ценим вашу наблюдательность и предложения, маркграф, – благожелательно произнес герцог Швабский. – Так и поступим… Если, конечно, князь Польский не имеет что сказать. Насчет продолжения сражения…

Мешко, конечно же, было что сказать. Хотя бы для того, чтобы показать свою значимость и что без него ничего не решается. Но даже он не осмелился опровергнуть подмеченную маркграфом Мейсенским слабость вражеского войска. А значит, именно в слабое место, в одно из двух таких мест и будет нанесен удар.

Вот только все равно не удастся избежать как обстрела, так и огня. Потери будут… большие. И это учитывая уже понесенные. Но слава Господу, что пока на их стороне численный перевес.

Ну а чтобы избавить свои войска от слишком больших потерь, Конрад решил взять на душу грех. Поэтому и произнес следующие слова:

– Меня беспокоят ваши воины, князь… Они боятся, мне об этом рассказали мои рыцари. Они не хотят снова идти на киевских варягов. Но в центр готовы встать наши войска. В первые ряды.

– А мои воины будут биться на флангах, так? – возмущенно вскинулся Мешко Польский. – Хотите и дальше использовать нас?

– Хочу или не хочу – Господь мне судья, – не сказав сейчас ни слова лжи, ответил Конрад. – Просто иначе мы можем оказаться в еще худшем положении. Вы готовы поклясться своей короной в том, что ваши воины, оказавшись вблизи от войск Хальфдана, не развернутся, не отступят? А если они отступят, вы действительно можете лишиться короны. Русы могут пойти и дальше, на вашу столицу.

– Что же ваши рыцари, они настолько бесстрашны?

Слова Пяста были насыщены ядом, но герцог Швабский предпочел не обращать на это внимания. Чувствовал, что сейчас поляка можно и нужно «сломать».

– Они еще не почувствовали, что случается, когда по ним стреляют из этих новых сифонофоров. И у них нет памяти о жуткой смерти друзей. Поэтому они не побегут. Порой незнание – великая сила. И не думайте, князь, что я хочу отсидеться за спинами ваших воинов. Как только обрушится один из флангов врага, они перебросят туда подкрепление. И тогда ослабнет центр. Вот и настанет время ударить по войскам самого Хальфдана, а не по его союзникам.

Подействовало. Мешко Пяст был очень недоволен, но смирился с необходимостью такого построения войск. Ну а Конрад Швабский добился желаемого, а именно снижения угрозы для своих войск. Опытный военачальник понимал, что основные потери все равно понесут те, кто будет проламывать оборону крыльев вражеского войска. Большие потери. Ну а то, что на долю воинов империи придется центр. Что ж, он шепнет маркграфу Эккехарду пару нужных слов… Тот был во многих битвах, потому и поймет, что и как нужно делать.

Глава 7

Август (Зарев), 990 год, Польша, близ крепости Накло

Передышку, которую вынуждены были устроить поляки с имперцами, мы тоже использовали во благо. Про то, чтобы отправить внутрь крепостных стен раненых, говорить даже не стоит, равно как и про восполненные припасы: арбалетные болты, перезарядка метателей «греческого огня» и замена поврежденной брони и щитов. Это само собой.

Но было и другое. Передового полка больше не было как такового, пусть немалую часть людей и удалось сохранить. Но сама структура теперь была излишней, она свое уже отыграла в этом бою. Однако сами воины… их надо было использовать. Конница Мала пока была отправлена в резерв, равно как и остатки пруссов из передового полка. Зато стрелки Лютобора… О, эту почти полную тысячу необходимо было задействовать и дальше. Вот и решили мы с Магнусом усилить ими полк левой руки. Всеми, а не делить на две полутысячи. Риск? Вовсе нет. Просто лучше заметно усилить одну часть, чем почти незаметно обе. И вообще, попытки равномерного раздергивания подкреплений редко чем хорошим заканчивались.

Теперь у Всеволода под командованием был несколько более боеспособный полк. Это нормально, просто следует учитывать сей факт и не удивляться. Зато насчет дальнейших действий противника возможны были разные прогнозы. Магнус, к примеру, считал, что попробовав на прочность наш центр, теперь они накинутся на правый или левый полки. Я же не исключал вероятность того, что упрямство тех же поляков побудит их еще разок проверить нас на прочность по прежнему сценарию, то есть лобовой атакой в центре. Что до более хитрых ходов, так на их реализацию у вражеских полководцев просто времени не наблюдается. Они же должны понимать, что с подходом тех же венедов ситуация резко изменится.

Зато у нас имелся еще один козырь, в довесок к уже выложенным. Порох. Как ни крути, а это все же взрывчатка, причем о взрывающихся составах в нынешней Европе толком ничего и не знают. Следовательно, не должны видеть угрозу в обычном бочонке. А ведь она, угроза, там однозначно присутствует. Особенно если начинить емкость кусками железа для большей поражающей способности. Жаль, что пороха мало, имеется лишь пять этих самых бочонков. Но за ради еще одного шокового удара по психике врага четырьмя можно и пожертвовать, оставив один на всякий случай. Хотя минуточку! Ведь часть пороха из бочонков изымется, заместившись «поражающими элементами». Значит, бочонков используем все пять, а в резерв пойдут отсыпанные остатки.

Идея насчет того, чтобы «порадовать» поляков и имперцев взрывающимися бочонками с порохом однозначно понравилась как Магнусу, так и сестричкам-затейницам. Оттар с Всеволодом, срочно отозванные сюда, на холм, где была «ставка командования», если так можно сказать, не особенно впечатлились. Ну да оно и понятно, их на той демонстрации огнестрельного оружия не было. Что ж, значит, они увидят эту силу сейчас. Вот только надо в экстренном порядке решить, как именно сделать так, чтобы «подарочки» взорвались не абы где, а аккурат среди вражеского строя. Иначе получится, что шуму много, а толку… маловато будет. Ну не смертников же использовать, в самом деле!

Эх, была бы сейчас ночь – вкопали бы эти самые бочонки в землю. Еле-еле, лишь чтобы незаметно было. Хотя тоже не самый лучший вариант.

Однако не судьба… Зашевелились войска противника, поэтому столь перспективную идею пришлось отложить на некоторое время. Сейчас мы просто не успевали, а работать со взрывчаткой на скорую руку… Поверьте, я ни разу не сторонник того, чтобы верные люди совершали форменное самоубийство. Магнус и Оттар с Всеволодом почти сразу же рванули к полкам. Не пешком, конечно, верхами, причем в сопровождении охраны. Ну а мне оставалось смотреть за ходом вновь готовой возобновиться битвы и, если что-то пойдет не по плану, должным образом реагировать. Мда. Времена, когда я мог и даже порой должен был находиться там, в строю, уже минули. Только при крайней необходимости и не более того. А сейчас… Сейчас мое место здесь, на холме, с которого лучше всего видно все происходящее, в окружении пары сотен отборных хирдманов, готовых умереть, но не пропустить.

Ну-и-ну-и-ну! До чего же интересные дела творятся в окружающем нас мире! Противник изволил изменить расстановку сил в своем войске. Теперь все имперские войска были сосредоточены в центре, а вот крылья на сей раз состояли исключительно из поляков. Как хочешь, так это и понимай. То ли Конрад Швабский решил поставить все на один мощный удар в центре, для чего и сунул туда всех своих рыцарей. Или… Да ну на! Вот это будет номер, если в центре он планирует отсидеться до поры, пока поляки будут бодаться с полками правой и левой руки. Или же сконцентрируют большие силы на одном из них.

Интересно, что ни говори! Очень интересно начинается второй этап сражения.

И все-таки удар они собираются наносить не по центру! Имперцы немного замедлились, в то время как крылья вражеского войска, состоящие из поляков, сохраняли скорость. Более того, оба пехотных клина явственно нацеливались на наши правый и левый полки. Особенно на полк Оттара.

Меч Сурта им в задницу и провернуть много раз до характерного щелчка! Нет бы переместить основную тяжесть удара влево, ведь именно полк Всеволода был усилен стрелками Лютобора. Ну да ладно, тут было чисто «подбрасывание монетки». Поставил на чет, а выпал нечет. Бывает, однако. К тому же и при таком варианте тысяча Лютобора сыграет свою роль. Если правое крыло противника менее сильное, то тысяча дополнительных стрелков поможет Всеволоду серьезненько так огорчить наступающих на его порядки поляков. Ну а Оттару придется держаться и еще раз держаться. Помощь он получит лишь тогда, когда положение действительно станет критическим, никак не раньше.

Меж тем завязка боя была почти под копирку с предыдущей. Сначала отработали метательные машины, отправляя очередные порции горящих глиняных ядер, начиненных «греческим огнем». Затем к веселью подключились стрелки с воротными арбалетами, выщелкивая цели из первого ряда наступающего войска. Ну а потом и основная масса стрелков подключилась, с арбалетами обычного натяжения.

А побратим-то молодец, в очередной раз конструктивным мышлением радует. Заметив, что противостоящие ему имперцы не особенно рвутся сокращать дистанцию и переходить от перестрелки к собственно бою, он явно приказал стрелкам всех трех хирдов снизить скорость стрельбы. Дескать, раз вы не особенно рветесь переходить в ближний бой, то и мы вас до поры вынуждать к этому не станем. Так, стреляем «для порядка», но без особо чувствительных для вас потерь. Ну, коль пошла такая пьянка…

Отдаю приказ расчетам метательных машин перевести стрельбу на крылья вражеского войска. Если уж герцог Конрад Швабский хочет потянуть время, выводя на первую линию сражения своих польских «друзей», то нам стоит поддержать его в этом несомненно полезном стремлении. А заодно получаю от расчетов напоминание, что глиняных ядер с начинкой из «греческого огня» осталось уже немного. Понимаю, но экономить сейчас нельзя. Так что пусть продолжают обстрел, пока есть чем стрелять и пока это можно делать без риска зацепить своих. Да и вообще, коли закончится особый боеприпас, перейдут на стрельбу простыми каменюками. Эффект значительно меньше, но результаты все равно будут.

А вот и ближний бой! Сначала одно из крыльев вражеского войска дотянулось до Оттара, а спустя совсем недолгое время и у Всеволода началось то же самое. Ряды пруссов прогнулись, подались назад… А-а, йотуны их задери! Варяжский хирд бы устоял, однозначно устоял. А вот пруссы в этом плане пожиже будут. Не учили их как должно, и все тут. И если Оттар сумел как-то выправить положение, то на левом фланге, у Всеволода, дела обстояли хуже. Поляки продвигались вперед, невзирая на меткую стрельбу арбалетчиков Лютобора. Значит…

– Мала со всеми всадниками по левому проходу! Поддержать Всеволода. Быстро! Всех всадников…

– Может, запас бросим туда, князь?

– Нет, Тихий, – покачал я головой, убедившись, что мой приказ не только услышан, но и передан, и звуками рога продублирован. – Герцог Швабский умен, он этого и ждет. Пусть стрелки Мала ослабят натиск поляков. Когда их сбоку из самострелов приголубят, мигом прыти поубавится. А запас прибережем. Все только начинается…

И Магнус тоже даже не попытался бросить находящийся слева малый хирд по собственной инициативе, без приказа. Осознает, что такой шаг не останется незамеченным имперцами. Увидят подобное – атакуют. Не сразу, конечно, выждав нужное время. Но так еще опаснее. Поэтому пусть пока поляки вгрызаются в глубину полка левой руки. Это им недешево обходится, пруссы просто так свои жизни не продают, забирая с собой немало врагов. Врагов давних, хорошо известных, на земли которого и сами ходят в набеги, и отражают подобные наскоки на свои поселения.

Так, Мал со своими уже почти на месте. И сразу же залп из арбалетов, а затем еще один, еще. Арбалеты у них сейчас простые, крюком тетива натягивается, поэтому скорость стрельбы довольно высокая. Расстояние-то небольшое, так что несущественно. Сначала по польским же стрелкам, которые и так понесли серьезные потери от стрельбы лютоборовских варягов. Ответная стрельба с их стороны была… не дюже впечатляющей, хотя и приносила свои плоды. Только попасть в движущиеся цели куда сложнее, чем в стоящие на месте. Арбалетчики Мала ведь конные, вот в чем нюанс.

Ага, как раз то, что доктор прописал! Замешательство в задних рядах противника, хреноватое положение поддерживающих наступление отрядов стрелков – все это не могло не сказаться и на тех, кто пытался окончательно рассечь строй полка левой руки. А значит, Всеволоду станет заметно легче выправить положение. Да что там станет, ведь уже становится. Ему удалось организовать две небольшие ударные группы, ударившие по «основанию клина», проломившего первые ряды и завязшего в глубине строя. И эти самые группы, воспользовавшиеся возникшей сумятицей, отсекли часть поляков. Те оказались отрезаны от основной массы своих войск. А уж перебить их – это задачка не из сложных. Куда сложнее было не допустить деблокирования. Но этому помог продолжающийся обстрел со стороны конных арбалетчиков.

Ну что, положение восстановлено? Да пожалуй! Только стрелкам Мала пора бы и того, сматываться. Хотя Мал не дурак, он уже это делает, отводя свой заметно поредевший отряд по безопасному пути. Что тут сказать, положение выправлено, хотя и с некоторыми жертвами. Отряд Мала, я думаю, свое на сегодня уже отыграл. Если его еще и использовать, то уж когда совсем край и понадобится бросать в бой все возможные резервы.

Центр? Все то же вяловатое противостояние, сводящееся к неспешной перестрелке за явным нашим преимуществом по причине дальнобойности арбалетов. Пусть так и продолжается, проявлять инициативу пока не с руки. А справа, у Оттара, идет форменная мясорубка. Находящиеся под его командованием пруссы, выдержав первый, действительно мощный удар пехотного клина поляков, сейчас банально сцепились с ними, причем что те, что другие напрочь забыли о каком-либо строе. Плохо, конечно, но лучше уж так, чем вражеский прорыв. Да и Оттар все же пытался управлять хотя бы частью полка, нанося удары, то в одном, то в другом месте. Все же пять сотен варягов – неплохой «ударный кулак», если грамотно его использовать. А он это делать умел.

– Наши войска уничтожают друг друга, – серьезно, даже без проблеска привычной иронии, тихо сказала Софья, а Елена лишь кивнула, с ней соглашаясь. – Это опасно, Хальфдан. Да, пруссы немного превосходят спешившихся польских воинов и их простую пехоту, но… Их намного больше. Наши же хирды стоят и ждут, глядя на германцев.

– Жду я. И скоро ожидание закончится. Я выбрал его, потому что оно оправдано. Пусть вражеские полководцы втянутся во взаимное избиение. Пусть их глаза к нему привыкнут, да так, чтобы оно стало привычным. И тогда…

– Тогда что?

– Конница Карнаухого, она уже совсем рядом и вот-вот обрушится на стан врага, на табуны лошадей, которые слабо охраняются, а охранникам сразу на помощь не придут. Но должны будут прийти, причем немалым числом, когда поймут, что это не пара сотен и даже не тысяча шалит. Вот тогда и настанет время как хирдов Магнуса, так и нашего запаса. Кстати, пожалуй, уже можно…