М.В. Лентовский

– Тут щи!!! А ты… бегом! – говорил он с ужасом. Обломовка![106 - Обломовка – здесь: символ царства чревоугодия, от названия деревни в романе И.А. Гончарова «Обломов» (1847—1859).]

«Какие телята утучнялись там».[107 - «Какие телята утучнялись там!» – Цитата из романа И.А. Гончарова «Обломов».]

И правил этой Обломовкой:

– Хозяин столицы, генерал-адъютант его сиятельство князь Владимир Андреевич Долгоруков.[108 - Хозяин столицы, генерал-адъютант, его сиятельство князь Владимир Андреевич Долгоруков. – В.А. Долгоруков (1810—1891), генерал-адъютант, генерал от кавалерии, был московским генерал-губернатором с 1865 г. Относился к Москве как к своей обожаемой вотчине, в которой правил с патриархальным размахом. Истратил свое огромное состояние на представительство и щедрые пожертвования.]

Легендарные времена!

Он был «правитель добрый и веселый».[109 - …«правитель добрый и веселый». – Возможно, это парафраз строки «правитель слабый и лукавый» из 10-й главы «Евгения Онегина» A.C. Пушкина.]

X

Он, никого не стесняя, никого не боясь, свободно, запросто «бродил в толпе народной» в саду «Эрмитаж».

Открывал старик верхом на белом коне катанья 1-го мая в Сокольниках и 22-го июля в Петровском парке.[110 - Петровский парк – находился на правой стороне современного Ленинградского проспекта, был разбит в середине 1830-х годов и вскоре стал излюбленным местом гуляний московского светского общества.]

Актрисы перед бенефисом возили ему программы, отпечатанные на атласной ленте, – а он подносил им букеты, перевязанные, вместо лент, брюссельскими кружевами, шалью или шелковой материей на целое платье.

Никогда, «несмотря на все административные заботы», не пропускал ни одного представления «Фауста наизнанку», – раз Родон играл Валентина.

И «давал сигнал к аплодисментам», когда во 2-м акте «кукушка», пополам сложившись перед выросшим от гордости на цыпочки Валентином, титуловал его:

– Ваше сиятельство!

Должал без счета и «давал два бала ежегодно» [111 - «Давал два бала ежегодно» – цитата из «Евгения Онегина» А.С. Пушкина], на которых вся Москва пила, – душа меру знает! – взятое в кредит шампанское Гулэ[112 - Шампанское Гуле – «Жорж Гуле», марка шампанского.] из огромных выдолбленных глыб льда.

Был при нем в Москве порядок?

Не больше, чем при других.

Были злоупотребления?

Больше, чем при ком бы то ни было.

Пристав Замайский, классический пристав Москвы[113 - Пристав Замайский, классический пристав Москвы… – Замайский был сыщиком, имел помощников в воровской среде.], лишенный прав состояния, приговоренный судом к ссылке в Сибирь, – до конца дней своих оставался приставом в Москве и умер миллионером.

У него в участке были все кафе-шантаны, знаменитый игорный дом Павловского.

– У меня в участке хоть Монте-Карло откройте! У меня в участке все можно!

Околоточный надзиратель Паджио платил ему 12000 рублей в год за свой околоток, – в котором был только дом Харитова, теперь Обидиной[114 - …дом Харитова, теперь Обидиной! – Дом купчихи и филантропки Клавдии Никоновны Обидиной находился на Петровке. В начале 900-х гг. в нем помещалась редакция газеты «Русское слово».]! Но князя В.А. Долгорукова любила Москва. Звала его:

– Князюшкой.

И пренаивно титуловала:

– Хозяином столицы.

Он был «настоящим барином», – качество, очень ценное в глазах романтично-благородной Москвы.

Все было. Но хамства не было.

Князюшку окружали легенды.

И это мирило.

Граф К., попечитель учебного округа, сам бывший студент Московского университета, сам во времена своего студенчества принимавший участие в «волнениях», участвовавший даже в знаменитой «битве под Дрезденом», под гостиницей «Дрезден», на площади генерал-губернаторского дома[115 - …в знаменитой «битве под Дрезденом», под гостиницей «Дрезден», на площади генерал-губернаторского дома… – Именуя массовую драку с участием студентов рядом с гостиницей «Дрезден» «битвой под Дрезденом», Дорошевич иронически сопоставляет это событие с крупным сражением между войсками Наполеона и армией антинаполеоновской коалиции, происшедшем 26—27 августа 1813 г. в окрестностях Дрездена.], – освистанный студентами на сходке, явился к генерал-губернатору требовать:

– Полиции… войск!..

Москвич Долгоруков, как москвич, гордился Московским университетом.

– Не горячитесь ли вы, граф?.. Конечно, то, что случилось, нехорошо… Но будет ли тоже хорошо, если я введу в университет полицию, войска? Я никогда не был по ученой части и не знаю, конечно… Но я слышал, что у вас, в ученом мире, это считается большим оскорблением университету, студентам…

– Какие это студенты?! Это негодяи!

Князь Долгоруков только улыбнулся:

– Ну, граф! Зачем так строго! Молоды! Со временем переменятся! Всегда такими были! Вот здесь, например, «под Дрезденом» когда-то какую драку устроили. Казалось бы, не негодяи?.. А ничего! Потом исправились! Многие из тех, которые тогда «под Дрезденом» дрались, – очень почтенные посты занимают! И никто их «негодяями» не считает… Зачем же так сразу: волнуется, – значит, «негодяй»!

И этот щелчок графу, поведением которого была возмущена вся Москва, – Москве доставил нравственное удовлетворение.

– Князюшка! Умеет разговаривать с людьми!

Он умел.

Лопашов, – в «Русской палате» которого чествовали Черняева, чествовали М.Д. Скобелева[116 - Лопашов, в Русской палате» которого чествовали… Скобелева… – Лопашов – Алексей Дмитриевич (1841-?) – купец, гласный Московской городской думы с 1872 г., владелец трактира на Варварке, в верхнем этаже которого был большой, украшенный расшитыми полотенцами и деревянной резьбой кабинет, называвшийся «Русская палата», в нем давались обеды для особо почетных гостей. Скобелев Михаил Дмитриевич (1843—1882) – русский военный деятель, генерал, участник военных действий в Средней Азии, командовал дивизией в русско-турецкую войну 1877—1878 гг., во время которой проявил себя как талантливый и храбрый военачальник, что содействовало его широкую популярности в России и особенно в Болгарии.], где И.С. Аксаков говорил свои страстные речи пред именитым московским купечеством и делал сборы на Сербию, на Герцеговину, на Болгарию, – Лопашов, знаменитый в те времена ресторатор, отказался подписать на благотворительную лотерею, «во главе» которой стоял князь В.А. Долгоруков.

– Что ни день, то лотерея. Надоели.

Донесли князю.

«Хозяин столицы» принял за личное оскорбление.

– Вызвать Лопашова к девяти часам.

Лопашов понял, «по какому делу». Взял, на всякий случай, тысячи две, три.

Явился в девять.

Проходит десять, одиннадцать, двенадцать. Лопашов все сидит в канцелярии.

– Скоро?

– Почем можем сказать? Доложено. Позовут!

Час, два, три.