Первый. Второй том

– Будем знать, – шутливо хмыкнула подруга, раскладывая в шкафу выстиранные вещи. У неё всё получалось аккуратно: и носить, и хранить. Мой очередной удобный наряд, надетый в поход, был сожжён, а пепел уничтожен.

– Знай, – серьёзно одобрила я. – Если что, быстрей в бассейн. Больше шансов.

– Может, расскажешь, чем кончилась эта кровавая история?

Я смотрела на неё с её подушки:

– Ну… суда не было. Так что не могу считать, что кончилась. А если ты хочешь полёта дедуктивной мысли – тоже не выйдет. В реальной жизни преступления редко происходят в закрытой комнате с двенадцатью интересными личностями. Мы не встречали преступника, зато он счёл нас подходящими пешками для своей партии.

– Даже тебя?

– Чем я хуже?

– Я думаю, что ты слишком значительна для пешки.

– Маг не сказал, но, думаю, убрать меня рассматривалось как бонус. Брат угрожал мной мафиозным элементам. У Доброго волшебника на этот счёт пушистое рыльце.

– Не очень мило со стороны Мага, – Сафико сморщила носик.

– Сомневаюсь, что у него оставались рабочие варианты.

– Так ты что-то другое хотела сказать?

– Именно. Иррационально, по-женски пожаловаться – я ревную братьев к их пассиям. Они меня раздражают, и я не могу к ним по-людски относиться. Что бы они не делали, для меня будет ерундой и дичью. А они бестолковыми бессмысленными уродливыми курицами…

Сафи сначала открыла рот, потом недоверчиво хмыкнула, потом рассмеялась, всплеснув руками, как я видела делает её мать.

– Высказалась что ли? Полегчало? Хахах!

– Это острая проблема, – нахмурилась на её смех я, но она не поверила.

Алцеста было бы неудобно содержать в гостинице. Врачебный уход, лекарства по часам. В Храме он останавливаться почему-то не хотел, но его уже никто не спрашивал. Проклятый смотрел в ответ как на самоуправцев и садистов, а ещё – будто сбылись подозрения, и он всегда в нашем отношении думал, что гнильца выйдет наружу. Из лазарета, в котором он пробыл только день, его перенесли – ну ладно, я сама его перенесла, предпочитая никого не просить – в библиотеку, о которой он несколько раз с завистью упоминал.

Оказавшись на месте, лежачий пациент поднялся на худых руках, чтобы обозреть масштаб.

– Что за ерунда?

Мне настолько привычны были стеклянные колбы поверх большинства шкафов, что я перестала обращать на них внимание.

– Так работает библиотека. Ты не решаешь сам, что взять. Решает она. Загадай с какого места будешь брать книгу, и каждый день на этом месте будет книга, подобранная Храмом.

– А вы тут фаталисты, – фыркнул маг и уложил себя на щедро подложенные подушки.

Чтобы расцветить его однообразное занятие, я готова была доставлять ему газеты. Алцест ругался, пока его не обрывал кашель. За пару недель и два ребуса удалось наварить с нехороших газетчиков почти две сотни штук, с чем можно было бы поздравить победителя, если бы он не рисковал раствориться в разлившейся из него же желчи.

Две недели, на которые я трудоустроила Жриц, ещё не закончились, и без них в Храме было странно. Особенно подготавливать в их отсутствие праздник Воды. Ну пусть будет сюрприз к их возвращению.

Дружина с первого дня нашего возвращения стремилась доказать, что она не декоративна. Агни резко взялась за муштру, и оспаривать её право на командование никто не смел. Стахий только осаждал слегка, когда тренировка заходила далеко. Собственно, Агни всегда выступала если не в роли модели для повторения, то в качестве потенциальной угрозы. Дружинники в итоге щеголяли похожими на царапины отметинами – ожогами от показательных ударов вспыльчивой – ха! – Жрицы.

До охраны периметра мужчины ещё не были допущены. Программа максимум для них гласила: показаться Агни достаточно подготовленными, чтобы заслужить место на воротах к визиту гостей.

Разрулив несколько формальных и хозяйственных дел, я отправилась наносить визиты. Обновлённые улицы выметали, поливали высаженные на клумбах цветы у себя и у соседей, не склонных к цветоводству.

– Благодарю за хорошую работу! – улыбнулась я Остапу, вышедшему на порог дома без костыля.

Адепт Земли сначала улыбнулся, а потом махнул крепкой рукой в сторону тёмного прохода в дом.

Представляю, что там внутри…

Комната, как ни странно, сильно отличалась от жилища Прохора напротив. Внутри не казалось, что дома идентичны снаружи. Возможно, сказывалась разная направленность адептов. У Прохора в брошенном доме всё было в светлых пастельных тонах, а тут…

Вопреки ожиданиям, в обиталище наступило запустение. Всё вычищено, предметов на виду почти никаких. Ничем особенно не пахнет.

За вытертым до блеска столом боком сидел облагороженный стрижкой и бритьём Прохор. Одет привычно. То есть, не в трусах, а в спортивном трико и серой борцовке, туго сидящей по постройневшему телу – на самом деле из-за снижения объёма мышц.

Я протянула Остапу конверт с честной премией. Гостиница была сделана быстро и радовала глаз, всякий раз как выглянешь в окно на площадь. Тестовые постояльцы нашлись сами собой, так что некая реклама уже обеспечена. Технически номера были сняты Расследовательным Бюро Эскамеруна.

Я смотрела на Прохора, он на меня. Молчали все. Хотевший перемирия Остап топтался за спиной в домашних шлёпанцах, боясь неловким звуком усугубить раздор. По закону жанра дубль должен был извиняться.

По обе стороны от шрама поблёскивали глаза, губы застыли в ничего не значащем положении, предшествующем улыбке, обычная мимика Прохора. Он так подвёл меня, что у меня не было причин его щадить.

– Ты знаешь, где она? – голос звучал вкрадчиво умиротворяюще. Он хотел добиться ответа.

Я презрительно фыркнула:

– Осталась без мужского плеча, – фыркнула я. – На коленях поползёшь? Извиняться?

– Извинюсь, если потребуется, – Прохор опустил взгляд, стёр с колена мнимую пыль.

Я уже совсем махнула на него рукой, но он добавил:

– Развод надо взять.

Он не был счастлив, что принял такое решение, горевал, жалел себя. Но это было мужское одностороннее решение – без поворота на попятный. Я попыталась не слишком выдавать свою радость.

– Я выясню, где она, – пообещала я Прохору, и не прощаясь вышла на улицу вдыхая воздух на удивление полной грудью. Летом он приобретал особое качество прозрачности, но дело было не в этом.

Со стороны огородов везли на тачке поспевшие ягоды. Должно быть, для пирогов. Свежую везти на праздник рановато. Я поздоровалась и пошла в Храм. В три должно было состояться дознание, требовалось доставить в Эскамерун Жриц и Алцеста, а это шестичасовой перелёт.

В библиотеке Захар массировал спину пациента умелыми пальцами, потом по глотку, как ребёнка, отпаивал настоем. За всё время у Алцеста не нашлось для моего лекаря ни единого резкого слова. Для меня это было высокой оценкой качества.

– Ну-ка послушаем… – предупредил Захар, прежде чем простукать голую грудь, склонив голову левым ухом, чтобы лучше слышать отклик. – Мда, тяжёлое воспаление… Стоит ли в такую пору бродить по лесу?

– Работа, – пожал голым плечом Алцест.

Как будто она значила для него, который в любой момент мог получить на содержание пачку денег, то же самое, что для прочих.

Захар осмотрел не замеченный прежде шрам.