Проект «Валькирия»

– Держи его! – приказал Саргенто и резко рванул куда-то вперёд.

– Отползай влево! – тут же спокойным шёпотом скомандовал Кабо и помог сместиться метра на два в сторону от точки падения. Впрочем, предосторожность оказалась излишней – их так и не заметили. А вот впереди начался бой. Странный, сюрреалистичный, совершенно не подходящий концу XX века. Среди деревьев и зарослей кедрового стланика мелькали силуэты древних всадников в шкурах и металле. Вооружённых явно холодным оружием. Среди них выделялось светлое пятно обнажённого Феоктистова. Старший космонавт уже как влитой сидел на низкой косматой лошадке, скорее всего трофейной, вращал над головой что-то длинное и жутко выл по-волчьи. Местные его атаковали. Сердце Бориса сжалось… Но тут картинка исчезла. Зубров влепил прямо в лицо горсть земли с сухими хвоинками и сильно растёр.

– Вон туда! Спрячься под куст и весь намажься грязью. Тут делов-то… На десять минут.

Он уже был вооружён большой сухой веткой с остатками хвои. Убедившись, что Сафонов понял, сам затаился в гуще стланика. Там загорелое тело космонавта мало отсвечивало. Борис дисциплинированно занял указанную позицию и тщательно растёр себя почвой. Может, хоть так часть гнуса шкуру прокусить не сможет? Пока он этим занимался, послышался топот нескольких лошадей, шедших галопом. Так мчаться по густой чаще можно только спасая жизнь. Он заметил, как Зубров с силой швырнул ветку и тут же метнулся куда-то за ней. Оказалось – прямо в седло местному всаднику. Космонавт ловко оседлал пригнувшегося шкуроносца, странно дёрнулся, словно пытаясь вскочить, и тут же упал на него вновь… Группа исчезла из поля зрения. Всего мимо пронеслось пять всадников. Крайним скакал Саргенто. Как заправский скиф он держался за круп лошадки, не имевшей стремян, одними ногами и выцеливал преследуемых из натянутого небольшого косматого лука!

Прошло около получаса. Звуки схватки стихли, и им на смену пришёл обычный шум тайги: шорох хвои, лёгкий гул ветра в кронах, потрескивание и пересвист птиц. Сафонов решил перебраться ближе к месту проезда конницы. И вскоре обнаружил первый труп. Это был явно тот, кого «оседлал» Зубров. Теперь у него была неестественно вывернута голова. «Ничего себе! Голыми руками!» Преодолевая брезгливость, стажёр снял с поверженного кожаную куртку с нашитыми защитными металлическими бляшками и натянул на себя. Ну, лучше, чем ничего! Защита была неимоверно мала и еле налезла на широкие плечи. А уж воняло от неё! Он с сомнением посмотрел на штаны и кожаную рубаху покойника, размером не сильно превышавшего подростка. Судя по характерным укусам, которые почти сразу начал ощущать под трофейной курткой, на нательной одежде паразитов должно быть ещё больше. Ладно, не баре – перебьёмся и без порток! А вот широкий кинжал в ножнах хозяйственно перевесил на себя. Правда, пришлось помучиться, повторяя сложный узел, скреплявший кожаный ремень всадника.

Всего в окрестностях места высадки Борис обнаружил трёх лошадей и тела четверых всадников. Двое были живы, хотя и имели серьёзные ранения – у одного раздроблена челюсть, у второго стрела в пояснице. Для начала связал местных ремнями, которые нарезал кинжалом из их же кожаной одежды, а затем оказал первую помощь. После чего начал собирать лошадей. Здесь ему помогли навыки, полученные ещё в детстве, когда ходил с табуном в ночное.

Вскоре в лесу послышался характерный хруст и треск. А затем и не очень мелодичный свист, с азартом исполнявший «Марш авиаторов», что с 1933 года являлся официальным гимном Военно-воздушных сил СССР.

Подпустив подъезжавших поближе, Сафонов с жаром подхватил:

Всё выше, и выше, и выше

Стремим мы полёт наших птиц,

И в каждом пропеллере дышит

Спокойствие наших границ!

Вот уже показались два всадника. Сначала он принял их за местных – те же меховые шапки, кожаная броня, оружие. Но затем рассмотрел светлые лица и нормальные размеры. Друзья вели по одному заводному коню, на которых были навьючены тела недавних низкорослых противников.

– Как дела, Феоктистыч? Не ранен?

– Отлично всё! Пока трофеи в кучу собрал!

Ребята подъехали к нему:

– Вот молодец! Смотри, и прибарахлился уже.

– А чего без порток-то до сих пор? А, понятно! Побрезговал.

Борис смутился.

– Ладно, дело житейское. Пленных допрашивал?

Теперь на широком лице отразилось чувство безмерного удивления.

– Чего пристал к мальчишке? – как всегда заступился Кабо. – Сам же сказал, что ромейский тут сильно извратился. А он-то его откуда знает?

* * *

Сафонова балтийцы озадачили дальнейшим сбором трофеев, а сами растащили четверых пленников по разным концам поляны и привязали к деревьям, с таким расчётом, чтобы те не могли слышать друг друга. После чего с двух противоположных сторон занялись дополнительными допросами. Судя по истошным воплям, быстро переходящим в малосвязный сбивчивый лепет, инструкторы оказались не только умелыми всадниками и рукопашниками, но ещё и специалистами фронтовой разведки. Борису стало не по себе. Что-то многовато получалось не только для обычного человека, но даже и для старших командиров ВВС Балтийского флота.

Прошло около часа. Инструкторы собрались в центре поляны и о чём-то посовещались. Наконец, Зубров слегка пожал плечами и чуть развёл руки. Типа: «ну фиг его знает, тебе виднее!»

– Феоктистыч! – гаркнул Саргенто. Сафонов поспешил к ним.

– Выводы, стажёр?

Вот этого он не ожидал. Хотя, конечно, ситуацию анализировал:

– Как я понял, нас здесь ждали. Не знаю как, но место засады выбрано почти идеально. Если бы не наш неожиданный манёвр с переносом места постройки обоо, могло закончиться совсем по-другому.

Старший космонавт одобрительно кивнул. Это приободрило:

– Здесь, похоже, задержался «железный» век. Судя по оружию.

– Что ещё?

– Время нашего прибытия они знали достаточно точно.

– Та-ак! Откуда такой вывод?

– Засада поставлена недавно и долго ждать не собиралась. Я осмотрел поклажу. Есть лишь по бурдюку с водой и небольшой запас овса. Примерно на одну кормёжку лошади. Значит, планировали встретить в нужное время, убить или пленить, и убыть обратно. Овёс – это подстраховка на всякий непредвиденный случай.

– Молодец! Примерно так им задачу и поставили – привезти чужаков. По возможности, живыми. По врагу что скажешь?

На это Борис лишь пожал плечами:

– В антропологии не силён. Может, одно из коренных племён Сибири?

– Да нет! Больше похожи на европеоидов. Только уже в сильной стадии вырождения. Народу здесь проживает не так много, притока свежей крови вообще нет. Вот и деградируют потихоньку.

Саргенто указал на горку сваленных с лошадей трупов. Все они были похожи как страшненькие родственники: невысокие, квадратные, с короткими руками, одутловатыми лицами и мелкими глазками.

– В общем, так! Сейчас с товарищем гвардии майором выбираете три тела покрупнее, раздеваете донага и наваливаете на самых крепких лошадей. На них сами поедем. Тебе – выбрать оружие для боя верхом… Отставить! Забери у Николая кистень. Дёшево и сердито. Если что, гаси им прямо по центру тела! И замаха не жалей. Не до изысков. И да – приоденься уже! Что бы хоть издаля за местного мог сойти.

– Есть, товарищ гвардии подполковник!

– Отставить старые звания!

– Есть, товарищ старший космонавт!

Хохотнувший было Зубров уже хотел что-то сказать, но резко заткнулся.

* * *

2022 год, 25 июля. Земля-9. Среднее течение реки Вольта

Судя по ощущениям, Хуберт Штрассл летел где-то над саванной центральной Африки. Так низко, что на обзорном экране были видны винторогие газели, спасающиеся от изящного леопарда, чья пятнистая шкура мелькала в густой высокой траве. Вот они добежали до берега большой реки и бросились в разные стороны: часть ринулась вверх по течению, остальные – в противоположную сторону.

При выходе из подпространства и входе в атмосферу Земли-9 всё пошло не так. Вначале взвыла сирена боевого предупреждения. Затем сенсоры его пилотажного шлема буквально взорвались звуковыми и визуальными предупреждениями о нарастающих повреждениях. «Нибиру» атаковали! Инстинктивно Хуберт задействовал аварийный сброс, и полуконус десантной капсулы хаотично закувыркался в пространстве.

– Bomben-Abwurf!!! («Сброс бомб!!!» – на немецком) – заорал он. В принципе, с момента отделения от орбитала Штрассл уже не был его капитаном. Но рефлексы оставались: