М.В. Лентовский

– Кашина вызывали… – обратился он к дежурному чиновнику, и не успел договорить, как чиновник сказал:

– Ах, Кашин!

Юркнул в дверь и моментально вернулся:

– Пожалуйте!

– Да я…

– Не заставляйте его сиятельство дожидаться! Пожалуйте!

Князь был «заряжен». При докладе: «Кашин», – он вскочил из-за завтрака. Салфетка, заткнутая за воротник, болталась на груди. Не успел бедняга поверенный переступить через порог…

– Вы позволяете себе у меня в Москве… у меня! в Москве!.. грабить? грабить?., в Якутскую область… в двадцать четыре часа…

Князь затопал ногами.

– Ваше сия…

– Молчать! В Якутскую! Лентовского! Дело, в котором тысячи тружеников! Губить! Двойные деньги!

– Ваше…

– Ни слова! Я тебе покажу, как у меня людей грабить…

– Ваше сиятельство! – завопил, наконец, поверенный, – да не Кашин я! Не Кашин!

– Как не Кашин? – остолбенел князь, – кто ж ты… Кто ж вы такой, если вы не Кашин?

– Поверенный я его.

– Виноват!.. Позвать ко мне сейчас же Кашина!

Поверенный вернулся в ресторан.

Кашин только посмотрел на него:

– Лик! Ерша, что ли, против шерсти глотать заставляли?

– Сам проглоти. Тебя велено.

Кашин почесал в затылке:

– Про что орал-то?

– Сам знаешь, других посылаешь! Черт!

– Много у меня дел-то. Про кого?

– Лентовского поминал.

– Тэк-с… Ну, это не суть важная! Убытку нет!

Взял лихача, слетал домой, сунул в один карман векселя Лентовского, в другой тысячу рублей. И явился.

– Доложите, будьте добры. Кашин, мол.

Но старик уже «разрядился». Заряд вылетел. Да и ошибка, – то, что он наорал ни за что, ни про что на постороннего человека, – его афраппировала.[124 - … его аффрапировала – от «frapper» (фр.) – поразить.]

Князь встретил Кашина усталый, уже без крика.

– Господин Лентовский на вас жалуется: вы с него второй раз хотите получить по векселям.

Кашин сделал невинное лицо:

– Михаил Валентимыч? Скажите! Этакими пустяками – и вдруг ваше сиятельство утруждать? Дело-то, – извините меня, ваше сиятельство, – разговора не стоит. У него дела, у меня дела. Оба мы люди путаные. Где же все упомнить.

– Однако, он отлично знает, что заплатил.

– А заплатил, так мне же лучше. Получил, значит! Есть из-за чего тут ваше сиятельство беспокоить. Напомнил бы мне, да и все. Я б и без вашего сиятельства, на одну его совесть положился. Заплатил, – и вся недолга!

Кашин вынул векселя, разорвал:

– Вот и все-с. А у меня к вашему сиятельству просьба. Давно в уме держал. Смелости не хватало. Приятным случаем пользуюсь. Что представился.

– Что такое?

– Есть мое желание на лечебницу имени вашего сиятельства. «По обещанию»! Не обессудьте уж!

И с поклоном подал тысячу рублей. Долгоруков улыбнулся:

– Ну, вот! Я так и думал, что тут недоразумение. Я всегда слышал, что вы добрый, отзывчивый человек!

– Покорнейше благодарю.

От князя Кашин поехал к Михаилу Валентиновичу.

Сел.

Молча положил на стол разорванные векселя.

– Жалишься?

– Грабишь?

Кашин протянул широкую лапу:

– Ну, да ладно! Напредки дело иметь будем! Только векселя ты у меня бери. А то от этого у меня только беспокойство!