Клауди

Артур начал плакать, низко опустив голову и накрыв ее руками.

Сейчас он плакал от своего горя, от несправедливой судьбы и жестокой жизни, которая кинула его в таком молодом возрасте.

Но потом что-то заставило его опомниться, возможно, судьба снова вмешалась, а возможно – и чувство долга. Артур запрокинул голову назад и посмотрел в небо: «Как же оно высоко и не досягаемо простому человеку… Где-то там есть ОН, и ОН наблюдает за мной постоянно, не отводя глаз, потому что я его надежда, надежда на будущее и настоящее. Я должен это сделать! Обязан! И я это сделаю!»

Солнце выглянуло из-за тучи и своими лучами задело глаза Артура так, что тот несколько секунд вообще ничего не видел. Привыкнув к яркому свету, он улыбнулся и возвел руки к небу (последнее время с ним творились разные непонятные вещи). Спасибо – подумал он, после чего поднялся на ноги и с широкой улыбкой зашагал в сторону, туда, где, по его мнению, должны находится город и Клауди.

Клауди, который ждет его.

Он шел медленно, вразвалочку. Торопиться ему было некуда, Клауди ведь все равно не уйдет из города. А все остальное – не важно. У него есть цель, и он сделает все, чтобы достичь ее, абсолютно все.

Артур шел уже полчаса. Некоторые мысли лезли ему в голову, тут же куда-то улетая… Но одна из них все же его задела – «Я же второй день ничего не ем». В животе пекло и обжигало все органы, но он терпел (ведь он уже не мальчик, он – мужчина). Мысль о том, что ему необходимо поесть, уже не давала проходу. Артур шел из последних сил, а она, как назло, все время его сверлила. И он решил поговорить с желудком, мало ли, вдруг это поможет.

– Ну нет у меня времени поесть сейчас, – начал разговор Артур.

– Так ты хотя бы перекуси, – ответил ему желудок.

–Хорошо, я поем, если поблизости от меня найдется еда, но я не буду ее искать специально, только, если поблизости! Окей?

– Смотри, ты обещал! – с укоризной проговорил ему желудок.

В данный момент Артур почувствовал себя снова мальчиком, потому что только дети разговаривают с тем, что по-настоящему не может говорить. У него на душе стало теплее, а желудок, хоть и не до конца, но все же почти перестал печь.

К удивлению Артура, вокруг него ни разу не подул ветерок, ни разу не пробежало ни одно животное, даже птицы не пели. Все это ему показалось очень странным. Как так? Городок пришел к полному запустению? Или здесь снова виноват Клауди?

На все эти вопросы он не смог дать себе отчетливый ответ, но догадка, указывающая ему на Клауди, более-менее была правдоподобной. Также Артур отметил для себя унылое запустение – это тоже правда, весь город был полностью заброшен, об этом говорили и окраины, и даже центральная часть.

Артур продолжал идти все тем же медленным шагом, все время то оборачиваясь назад, то устремляя свой взгляд вперед. Все могло быть, тем более, здесь, где даже на секунду нельзя потерять бдительность.

Пройдя еще несколько сотен метров, Артур увидел дерево с красными ягодками. Он сразу ринулся туда в надежде, что они съедобные… скорее всего, он ел бы любые ягоды, даже если бы они были не съедобны. Голод окончательно довел его до такого состояния.

Подбежав поближе к дереву, он увидел самую обычную красную черешню с желтым бочком. О таком Артур даже мечтать не мог. Он начал быстро запихивать ягоды в рот, срывая их целыми гроздьями. Артур даже не обращал внимания на то, что рвались они вместе с зелеными веточками, и даже их противный мерзкий и горький вкус не могли остановить голодного Артура. Он их сразу глотал, не всегда выплевывая косточки. Сок от черешен растекался по его щекам и капал на живот, прикрываемый когда-то белой, а сейчас порядочно испачканной футболкой с надписью «Улыбнись». Мальчик совсем не обращал на это внимания, ему сейчас было не до того. Он продолжал есть черешни, пока не ощутил резкую тяжесть и боль внутри себя. «Походу перебрал чуток, – он икнул, – нет, даже не чуток».

Живот раздуло всерьез. Ощущение было как после клизмы, когда ты еще не сходил в туалет, а вся вода находится в твоем животе.

Артур упал на спину. Нетерпимая боль затмила ему глаза. Он схватил себя за живот и начал кататься по земле из стороны в сторону, надеясь, что это поможет ему.

Во рту пересохло. Еще бы, съесть столько черешен. Ему срочно нужна вода, без нее он наверно погибнет, а это было недопустимо, он еще не достиг своей намеченной цели.

Артур подорвался и побежал, куда глаза глядят, надеясь увидеть ручей или хотя бы лужицу. Боль продолжала его жечь изнутри, поэтому быстро бежать он не смог.

«Лужицу? – подумал он – Я так низко упал, что буду пить с лужицы? Наверно, да».

Он бежал все быстрее и быстрее, уже не обращая внимания на жгучую боль. Артур вообще не смотрел под ноги. Он постоянно спотыкался, но это его не останавливало. Ему нужна вода.

Споткнувшись в очередной раз, он упал и покатился кубарем по склону, все время ударяясь головой и телом о корни деревьев и камни, выступающие из-под земли. Он упал прямо в воду.

Это был ручей, прокладывающий свое русло прямо под деревьями.

Артур приник к водоему лицом и начал гигантскими глотками хлебать воду. Кристально чистая и ледяная вода вмиг приглушила жажду мальчика. Но боль так и не прошла. Наоборот, она усилилась.

Артур сильно устал и прилег под деревом, положив голову на выступающий корень. Его клонило в сон и сопротивляться этому сейчас было глупо. Вокруг стояла невыносимая жара, и только тут, под деревом, у ручья она казалась не такой утомляющей. Его тело отчетливо почувствовало прохладу, отчего ему совсем не хотелось уходить.

«Еще немного полежу и пойду», – успел подумать Артур и, перевернувшись набок, сразу же заснул на этот раз нормальным, человеческим сном без фантастических путешествий и неожиданных встреч.

10

Утро было довольно солнечным. На небе кое-где виднелись маленькие белые облачка, которые не могли закрыть собой солнце.

Первым проснулся Егор. Солнце светило через маленькое отверстие прямо ему в глаза. Он сморщился и перевернулся на другой бок, пряча лицо от ярких лучей и надеясь еще заснуть, но попытки оказались напрасными.

Он поднялся и присел на краю кровати. В его голове крутились сотни мыслей, но одна засела вглубь подсознания и отчетливо давала понять, что ни в коем случае не отпустит его. Это – еда.

Она изматывала и терзала его. Опустевший желудок уже долго скулил, словно новорожденный щенок. Еда (ведь он не ел уже более двух суток)… Боже мой, ведь он готов съесть все, что угодно. Он нервно дрожал. Это чувство… он еще никогда не испытывал такого. Но это его не волновало, он плевал на всех и на все – ему нужна еда, а все остальное потом! Когда-нибудь потом.

Светлана проснулась, чувствуя, что диван, на котором она проспала прекрасную ночь и который не вызывал у нее никаких отрицательных чувств, теперь дрожал, словно был живой и бился в конвульсиях. Она открыла глаза. Пелена недавнего сна до сих пор ее не отпускала, поэтому поначалу показался только яркий свет, будто специально слепивший глаза, проговаривая про себя: «Проснись, проснись. Я уже не сплю, поэтому и ты не спи». Она мотнула головой, пытаясь избавиться от навевающих мыслей. Туман немного развеялся, и она увидела перед собой Егора.

– Почему ты встал? – спросила она, будто совсем не замечая, что за окном уже давно утро, и совсем не раннее, а, скорее, позднее.

Егор ничего не ответил – полная тишина в ответ на любые вопросы, кто бы что не спрашивал. Светлана вздрогнула от такой реакции мужа.

– Егор?

Снова тишина. Тишина, нарушаемая только тяжелым сопением Егора, таким нервным как…, но она этого еще не заметила и заметит ли? Решившись, Света приподнялась и обняла мужа за плечи. Он отпрянул от нее, будто парировал чей-то удар, очень тяжелый и доставляющий боль.

Глаза Светы широко раскрылись. В изумлении и страхе она начинала припоминать (хоть и очень смутно) то, чего больше всего в жизни боялась, и сделала попытку его обнять, хотя это не сулило ей ничего хорошего (она это знала, но все равно сделала), потому что не могла по-другому разговорить эту живую статую.

Егор тотчас встал. Его тело было напряжено от странной злости.

– Отвали от меня, – прохрипел он, брызгая слюной из своих крепко сжатых от злобы зубов.

– Егор! Что с тобой?

– Я не Егор, и я хочу есть, – снова прохрипело тело Егора.

Сомнения вовсе исчезли, она теперь точно знала, кто это был. И в этом не было ничего хорошего ни для Егора, ни для кого-нибудь из них всех. Поначалу ей казалось, что это Клауди, этот ублюдок, который вселился в тело ее любимого мужа и теперь убьет их всех, но теперь она так не думала.

Это тиран, их семейный тиран, терроризировавший их семью на протяжении многих лет, и теперь он снова здесь, он вернулся, чтобы снова терроризировать и избивать ее.

– Егор…

– Я не Егор, – в мгновение ока обезумевшее тело вцепилось рукой в шею Светланы, сдавливая ладонь по мере возможности в кулак.

Он пытался ее задушить, и он сделает это, потому что Света не сможет сопротивляться, у нее просто не хватит сил. Она могла только издавать крики, которые выходили наружу лишь тихими хрипами. Ее глаза начали медленно и неумолимо выходить из орбит. Ей никто не мог помочь…

Хотя нет, мог, еще и как мог. Фост, ведь он с ними, он был тут. Она глянула, испытывая сильную боль, на пол, где устроился он, но огорчилась, увидев там только сено, скомканное после сна. А где же он? Куда он делся?

Света окончательно обессилила и некоторое время не дышала, чувствуя боль в легких и смерть… совсем рядом… в сантиметре от нее. Еще секунда и ее жизнь закончится, так и не раскрыв перед ней всех своих возможностей и замечательных перспектив. Света судорожно хватала губами воздух. Ее лицо стало бледным, а губы потемнели. И вдруг руки Егора резко разжались и плетью упали ей на колени. «Он снова играет, – промелькнуло у нее в голове, – как тогда, и так до бесконечности. Лучше бы погибла». Отец Егора всегда так делал и со своей женой, и со Светой, только Егор оставался в стороне. Он этого не видел, хотя знал, что отец избивает его мать и Свету. Но что он мог поделать? Чтобы он сделал отцу, которого любил больше своей жизни?