Разведённый эксперт по семейным отношениям. Роман не без юмора

– Я не ношу трусы с дракончиками.

– Да неважно с чем, – махнул рукой Сашка, – с уточками, крокодилами или феями. Или вообще без трусов ходишь. Главное, что о тебе будут знать даже всякие мелочи.

Юноша с выбритыми висками оставил левую ноздрю в покое и присоединился к друзьям, вытащив из кармана телефон. Едва он вышел из постылого офлайна, как лик его просветлел.

– Но кое в чём ты прав, – сказал Сашка чуть погодя. – Словосочетание «бывшая жена» звучит как-то зло, упаднически. Как нереализованная попытка, как выстрел в молоко. Чувствуется горечь несбывшихся надежд. Совсем другое дело – «бывшие жёны». Вот это уже как-то солидно. Мол, повидал жизнь, покуролесил. Толстый намёк на скрытые достоинства. Ведь за что-то жёны любили? И все, как одна, умницы и красавицы. Да, – вздохнул он, – жалко, что у тебя всего лишь одна бывшая жена. И не скажешь, что модельной внешности.

– Извини, что разочаровал.

– Ничего, бывает, – усмехнулся Сашка. – Мы тебе биографию улучшим. Если будет нужно, появятся мамзели из Саратова, которые будут орать на каждом углу, что ты их бывший муж. Мистификацию я беру на себя!

Я представил себе, как удивится Света, узнав, что она не уникальна. Решит, что жила со шпионом, ведущим двойную, а то и тройную игру. Будет кричать в трубку и обзывать меня последними словами. Эта мысль меня развеселила. В злорадстве есть немалая доля радости.

– Тебе нужно обязательно сбрить бороду, Виталь, – вдруг переменил тему разговора Сашка. – Выглядишь как современный первокурсник. А тебе уже не семнадцать лет. Наоборот, ты должен казаться опытным. Мудрым, но всё ещё энергичным. Люди ненавидят, когда их учат жить бородатые юнцы, маскирующие хилой растительностью соску во рту. Молодость должна слушать, а не говорить. Поэтому только гладко выбритое лицо, без вариантов.

Я смущённо погладил щёку ладонью.

– Ну так бороды же в моде, – вяло запротестовал я.

– Нет, они были в моде. Теперь борода как усы. Чтобы носить, требуется храбрость и безрассудство. Оставь эту забаву для старшеклассников и дремучих стариков. Я тебе подарю электрическую бритву на Новый год.

– Не согласен с тобой, – сказал я, – но если ты настаиваешь, то без проблем.

В окне, выходившем на парковку, было видно, как два дюжих мужика в спортивной униформе толкали поломанный внедорожник. Во все стороны от них шарахались машины попроще.

– Ладно, давай по последней, – предложил Сашка, – и поехали домой. Что-то здесь стало душновато… Ну, за разведённого эксперта по семейным отношениям! Нас ждут великие дела и роскошные тела!

IV

В такси было прохладно и пахло лимонным освежителем. Мы выехали в час-пик и еле двигались в плотном потоке. Для водителя пробка в шесть часов вечера почему-то стала откровением. Он ёрзал, что-то бурчал и на невинный вопрос Сашки о том, какой марки этот странный автомобиль, сердито процедил сквозь зубы:

– Китайский.

Чуть погодя он обернулся и пристально посмотрел на Сашку.

– Мне знакомо ваше лицо.

– Просто я знаменитость. Рекламирую таблетки от импотенции. На упаковке – моё фото, – невозмутимо ответил Сашка.

Я толкнул Сашку в бок. Конфликтов мне не хотелось, я чувствовал себя слишком расслабленным для выяснения отношений.

Водитель промолчал, поигрывая желваками, и сделал радио погромче.

В такси я разоткровенничался. Когда ты пьян, любой собеседник кажется психологом. Даже Сашка.

Я жаловался на Свету. Она подала на алименты, законодательно обязав меня выплачивать то, что я и так добровольно перечислял ей на карту каждый месяц. Ко всему прочему, Света редко разрешала видеться с Егоркой. А когда мы всё-таки встречались, Егорка никак ко мне не обращался и глядел на меня пустыми глазами. Такая разительная перемена произошла в ребёнке всего за полгода. Что же будет дальше? К окончанию школы он меня вообще перестанет узнавать?

– Не забегай вперёд, – сказал Сашка. – Егор ещё в школу не пошёл, а ты уже паришься о том, каким он будет к её окончанию. До его выпуска тебе ещё дожить надо.

– Уж постараюсь, – хмыкнул я. – Приложу все силы.

– Виталь, а ты вообще уверен, что он твой сын?

– А ты реально умеешь поддержать! Я понимаю, почему не ты, а Ира консультировала семейные пары. Вообще-то Егорка на меня очень похож.

– Все дети одинаковы. И похожи они на детей.

Я почувствовал досаду на себя за то, что вообще поднял эту тему. Кому нужны мои проблемы? К тому же у Сашки детей не было. Или во всяком случае ему про них ничего неизвестно. Как он мог меня понять?

– А если серьёзно, то советую тебе расслабиться. Ты же платишь алименты?

– Я перечисляю больше, чем должен. Даже при условии, что не работаю сейчас.

– Тем более. После того, как вы со Светкой разбежались, деньги – это всё, что ты можешь сделать для сына. Егор тебя по-настоящему поймёт, только когда сам наденет обручальное кольцо. Поэтому, что бы ему про тебя не талдычили каждый день, со временем он взглянет на ваш развод иначе. А на жену наплюй. Хватит тебе о ней думать. В отличие от Егора, она тебе даже не родственник. Всего лишь бывший товарищ по письке. Светка – твоё прошлое. А знаешь, чем прошлое отличается от настоящего? Прошлого не существует, его нигде нет.

Мы наконец-то вырвались с запруженной автомобилями дороги, которую местные называли Второй продольной, и спустя несколько минут въехали на огороженную территорию жилого комплекса. Нас окружили четырёхэтажные дома, выкрашенные в серо-синий цвет. Бизнес-класс для волгоградской элиты. Повсюду шлагбаумы, будки с охранниками, вызывающе ухоженные детские площадки. Дворы заставлены громадными, как эго владельцев, иномарками. Посередине комплекса торчала миниатюрная копия Эйфелевой башни. Чуть поодаль – скульптура в виде круассана размером с легковушку.

– А это ещё зачем? – спросил я.

– Для атмосферы, – туманно пояснил Сашка.

Открывая ключом тяжёлую дверь своей двухуровневой квартиры, Сашка сказал:

– Она немного странная, но ничего, ты привыкнешь. Для всех, кроме её родителей, она Ксеша. Ты можешь называть её как угодно. Даже Ксю. Она не обижается.

– Ты о ком? – удивился я.

– Ты же не думал, что я один живу?

На самом деле я ни о чём не успел задуматься. Массивная металлическая дверь отворилась, и в проёме возникла темноволосая остроносая девушка. Очень симпатичная. Даже нелепый наряд её не портил. На ней была короткая кожаная юбка, тонкая маечка на бретельках и соломенная шляпка. На ногах блестели грубые кроссовки ядовитого цвета. Дополнял образ ярко-красный рюкзачок на спине.

– А вот и Ксеша, – радостно проговорил Сашка и представил нас друг другу.

– Наслышана о тебе, – многозначительно сказала Ксеша, держа под мышкой свёрнутый гимнастический коврик. Груди у неё почти не было, но зато и бюстгальтер она не носила. Острые соски дерзко торчали в разные стороны. Один мой знакомый называет это весёлым косоглазием.

– И я о тебе, – соврал я по непонятной причине. Пожалуй, из вежливости.

– И что же пирожочек обо мне рассказывал?

Ксеша застала меня врасплох.

– Пирожочек – это я, – объяснил Сашка и тут же поспешил мне на помощь. – Я всем говорю о тебе только хорошее. Ты только что пришла?

– Я только что ушла, – сказала она и, чмокнув Сашку в нос, бесшумно выскользнула из квартиры.

– У Ксеши по вечерам йога в парке, – сказал Сашка. – Ты с ней поладишь.

Шестикомнатная двухуровневая квартира с двумя отдельными санузлами, расположенными один над другим, казалась необжитой, как будто хозяин только вчера справил новоселье. Повсюду было много свободного пространства. Голые стены: ни картин, ни портретов, ни даже старомодных часов. Полупустые книжные шкафы выглядели сиротливо.