Проект «Валькирия»

– In den Unterraum gehen! Turmchen-Feuer!! («Переход в подпространство! Турели – огонь!!»)

В бою вся шелуха мирного времени мгновенно слетела, и он вновь стал пилотом, дерущимся в «собачьей свалке». Как неважный временный бонус отключился и его метрополианский. Команды срывались на родном языке.

– Есть, кэп!!! – тут же отозвался в эфире Соколов. Похоже, тоже ещё не осознал себя капитаном. Мгновенно расцветившие космос зелёные высверки бластеров показали, что и стрелки-операторы «Нибиру» поняли немецкий.

– Jagdflugzeuge – schneiden Sie den Feind! («Истребителям – вырезать (отсечь) врага!»)

– Держитесь, «большие»!! – тут же отозвался кто-то из приданных «сумеречников». – «Рыжий», прикрой – атакую!

– «Жужа», ёрш твою! Слева!!

– Вижу. Нормально. Атакуй – прикрываю!

Вокруг разгорался космический бой. Классическая «собачья свалка». Вышел из строя контроллер теплозащиты в десантном и грузовом отсеке, а там содержатся основные боеприпасы. Не перегрелись бы, иначе и до детонации недалеко… Задействовав маневровые двигатели, Хуберт почти убрал боковое вращение и врубил маршевый. Капсула рванула вперёд и поток сообщений о повреждениях иссяк. Вышли из-под огня. Не мешкая, направил аппарат в атмосферу. Но тут же вновь ожила сенсорная консоль. Выскочило сообщение:

«Dritter kleiner Motor – 100 Prozent Leistungsverlust» («Третий небольшой двигатель – 100-процентная потеря мощности»).

Не понял? Что за ерунда? Зрительная память за месяцы здешних тренировок привыкла к метрополианским сообщениям на лицевом сенсоре. А в «Фокке-Вульфе» обходился только плексигласовыми очками, без каких-либо наворотов из будущего. Язык сенсора сразу сменился:

«Третий маневровый двигатель – потеря мощности 100 процентов».

«Разрушения оболочки – 7,3 процента»

«Разрушение оболочки – 7,4 процента»

…

«Разгерметизация грузового отсека»

Похоже, враг сел в хвост и продолжал обстрел. Ну, ладно! Такое мы уже проходили… Хуберт выключил маршевый двигатель – пусть преследователь думает, что сбил его. Чуть выдвинул кончики маневровых крыльев и намеренно ввёл капсулу в штопор. Вскоре вокруг засверкали огненные сполохи – обшивка быстро разогревалась от трения о воздух. О, как! Это не есть гут. Чрезвычайно высокая температура в атмосфере, плюс уже сорок градусов по Цельсию внутри, не входили в планы приземления. Кроме того, полетел клапан циркуляции воздуха в десантном отсеке. Ещё не хватало, чтобы «подопечные» задохнулись! Небоевые потери никто не простит. Прежде всего он сам.

Ладно, рискнём! Штрассл вновь дал тягу на маршевый, сманеврировал обгоревшими закрылками и вышел из штопора. На панели остались лишь сообщения о растущей температуре. Вновь вырубил двигатель и попробовал включить антиграв.

«Управляющий контур антигравитационной тяги повреждён»

Ну, следовало ожидать! Хуберт до конца выдвинул маневровые крылья. Придётся по-старинке, снижать скорость планированием. Вот только долетят ли они так? Кликнул взглядом на ставшую активной иконку пилотного задания:

«Высадить десант на северо-восточной окраине Парижа (координаты). Остановить наступление Диких. По возможности – перейти в контратаку и закрепиться по рубежу «канал де Сен-Дени – канал д`Лурк».

Да они шутники там, в штабе! Это с его-то неграми-«штрафниками»?!

Вдобавок ко всему стал барахлить навигатор. Чудеса, да и только! Простым глазом видно, что летят над Африкой, а прибор упорно показывает: «Париж – 100 км». Конечно, одноимённых пунктов на Землях много. Взять, к примеру, хоть «Семёрку». Несмотря на опасность ситуации, Хуберт не мог сдержать улыбки. Вспомнил случай, рассказанный «плутонцем», с которым познакомился в баре космопорта.

Дело было на Земле-7 в начале двадцать первого века. Одна русская женщина по имени Анна, от которой ушёл муж, не стала унывать и решила начать новую жизнь. А с детства у неё была мечта – съездить в Париж. Оставшись одна, накопила денег, купила билет на самолёт, но… тут грянула пандемия, и все полёты за границу отменили. Надо отдать ей должное, панике Анна не поддалась. Приобрела велосипед, рюкзак и решила исполнить мечту во что бы то ни стало. Телефон с навигатором у неё был. Но вот беда – на третий день пути выпал и разбился. На последнем издыхании навигатор объявил: «Цель прибытия через сто метров». Путешественница смотрит – стоит указатель, на котором большими буквами написано: «ПАРЫЖ». Оказалось, местный помещик когда-то так назвал своё село в Витебской области. И даже Эйфелеву башню построил, в масштабе 1:11.

Опять же, в штате Теннесси у янки тоже есть Париж. Но не в Африке же! Здесь пока только слоны, гепарды и дикие собаки на горизонте. Да и местную колоритную реку с Сеной спутать – ну никак не возможно. Придётся где-то садиться, с повреждённым фюзеляжем и разбитым хвостовым оперением. Хорошо, что связь всё ещё работала, хотя гиперпространственных вышек поблизости он не наблюдал.

– Штрассл – «Гнезду»! Штрассл – «Гнезду»! Где находитесь? Приём.

Похоже, командный пункт уже наплевал на конспирацию. Но у дисциплинированного австрийца орднунг был в крови:

– «Гнездо», я «Кондор»! Нахожусь над центральной или даже западной Африкой. Точнее определить не могу, навигатор вышел из строя. Фюзеляж разбит – атакован при выходе из подпространства. Лечу на одном крыле.

– Да хоть на честном слове! Хвостовое оперение работает?

Хуберт вгляделся в экран заднего обзора.

– Fluch! («Проклятье!») Неизвестный летательный аппарат висит на хвосте… Уже нет!

– Что нет? Больше не висит?

– Хвоста больше нет! – пилот сам удивился своему спокойствию. К сожалению, на капсуле не было стрелковых турелей. Но есть же боевые Мехи! Штрассл переключился на внутреннюю связь:

– Четвертый взвод! Приготовиться к десантированию! Противник в воздухе, пытается убить нас. Уделайте его, ребята!

Только после этих слов включил активацию оружия «белых тапков». Со штрафниками это стоило делать в самый последний момент, потому что, как показала практика, преступники всегда начинали сразу шарашить со всех стволов во все стороны. Вновь выключил маршевый двигатель и дёрнул скобу отстрела парашютов. Сработали пиропатроны (судя по корявому звуку – не все), и гроздь крепчайших куполов рванула капсулу. Ощущение было такое, словно со всей дури врезались в стену. Зато враг по инерции проскочил мимо.

Эх, шарахнуть бы сейчас по нему! Но на десантном модуле не имелось и курсового вооружения. Вместо этого Хуберт включил аварийный сброс люков первого кольца и самих Мехов со штрафниками четвертого взвода. А чтобы не попасть под их огонь, отстрелил блок парашютов капсулы, вновь дал мощи двигателю и ушёл в правый разворот. Полноценного противозенитного манёвра на изуродованном аппарате всё равно не сделать, а так хоть есть шанс, что сразу не попадут. Всё-таки обычному человеку удобнее стрелять по цели, уходящей от него влево. Если, конечно, он правша.

– Внимание! Вы должны дотянуть до точки с координатами… – вновь ожил переговорник. Далее последовало неразборчивое перечисление цифр, которое не удалось расслышать из-за треска в эфире. – Вам всё ясно?

– Никак нет! Повторите координаты.

– Повторяю: сорок градусов северной широты… – снова треск и шумы. Остальные слова потонули в сплошном вое и низкочастотном гуле. Связь окончательно прервалась. Похоже, повышена электрическая активность внешней среды. Источником шума может быть что угодно: от извержения до солнечных вспышек, дестабилизирующих атмосферу. Вулканы в Африке имеются: например, Килиманджаро в Танзании. Он считается потухшим, но ничто же не мешает ему проснуться в самый неподходящий момент!

Какая разница, в чём причина. Главное, принимать решение придётся самостоятельно и без промедления. Здесь и сейчас. Штрассл заложил новый крутой вираж, чтобы оторваться от преследующего истребителя, и начал процедуру экстренного реактивного торможения. Впереди по курсу увидел гряду холмов. Подойдут как естественное природное укрытие. Теперь главное – дотянуть, а там придётся десантировать с парашютами и остальных.

* * *

«Без связи фигово!» – думал Хуберт, выбираясь из посаженной «на брюхо» капсулы и следя за действиями шести мехов последних сомалийцев. Эти просто высыпались из приземлявшегося аппарата, лишившегося внешних десантных люков. Почти все дружно покидали «гробики на ножках». Ближний вывалился на землю из Меха, запутавшегося в стропах нераскрывшегося парашюта. Неудачливый десантник получил ожог лица и сидел, беспомощно пытаясь выпутаться левой рукой. «Похоже, у него ещё и правая сломана!»

Оберфельдфебель подошёл, виброножом освободил пострадавшего из переплетения строп, а затем достал из его ранца мазь от ожогов и перевязочный материал. «Хорошие тут лекарства научились делать! Заживёт как на собаке». Точными выверенными движениями вскрыл противорадиационный костюм, наложил горемычному мазь на термическую травму и зафиксировал сверху стерильной повязкой. Затем обработал правую руку быстрозастывающей медицинской пеной и сформировал из неё шину. Раненый смотрел на командира затравленными и непонимающими глазами:

– Махадсанид, саид! («Спасибо, господин! – на сомалийском).

Остальные штрафники остолбенело наблюдали за происходящим. «Они что, думали, я его зарежу, что ли?» Штрассл прошёлся среди горстки оставшихся. Вроде больше никто не пострадал. Хорошо, что непонятный истребитель Диких, висящий на хвосте, всё же подбили десантники четвёртого взвода. Теперь их вряд ли обнаружат. По крайней мере, в ближайшее время.

– Снять противорадиационные костюмы!

Здесь это точно не нужно. А на жаре ещё и к тепловому удару быстро приведёт… Так, стоп! А в районе Парижа, получается, нужно? Это что же, по столице Франции нанесли ядерные удары? И требуют от нас закрепиться на неуничтожимом водном рубеже? Ай да штабисты!

Хуберт подошёл к гелиомобилю, поднялся в кабину управления. Здесь, кажется, всё в порядке. Капсула выдержала, не подкачала. В последний момент командование решило снабдить десант двумя экспериментальными образцами солнечных автомобилей, на случай ЧП и экстренного приземления в незнакомой местности. Как в воду глядели! Такие средства передвижения уже давно не в моде, но именно здесь не помешают. Два электромотора, питание как от аккумуляторных батарей, так и от солнечных. Могут работать вместе и попеременно. Батареи заряжаются во время стоянки. А если учесть, что в Африке практически всё время солнечная погода, то недостатка в энергии не ожидается. За два часа на гелиомобилях можно преодолеть до ста пятидесяти километров, да ещё взять по три меха на борт. Неплохо!

Но то, что пропала связь, совсем не радует. Интересно, почему всё-таки такой шум в эфире? От атомной бомбардировки? Или Дикие начали применять средства радиоэлектронной борьбы? А ведь похоже на то. Помехи были не только электромагнитные, но и акустические. Навигатор отказал сразу при входе в пространство Земли-9, а потом пошли треск и свист.

Что-то кольнуло с левой стороны повыше сердца. Штрассл нащупал в кармашке под невидимым экзоскелетом мнемокристалл Полины. Осторожно достал и разместил на горизонтальной плоскости аккумуляторной батареи. Подарок пульсировал, его размеры и цвет менялись. Хуберт вгляделся – искусственный камешек из графена, одного из самых прочных материалов, вибрировал не хаотически, а с определённой частотой. А что, если? Аккуратно вставил в левое ухо. Так и есть! Голос Полины зазвучал в мозгу. Но вместо нежной песни он услышал: «Хуберт, вы слышите меня? Это Полина! Хуберт, вы слышите?»

– Вас слышу! – машинально произнёс оберфельдфебель и тут же сообразил, что сморозил глупость: наверняка на том конце перед девушкой находится специальное устройство, какая-нибудь новая секретная разработка связи. А здесь он может только слушать. Но и это уже немало!