Абловы. Забытые имена

Но, самая интересная игра для Еньки была в альчики, это такие свиные позвонки, которые ставили на кон, и бросали в них круглую «бабку». Чем тяжелее «бабка», тем вернее успех. За поисками «бабки» они ходили в железнодорожное депо Симбирска, где можно было порыться в кучах, металлического мусора. Еще там можно было найти цветные обрезки от телеграфного провода. Макс научился плести из них перстни, и научил Еньку, а Енька наплел колечек сестрам.

Но, игры и прогулки, это все-таки, скорее были исключением. Все в семье считали своим долгом заниматься воспитанием и образованием

Еньки. Старшая Надежда обучала его Азбуке, ему нравились картинки, разных зверюшек. В пять лет Енька, уже мог самостоятельно читать по слогам. Мария занималась с ним рисованием, Николай старший сын, привез ей в подарок набор цветных карандашей из Петербурга, и Енька с удовольствием повторял за сестрой, старательно рисуя в её альбоме.

Любил Енька и типографию отца, он внимательно наблюдал, как

Николай Николаевич крутит колесо маховика для пресса, а из под пресса, отец достает пахнущие свежей краской листы бумаги с буковками.

Иногда отец разрешал Еньке, покрутить колесо, и он был горд, что ему доверяют настоящую, мужскую работу. А лет в шесть Николай Николаевич, разрешил сыну искать нужный шрифт и вставлять в ящички для печати, составляя из них слова и предложения. Так что печатником Евгений был уже с детства…

Он и не подозревал что эти навыки, уже скоро пригодятся для дела революции…

ДО ПАРИЖУ…

Столичная жизнь Петербурга, закружила, завертела Николая Аблова.

Здесь, и время текло по другому, и свой бешеный ритм, к которому Николай никак не мог привыкнуть.

Каждый день приносил новые, свежие впечатления. В Петербурге нельзя заскучать, помимо курсов в Технологическом университете, Николай посвящал время ежедневным прогулкам. Он уже плотно изучил Центральную часть города, Невский проспект был изучен досконально от Адмиралтейства до Александро-Невской лавры. Проспект дышал респектабельностью и изяществом, витрины магазинов, ресторанов, кафейн манили посетителей, своими вывесками и зазывалами. Туда-сюда проезжали многочисленные экипажи и упряжки. У Казанского собора собиралась большая группа извозчиков и «лихачи» и «любимчики» и «ломовые», проблемы добраться в любой конец города не было никакой.

Но, больше всего Николай предпочитал пешие прогулки. Нравился ему и Васильевский остров с его прямыми линиями вместо улиц. Поговаривали что царь Петр 1, хотел здесь устроить Северную Венецию, да постоянные наводнения на Неве помешали задумке, каналы засыпали, а названия линии остались…

Любил он прогуляться по набережной от Горного института, до Биржи, пройтись мимо спящих cфинксов, подойти к ростральным колоннам, полюбоваться на Неву и Зимний дворец Императоров, дойти до домика царя Петра…

Бывал и в Александровском саду, а дальше проходил до памятника основателю города, Петр величаво сидел на коне и, как казалось, смотрел надменно на Николая сверху, вниз…

Нравилось ему и творение Монферана, величественный Иссакий,

И самый широкий в Питере Синий мост…

Но, чем больше восхищал его Питер, тем навязчивее забиралась к нему мысль, не дающая покоя. Почему столица пышет богатством и благополучием, а вся остальная огромная Россия живет в грязи и бедности…

Почему люди здесь тратят огромные деньги, по разумению провинциала, на сомнительные развлечения, и проигрывают за ночь в карты, целые состояния, а большинство людей в России не имеют даже самого необходимого…

Николай слышал от студентов, что Петербург, был построен буквально на костях миллионов строителей на болотах… и над всей этой красотой, витает дух запоротых, замученных, бесправных людей…

Когда он доходил до Марсового поля, он задерживался на несколько минут у места казни декабристов, ему хотелось понять, за что пожертвовали эти люди своими жизнями, каковы были их замыслы…

И все-таки большую часть времени, он посвящал своему любимому занятию чтению книг, в Питере была шикарная государственная библиотека, здесь время замирало для него, и он забывал обо всем, погружаясь в другой мир, отличный от реальности…

Ну и дела продвигались на литературном поприще, его псевдоним СергИй, был уже узнаваем, среди издателей. После его статей в БУМАГОПИСЧИКЕ, его стали приглашать и в другие журналы и газеты.

Николаю нравилось выступать с лекциями, он прямо перевоплощался на глазах, ему казалось, что он становился даже выше ростом. Он умел увлечь слушателей, прирожденный оратор, трибун. Ну и это давало пусть и не большой, но приработок…

Книги, это его любовь, чем больше он познавал мир книг, тем больше мир реальный казался ему несовершенным.

И все же, если Бог создал всех людей одинаковыми, и Адам с Евой наши прародители, кто-же поделил нас на богатых и бедных, рассуждал Николай. Почему одни врут, убивают, обворовывают других, эксплуатируют труд других, и живут припеваючи, а другие с рождения приговорены к нищете и бесправию. Ведь в библии не говориться о том, а значит это неравенство не от Бога, то кто тогда взял на себя это право и роль Бога.

Если это кто-то другой, то и правила эти не есть истина и их можно, и скорее нужно изменить…

Он с упорством искал ответ на этот вопрос в книгах, с давних лет людей мучил этот вопрос. Он читал Аристотеля, Платона, Сен-Симона, Фурье, Оуэна, Томаса Мора, Пьера Леру, да они все размышляли над этим и все приходили к выводу, что общество людей несовершенно и не справедливо, кто-то даже предлагал рецепты, но они были несбыточными мечтами или откровенной утопией.

На одной из лекций в павильоне в Летнем саду, к Николаю подошел импозантный мужчина во фраке и цилиндре на голове. Протянув руку, он представился Петр Бернгардович Струве, Я прослушал вашу лекцию молодой человек, и нашел её созвучной нашей общей работе. Время борцов одиночек закончилось, нужно выявлять единомышленников и организовываться в группы для эффективной борьбы, и выработки общих решений. Мы все в поиске создания лучшего общества, и вместе ищем пути для воплощения идеи всемирного равенства. Предлагаю вам примкнуть к нашей партийной группе Петроградского отдела РСДРП, наша организация совсем молодая, так сказать в периоде становления. И как я слышал, что вы занимаетесь журналистикой, мы собираемся организовать выпуск газеты ИСКРА в эмиграции, и могли бы сотрудничать с вами и в этой области.

Ну и если у вас есть такая возможность выехать за границу, я бы вам настойчиво рекомендовал. В России сейчас опасно заниматься политикой, много наших товарищей в тюрьмах и ссылках, поэтому полноценно заниматься нашим делом можно пока, к сожалению, только в эмиграции…

У Николая и самого мелькала мысль, чтобы ближе познакомиться с Великой Французской революцией, хорошо было бы, находится в сердце этой революции, в Париже….Эх а еще лучше побывать в Парижской библиотеке и прикоснуться к этой сокровищнице…

Но, самому отважиться на это путешествие, без поддержки семьи он не мог. Впереди предстоял трудный разговор с отцом…

ТРУДНЫЙ РАЗГОВОР

Каждое лето, на каникулы Николай, приезжал к родителям на побывку. Он был привязан к своей семье, и проявлял теплые чувства к родителям.

Особенно он был дружен с отцом, он и внешне походил на него,

и усы, и бородку носил, подражая ему.

Сначала когда семья жила в Кузнецке, он добирался домой поездом, ему нравилось путешествовать, как и отцу, он с удовольствием слушал рассказы старшего Николая Николаевича о службе на железной дороге.

Ему всегда хотелось приезжать погостить не с пустыми руками,

но своих средств у молодого Николая еще не было, но на сэкономленные на питание деньги он умудрился купить заварной фарфоровый чайник для семейных чаепитий.

И теперь, когда семья собиралась в очередной раз побаловаться чайком, Надежда Лаврентьева разливая чай по чашкам, вспоминала. Как там наш Коленька, давно, что-то от него нет весточки…

С приездом Николая, дом наполнялся радостью, он часто устраивал семейные концерты, ставил спектакли одного актера, читал стихи, рассказывал сестрам о прочитанных книгах…

Став постарше, и получая свои первые гонорары от издательства, он не забывал и о семье. Пытался выкроить на скромные подарки, карандаши, альбомы, тряпичные куклы младшим сестрам, как-то купил для Макса деревянный револьвер, а Еньке детскую книжку с картинками и странным названием Пинокио…

Ну и конечно, каждый раз он привозил какую-нибудь книгу для отца.

А Надежда Лаврентьевна получала от сына то цветастый платок, то теплый пуховую шаль.

Каждый приезд Николай помогал отцу с работой в типографии, и полностью освоил и профессию наборщика и печатника…

Он даже, как-то самостоятельно распечатал текст своей лекции,

и частенько пользовался этим листком на выступлениях…

В этот раз Николай ехал из Питера с тяжелым сердцем, как просить отца о финансовой помощи для отъезда в Париж, это же не шуточное дело у него и без него шесть ртов, и учить их нужно, и кормить, и одевать…

Да и поймет ли зачем Николаю ехать в Париж, или посчитает чудачеством…

Правда, он ехал не с пустыми руками, товарищи по организации

Попросили распечатать сотню прокламаций, и даже дали задаток за работу, но, опять же, а не испугается ли он, не прогонит в шею…