Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики

В таких пограничных ситуациях институт покушения на преступление практически не работает. Мало кто из лиц, задержанных в момент осуществления противоправного деяния, желает дать показания об истинных собственных преступных намерениях. Иные же заявляют, что своим поведением желали причинить незначительный (несущественный) вред, например: похитить единолично всего-навсего три листа жести (на общую сумму 168 руб.)[155 - См.: уголовное дело № 6685 от 14.06.2001 г. СО при Октябрьском РОВД г. Кирова, прекращенное 14.08.2001 г. за отсутствием состава преступления.], получить одолженную денежную сумму или взять чужое имущество в обеспечение ее возврата[156 - См.: уголовное дело № 44059 от 30.03.2004 г. СУ при УВД г. Арзамаса, прекращенное 23.12.2004 г. за отсутствием состава преступления; уголовное дело № 27445 СО при Октябрьском РОВД г. Кирова, прекращенное 16.08.2000 г. за отсутствием состава преступления; уголовное дело № 27517 от 25.08.2000 г. СО при Октябрьском РОВД г. Кирова, прекращенное 25.10.2000 г. за недоказанностью участия в совершении преступления; уголовное дело № 42513 Павловского ГОВД г. Павлово, прекращенное 27.12.1997 г. за отсутствием состава преступления.], совершить мелкое хищение в форме мошенничества (полученные 300 руб. на приобретение 0,738 г. героина другому лицу использованы для приобретения данного наркотика якобы для собственного употребления), но не покушение на незаконный сбыт наркотического средства[157 - См. уголовное дело № 48604 от 28.05.2001 г. СУ при УВД г. Арзамаса, прекращенное 24.09.2004 г. за отсутствием состава преступления. – Л.д. 73–75.], получить от незаконного предпринимательства (в частности, ростовщичества) доход в ограниченном размере[158 - См. уголовное дело № 97597 от 28.08.2001 г. Нижегородского гор. отдела УФСНП РФ по Нижегородской обл., прекращенное 27.11.2001 г. за отсутствием состава преступления.], уклониться от уплаты налогов/сборов не в крупном размере[159 - См. уголовное дело № 50080 от 22.01.2004 г. ОВД СЧ ГСУ при ГУВД Нижегородской обл., прекращенное 22.11.2004 г. за отсутствием состава преступления.], немного «помять бока» потерпевшему в силу внезапно возникшего на то желания, но не лишать его имущества[160 - См.: уголовное дело № 28261 СО при Октябрьском РОВД г. Кирова, прекращенное 16.01.2001 г. за отсутствием состава преступления.]. Широкое распространение получила практика переквалификации содеянного, в частности: со ст. 213 УК РФ на ст. 115 или 116 УК РФ и прекращения уголовного дела в связи с отсутствием заявления потерпевшего; со ст. 158 или 161 УК РФ на ст. 330 УК РФ и прекращения уголовного дела в силу непричинения потерпевшему содеянным существенного вреда. Последний пример переквалификации имеет место и в тех случаях, когда уголовное дело/преследование впоследствии прекращается в отношении 14–15-летних подростков в связи с недостижением ими возраста для привлечения к уголовной ответственности (см.: п. 2 ч. 1 ст. 24, ч. 3 ст. 27 УПК РФ).

Отмеченная практика осуществлялась на фоне изменения первоначальных показаний подозреваемых (обвиняемых) и потерпевших от преступления лиц. Тем не менее вопрос о прекращении уголовного дела (уголовного преследования), об отказе в его возбуждении в подобных случаях практически предрешен, поскольку одним из основополагающих принципов отечественного уголовного права является принцип вины, составной частью которого признается субъективное вменение.

Итак, скрытая грань между преступлением и иным правонарушением в решении вопроса о прекращении уголовного дела (уголовного преследования), об отказе в его возбуждении расположена в ч. 2 ст. 14 УК РФ, предполагающей, наряду с формальным соответствием признаков совершенного деяния признакам, описанным в диспозиции статьи Особенной части УК РФ, наличие не только объективного, но и субъективного условия прекращения уголовного дела (уголовного преследования), отказа в его возбуждении в силу малозначительности деяния.

Объективное условие отражает мелкий фактически причиненный вред в результате совершенного деяния. Субъективное – желание виновного лица причинить именно мелкий вред своим деянием. При неконкретизированном умысле малозначительности деяния быть не может.

О скрытости данной грани свидетельствует распространенность необоснованного прекращения уголовных дел, отказа в их возбуждении органами предварительного расследования вследствие отсутствия состава преступления (по малозначительности), в том числе в связи с причинением содеянным незначительного вреда при неконкретизированном умысле виновного или незавершенности преступного поведения, а равно в силу отказа потерпевшего от претензий.

В стоимостном критерии противоправности деяния скрыта другая грань – между преступлением и иным правонарушением в решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности, о прекращении уголовного дела (уголовного преследования), об отказе в его возбуждении.

29.12.2004 г. в Федеральном законе РФ от 19.06.2000 г. № 82-ФЗ «О минимальном размере оплаты труда» (далее – Федеральный закон РФ «О минимальном размере оплаты труда») в очередной раз изменена базовая ставка для определения оплаты труда, размеров пособий, других социальных выплат. С 01.01.2005 г. она составила 720 руб. вмесяц. С 01.09.2005 г. данная ставка повысилась до 800 руб. в месяц, а с 01.05.2006 г. – до 1100 руб. в месяц[161 - С 01.09.2007 г. данная сумма составит 2300 руб. (см. Федеральный закон РФ от 20.04.2007 г. № 54-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О минимальном размере оплаты труда» и другие законодательные акты Российской Федерации» // Российская газета от 24.04.2007 г. – № 86. – С. 10).]. Базовая ставка для исчисления налогов, сборов, штрафов, иных платежей осталась прежней – 100 руб.[162 - См.: Федеральный закон РФ от 29.12.2004 г. № 198-ФЗ «О внесении изменений в статью 1 Федерального закона "О минимальном размере оплаты труда"» // Российская газета от 30.12.2004 г. – № 290. – С. 17.]

До 16.12.2003 г. в уголовном законодательстве РФ стоимостные критерии преступности деяний и наказуемости лиц за их совершение исчислялись главным образом в кратных единицах от базовой ставки. Роль таких единиц выполнял минимальный размер оплаты труда (далее – МРОТ), установленный федеральным законодательством на момент совершения преступления или назначения наказания лицу, его совершившему.

Денежный размер определяемого в МРОТ наказания лица за совершенное преступление рассчитывался в соответствии с базовой ставкой 100 руб. Вместе с тем аналогичной базовой ставки для исчисления материального размера преступности совершенного деяния, в том числе размера причиненного им вреда, не предусматривалось ни уголовным законодательством, ни Федеральным законом РФ «О минимальном размере оплаты труда». В условиях правового пробела правоприменителю нужно обратиться к прямому действию Конституции России. Часть 3 ст. 49 Основного закона гласит: «Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого». Таким образом, для квалификации деяния как преступления, расчета размера совершенного преступления с 01.09.2007 г. следовало бы принимать стоимостной критерий в 2300 руб.[163 - Однако Федеральным законом РФ от 22.06.2007 г. № 116-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части изменения способа выражения денежного взыскания, налагаемого за административные правонарушения» один МРОТ, предусмотренный примечанием к ст. 7.27 КоАП РФ, заменен стоимостным критерием в сто рублей (см. далее по тексту).] (ранее, с 01.05.2006 г. – 1100 руб., еще ранее, с 01.09.2005 г., – 800 руб., с 01.01.2005 г., – 720 руб., с 01.10.2003 г. – 600 руб., с 01.05 2002 г. – 450 руб., с 01.07.2001 г. – 300 руб., с 01.01.2001 г. – 200 руб., с 01.07.2000 г. – 132 руб.)[164 - См.: Федеральный закон РФ от 19.06.2000 г. № 82-ФЗ «О минимальном размере оплаты труда», в ред. Федеральных законов РФ от 29.04.2002 г. № 42-ФЗ; 26.11.2002 г. № 152-ФЗ; 01.10.2003 г. № 127-ФЗ; 22.08.2004 г. № 122-ФЗ; // 29.12.2004 г. № 198-ФЗ, 20.04.2007 г. № 54-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 2000. – № 26. – Ст. 2729; 2002. – № 18. – Ст. 1722; № 48. – Ст. 4737; 2003. – № 40. – Ст. 3818; 2004. – № 35. – Ст. 3607; 2005. – № 1 (ч. 1). – Ст. 24; Российская газета от 24.04.2007 г. – № 86. – С. 10.].

Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ из уголовного законодательства исключен стоимостной критерий преступности деяний (и наказуемости совершивших их лиц), исчисляемый в МРОТ. Вместо данного критерия в УК РФ введены строго фиксированные стоимостные ставки, измеряемые в тысячах и миллионах рублей.

Такое перелаживание уголовного закона вряд ли основано на отражении объективной реальности, соответствует потребностям правоприменительной деятельности, отвечает требованиям государственной политики по противостоянию преступности, поскольку вся структура уголовного законодательства и эффективность его применения стали заложниками устойчивости рублевого эквивалента в мировой экономике. Эти изменения, несомненно, приведут к тому, чтобы с учетом инфляционных процессов в государстве базовые ставки стоимостных критериев преступности и наказуемости, закрепленные в статьях УК РФ, переписывать (по-видимому, повышать) постоянно, дабы следовать принципу справедливости. Таким образом, возникнет необходимость переписывать (изменять) значительную часть уголовного законодательства, вместо того чтобы изменить две цифры в Федеральном законе РФ «О минимальном размере оплаты труда». Несправедливость наказаний, связанную с денежным воздаянием, в перипетиях экономических проблем общества законопослушные россияне перенесли на себе в полной мере. Не забыт и подобный отрицательный опыт по делам об административных правонарушениях.

Авторы изменений уголовного законодательства действовавшие в УК РФ стоимостные критерии (МРОТ), по всей вероятности, посчитали противоречащими конституционным и/или уголовно-правовым положениям, а может быть, попытались выдать желаемое за действительное – рассчитывали на стабильную долгосрочную устойчивость российской валюты в мировой экономике, безынфляционные общественные отношения при нерешенных внутригосударственных социально-экономических проблемах и противоречиях.

К сожалению, не приняты во внимание другие варианты исчисления кратности указанных критериев, равно как и возможность регулирования этих критериев самим уголовным законодательством. В частности, предлагалось дополнить ст. 14 УК РФ ч. 3 (либо ввести в УК РФ новую статью – 14

), в которой были бы предусмотрены кратно исчисляемые стоимостные критерии преступности деяния и наказуемости лица за совершенное преступление[165 - См.: Томин В., Сверчков В. Гуманна ли «гуманизация» уголовного законодательства России? // Юридическая газета от 07.08.2003 г. – № 32. – С. 2.].

Редакция ч. 3 ст. 14 УК РФ (либо ст. 14

УК РФ) могла быть такого содержания: «Стоимостные критерии преступности деяния и наказуемости лица за совершенное преступление кратно исчисляются от минимального размера оплаты труда, предусмотренного федеральным законодательством для расчета соответственно социальных выплат или санкционных платежей на момент совершения данного деяния или назначения лицу наказания за совершенное преступление».

Возможен такой вариант: «Стоимостные критерии преступности деяния или наказуемости лица за совершенное преступление устанавливаются исходя из базовых ставок минимального размера оплаты труда, предусмотренных федеральным законодательством на момент совершения данного деяния или назначения лицу наказания за совершенное преступление.

Для определения преступности совершенного деяния один минимальный размер оплаты труда равен… рублям. Для назначения наказания лицу, совершившему преступление, один минимальный размер оплаты труда равен… рублям».

Одновременно с изменением в Федеральном законе РФ «О минимальном размере оплаты труда» базовой ставки МРОТ следовало бы внести изменения в ч. 3 ст. 14 (или в ст. 14

) УК РФ.

Возможен вариант закрепления стоимостных критериев преступности деяния или наказуемости лица за совершенное преступление в уголовном законодательстве вне связи с минимальным размером оплаты труда.

Итак, уголовный закон претерпел существенные изменения. Однако препятствия, осложняющие принятие правоприменителями решений и отраженные в других – смежных с уголовным законодательством – отраслях права, остались.

Одним из таких препятствий является изменение стоимостного критерия оценки противоправности деяния в административном законодательстве, который «вклинивается» в процесс квалификации деяния как преступления. Активная деятельность законодателя по реформированию уголовного и административного законодательств сделала границу между преступлением и административным правонарушением в этом смысле чрезвычайно подвижной. Так, с введением 01.07.2002 г. в действие КоАП РФ, статья 7.27 которого определила хищение мелким, если, помимо прочих условий, стоимость похищенного чужого имущества не превысила пяти МРОТ, прежний стоимостной критерий мелкого хищения, равный стоимости похищенного имущества, не превышающей одного МРОТ, утратил силу. Вследствие этого ранее преступные хищения на сумму от одного до пяти МРОТ перешли в разряд административных правонарушений. С заменой Федеральным законом РФ от 31.10.2002 г. № 133-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях»[166 - Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 44. – Ст. 4298.] стоимостного критерия мелкого хищения в пять МРОТ на прежний критерий в один МРОТ произошел обратный процесс. Указанные административные правонарушения вновь перешли в разряд преступлений. Данные законодательные метаморфозы внесли существенные коррективы в следственно-судебную практику. Федеральным законом РФ от 22.06.2007 г. № 116-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части изменения способа выражения денежного взыскания, налагаемого за административные правонарушения»[167 - Российская газета от 27.06.2007 г. – № 135. – С. 19.] один МРОТ, предусмотренный примечанием к ст. 7.27 КоАП РФ, вовсе заменен стоимостным критерием в сто рублей (таким образом, следует ожидать значительного увеличения числа лиц, уличенных в уголовно-правовом ненасильственном, неоткрытом, неквалифицированном хищении). По сути, последовательно осуществлены процессы декриминализации и криминализации некоторых преступных деяний без изменения уголовного законодательства.

Наиболее ярко этот процесс отразился в изменении объема преступности и наказуемости, связанного с кражами, мошенничествами, присвоениями и растратами чужого имущества. Так, в 2002 г. количество привлеченных к уголовной ответственности лиц за совершение преступлений, предусмотренных ст. 158, 159 и 160 УК РФ, в сравнении с количеством привлеченных к уголовной ответственности лиц в 2001 г. снизилось: а) в 1,9 раза за совершение краж; б) в 1,4 раза за совершение мошенничества; в) в 1,7 раза – за присвоение или растрату чужого имущества.*

С заменой стоимостного критерия мелкого хищения в один МРОТ критерием в пять МРОТ правоприменители принялись прекращать производством уголовные дела, уголовное преследование (а в дальнейшем отказывать в возбуждении уголовных дел в связи с содеянным вплоть до 05.11.2002 г.) за отсутствием состава (реже – события) преступления. Основаниями для этого они выбрали ч. 1 ст. 10 УК РФ и п. 2 (реже – п. 1) ч. 1 ст. 24 УПК РФ, поскольку новый закон (КоАП) устранил преступность деяния.

Вместе с тем отсутствие состава или события преступления как основания отказа в возбуждении уголовного дела или его прекращения возможно только в том случае, если состав или событие преступления не нашли своего выражения вследствие совершения соответствующего деяния. Более того, указанный новый закон (как, впрочем, и Федеральный закон РФ «О минимальном размере оплаты труда») не является законом уголовным, о котором идет речь в ст. 10 УК РФ (см. также ч. 2 ст. 24 УПК РФ). Этим законом не изменяются и не дополняются положения уголовного законодательства, действовавшие на момент совершения преступления.[168 - См., например: Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2005 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2006. № 10. – С. 27–28.] Принятие (и вступление в силу) данного закона свидетельствует, скорее, об изменившейся обстановке – об утрате деянием общественной опасности.

Не секрет, что значительное число диспозиций уголовно-правовых норм, закрепленных в статьях УК РФ, отсылают правоприменителя к иным законам или подзаконным нормативным правовым актам, изменение которых может повлиять на преступность деяний и наказуемость лиц, их совершивших. Для того чтобы устранить пробел в законодательстве и следственно-судебном правоприменении и при этом не подменять изменение обстановки отсутствием состава (события) преступления, необходимо изменение обстановки в различных его проявлениях распространить не только на случаи совершения преступлений небольшой или средней тяжести, но и на тяжкие, а равно особо тяжкие преступные деяния, которые также могут быть связаны с положениями смежных с уголовным законодательством отраслей права.

Изменение, отмену или принятие смежного с уголовным законодательством федерального закона или подзаконного нормативного правового акта было бы целесообразным рассматривать в качестве объективного критерия изменения обстановки и, применяя статью УК РФ об изменении обстановки, прекращать уголовное дело (уголовное преследование), отказывать в его возбуждении, освобождать от наказания, смягчать наказание или иным образом улучшать положение лица, совершившего преступление, на основании ст. 24, 26 или 397 УПК РФ,[169 - См.: Самая полная и достоверная информация об оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел и служебно-боевой деятельности внутренних войск в 1997 году. Отчет Министерства внутренних дел перед гражданами Российской Федерации // Щит и меч от 12.03.1998 г. – № 28. – С. 4.] которые сформулировать в соответствующей редакции (подробнее см. § 3 гл. 4).

Соотношение несколько иного рода раскрывается между уголовно-правовыми и уголовно-процессуальными нормами. С принятием 18.12.2001 г. УПК РФ возникли разночтения между материальным и процессуальным законами, в частности, по поводу возможности освобождения от уголовной ответственности, прекращения уголовного преследования или уголовного дела в связи с деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 75 УК РФ и ч. 1 ст. 28 УПК РФ) или примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ). Уголовно-процессуальное законодательство предусмотрело возможность освобождения лица, совершившего преступное деяние, от уголовной ответственности, если оно совершило преступление средней тяжести. Однако уголовное законодательство вплоть до внесения дополнений в ст. 75 и 76 УК РФ Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ и вступления его в силу 16.12.2003 г. такую возможность не предусматривало.

Каким образом следовало разрешить возникшее несоответствие? Статья 4 Федерального закона РФ от 18.12.2001 г. № 177-ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» предписывает все действующие на территории РФ федеральные законы и прочие нормативные правовые акты, связанные с УПК РФ, привести в соответствие с последним, а впредь до этого указанные акты применять в части, не противоречащей УПК РФ. Аналогичное положение содержится и в самом УПК РФ (ст. 7). Вместе с тем судебная практика идет по пути приоритета материального закона (УК) над процессуальным (УПК). Ярким подтверждением сложившегося соотношения законодательств являются постановление Президиума Верховного Суда РФ № 313-П04 по делу Коськина[170 - См. также: определение Конституционного Суда РФ от 16.01.2001 г. № 1–0 «По делу о проверке конституционности примечания 2 к статье 158 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Скородумова Дмитрия Анатольевича» // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 5. – Ст. 453. – Однако некоторые авторы необоснованно считают этот закон «промежуточным» уголовным законом (см.: Волженкин Б. В. О действии «промежуточного» уголовного закона // Российская юстиция. – 2003. – № 7. – С. 42).] и постановление президиума Вологодского областного суда от 26.02.2001 г. по делу Паэглэ[171 - Статья 26 исключена из УПК РФ Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 161-ФЗ.].

Формально до 16.12.2003 г. освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 75 УК РФ) или примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ) было возможным лишь в том случае, если виновный совершил преступление небольшой тяжести. Фактически же следственно-судебные органы были вправе применять положения УПК РФ, вступившего в силу с 01.07.2002 г. и предусмотревшего такую возможность в связи с совершением преступления средней тяжести.

Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ расширен круг преступлений, в связи с совершением которых возможно освобождение лица от уголовной ответственности. Применение ч. 1 ст. 75 или ст. 76 УК РФ теперь возможно не только вследствие совершения лицом преступления небольшой тяжести, но и в силу совершения им преступления средней тяжести.

Устранение противоречий между материальным и процессуальным законодательствами (в том числе между ст. 75, 76 УК РФ и ст. 28, 25 УПК РФ), возникших со вступлением в действие УПК РФ, разумеется, было необходимым. Но почему именно в части включения в диспозиции ст. 75 и 76 УК РФ слов «или средней», а не в части исключения этих слов из ст. 28 и 25 УПК РФ?

Решение законодателя о включении в круг общественно опасных деяний, в связи с совершением которых возможно указанное освобождение от уголовной ответственности, всех преступлений средней тяжести привело к тому, что лицо, совершившее преступное деяние, в настоящее время можно освободить от уголовной ответственности, притом безусловно, в связи с осуществлением им любого преступления по неосторожности (даже повлекшего смерть многих людей), совершением им умышленного преступления против здоровья, жизни, в том числе причинившего вред здоровью многим людям или повлекшего их смерть (см.: ст. 106, ч. 2 ст. 107, ст. ПО, 112 УК РФ), и т. д. По существу же законодателем сужена возможность применения иных мер уголовно-правового воздействия, и в первую очередь имеющих условный характер.

Безусловное применение оснований освобождения от уголовной ответственности вызывало много вопросов. Теперь их еще больше, поскольку количественный уровень лиц, ранее освобожденных от реализации уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, но осужденных за вновь совершенные преступления (в числе всех осужденных), после некоторого снижения в период 1995–1999 гг. с 1,57 до 0,58 % возрос в период 1999–2002 гг. более чем в два раза – с 0,58 до 1,47 %. Правда, в 2003 г. он снизился до 1,25 %, а в 2004 г. – до 1,07 %. В 2005 г. – составил 1,1 %, в 2006 г. – вернулся к уровню 1,25 %. Доля лиц, осужденных за вновь совершенные тяжкие или особо тяжкие преступления (в числе лиц указанной категории), в течение всего времени действия УК РФ (до 2003 г.) не становилась менее 56,11 %. В 2003 г. доля таких лиц существенно уменьшилась – до 42,83 %, в 2004 г. – до 37,51, в 2005 г. – до 36,3, а в 2006 г. – до 35,74 % (см. гистограмму 4).** Однако объяснение указанному уменьшению кроется, увы, не в повышении эффективности оснований освобождения от реализации уголовной ответственности, а в изменении федерального законодательства, повлекшем значительные коррективы в формах статистической отчетности. Существенную часть в перечне вновь совершенных преступлений данными лицами составляют корыстные, насильственные, связанные с незаконным оборотом наркотических средств/психотропных веществ (их аналогов) преступные деяния (подробнее см. § 2 гл. 1).

Очевидно, что в ближайшем будущем продолжится рост реального (и регистрируемого, и исключенного из форм статистической отчетности) количественного уровня лиц, ранее освобождавшихся от реализации уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям и вновь совершивших преступления. Насколько высока будет его динамика, предположить нетрудно.

Может быть, и следовало распространить возможность освобождения от уголовной ответственности вследствие деятельного раскаяния или примирения с потерпевшим в связи с совершением лицом преступления средней тяжести. Однако круг данных преступлений должен быть ограничен – специально избран законодателем. Более того, указанные основания освобождения должны предусматривать соответствующие испытательные сроки для обвиняемых с возложением на них определенных обязанностей и ограничений.[172 - См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2005. – № 4. – С. 20.]

Представляется, что подобное расширение круга лиц, освобождаемых от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, можно было бы допустить и в связи с совершением некоторых ненасильственных тяжких преступлений, затрагивающих внутриколлективные или незначительно выходящие за их рамки интересы (при условии полного восстановления нарушенных интересов), например кражи, совершенной у потерпевшего близким сослуживцем, другом или членом семьи (подробнее см. § 2 гл. 3).

Гистограмма 4. Доля лиц, ранее освобожденных от реализации уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, но осужденных за вновь совершенные ими преступления, в числе всех осужденных в России лиц

Потребовало законодательного решения несоответствие между нормами, закрепляющими возможность освобождения от уголовной ответственности лица, впервые совершившего преступление в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим или изменением обстановки (ст. 75–77 УК РФ), и предусматривающими прекращение уголовного дела/преследования по одному из указанных оснований в отношении лица, против которого впервые осуществляется уголовное преследование по подозрению или обвинению в совершении преступления определенной категории (ст. 25, 26, 28 УПК РФ).[173 - См. уголовное дело № 16528 от 08.12.1999 г. Октябрьского РОВД г. Кирова.]

В соответствии с изложенными нормами материального права лицо возможно было освободить от уголовной ответственности не только при фактически первом совершении им преступления, но и в том случае, если оно ранее привлекалось к уголовной ответственности, но не было осуждено по приговору суда. Более того, если оно осуждалось заранее совершенное преступление, однако судимость за данное преступное деяние погашена или снята согласно ст. 86 УК РФ.

Формулы же указанных процессуальных норм ограничивали возможность освобождения от уголовной ответственности, предоставляя ее лишь для тех лиц, в отношении которых впервые осуществлялось уголовное преследование по подозрению или обвинению в совершении соответствующего преступления. Это, вероятно, означало, что названные лица не могли рассчитывать на освобождение от уголовной ответственности, если они принимали ранее участие в качестве подозреваемых или обвиняемых в расследовании по возбужденным уголовным делам, но по каким-либо причинам были выведены из уголовного производства по нереабилитирующим основаниям, судопроизводство не завершилось приговором (в силу истечения срока давности, издания акта об амнистии, деятельного раскаяния, примирения с потерпевшим, изменения обстановки, применения принудительных мер воспитательного воздействия или медицинского характера и т. д.).

Если законодатель вложил именно такой смысл в рассматриваемые процессуальные нормы и не разумел под осуществлением впервые уголовного преследования возбуждение уголовного дела по подозрению лица в совершении преступления, до которого это лицо привлекалось к уголовной ответственности, но было освобождено от нее по нереабилитирующим основаниям, либо осуждалось, но судимость погашена или снята в установленном законом порядке, то процессуальный вариант, очевидно, в большей мере соответствовал целям уголовного и уголовно-процессуального законодательств. Возникшее несоответствие между уголовно-правовыми и уголовно-процессуальными нормами законодатель, к сожалению, устранил в пользу первых.

Между тем о сожалении речи не идет, если и деятельное раскаяние, и примирение с потерпевшим рассматривать в качестве условных оснований освобождения от уголовной ответственности, прекращения уголовного дела/преследования. (Подробнее см. § 4 гл. 2.)

Наконец, необходимо разобраться в соотношении между положениями Федерального закона РФ от 12.08.1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее – Федеральный закон РФ об ОРД) и УК РФ, отражающими основания освобождения от уголовной ответственности лиц, совершивших преступные деяния.

В ч. 4 ст. 18 Федерального закона РФ об ОРД закреплена возможность освобождения от уголовной ответственности лица из числа членов преступной группы, совершившего противоправное деяние, не повлекшее тяжких последствий, и привлеченного к сотрудничеству с органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, активно способствовавшего раскрытию преступлений, возместившего нанесенный ущерб или иным образом загладившего причиненный вред.

Некоторые авторы выделяют данную норму в качестве правового основания допустимости компромисса в борьбе с преступностью, утверждая при этом, что она, в отличие от норм УК РФ, допускающих компромисс в борьбе с преступностью, предполагает освобождение от уголовной ответственности как за преступления различной категории, в том числе и за особо тяжкое преступление, не повлекшее тяжких последствий, так и ранее судимого лица[174 - Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. – С. 153.]. Вместе с тем данное нормативное основание освобождения от уголовной ответственности нельзя признать действующим. Указанная норма в соответствии с положениями ст. 1, 3 УК РФ не может быть реализована. Представленные положения Федерального закона РФ об ОРД не в состоянии инициировать никакого освобождения от уголовной ответственности до тех пор, пока в УК РФ не будут внесены соответствующие изменения, позволяющие это сделать (на что авторы все-таки сетуют в конце своей статьи)[175 - См.: Там же. – 2001. – № 11. – С. 12–13.]. Наряду с этим один из авторов, как ни странно, в другой своей работе приходит к противоположному выводу – к возможности применения ч. 4 ст. 18 Федерального закона РФ об ОРД автономно, без отражения ее положений в тексте УК РФ[176 - См.: Там же.].

Кроме того, указанные авторы поднимают вопрос о противоречивости ч. 1 ст. 75 УК РФ и ч. 4 ст. 18 Федерального закона РФ об ОРД[177 - На необходимость условного освобождения от уголовной ответственности указывают и другие авторы (см.: Аликперов X. Д. Новый УК: проблемы освобождения от уголовной ответственности // Законность. – 1999. – № 4. – С. 14; Алюшкин П. В. Фактический состав освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием: Автореф. дис…. канд. юрид. наук. – Казань, 2001. – С. 12). Некоторые зарубежные уголовные законодательства содержат нормы об условном прекращении уголовного преследования с возложением на виновного лица испытательного срока (см.: ст. 66–68 УК Республики Польша).]. При этом X. Д. Аликперов полагает, что ч. 1 ст. 1 УК РФ не является препятствием самостоятельному действию ч. 4 ст. 18 Федерального закона РФ об ОРД, поскольку последняя не предусматривает уголовной ответственности, а освобождает от нее[178 - См.: постановления Президиума Верховного Суда РФ по делу Тимиркаева и др. № 1048п2000пр; по делу Степанова № 740п99. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за LV квартал 2000 года // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2001. – № 8. – С. 17.]. Представляется, что противоречий в применении ст. 75 УК РФ и ч. 4 ст. 18 Федерального закона РФ об ОРД не существует, поскольку последний не регулирует уголовно-правовые отношения и, согласно ст. 1 и 3 УК РФ, его положения не влияют на возможность возникновения или прекращения этих отношений. Причем в ст. 1 и 3 УК РФ говорится именно о преступности и наказуемости, но не об освобождении от уголовной ответственности, а в ч. 4 ст. 18 Федерального закона РФ об ОРД речь идет об освобождении от уголовной ответственности именно в связи с установлением преступности деяния. Таким образом, имеет место пробел в уголовном законодательстве. Думается, что в дальнейшем положения ч. 4 ст. 18 Федерального закона РФ об ОРД должны получить развитие в УК РФ.

Аналогичные нормы в той или иной мере уже нашли свое выражение в уголовных законодательствах других государств: Латвийской Республики (ч. 3 ст. 58 УК), Литовской Республики (ст. 32, ч. 4 ст. 249 УК), Республики Беларусь (ст. 20, 38 УК), Республики Казахстан (ст. 34

, ч. 2 ст. 65 УК), Украины (ст. 43 УК). Предложения о решении проблемы непривлечения к ответственности лиц, внедренных в преступные организации, сообщества, в рамках российского уголовного законодательства находят отражение и на страницах отечественной печати. В частности, А. Савинский предложил ввести в гл. 8 УК РФ ст. 42