Клауди

Отдышавшись, Света попыталась медленно поднять голову, боясь снова попасть в смертельную хватку. Взглянув на пол, она не поверила своим глазам. В этот момент они словно представляли собой отдельное тело, которое может мыслить.

Тело, которое несколько секунд назад пыталось ее задушить, теперь лежало на полу, из разбитого носа текла кровь.

Подняв глаза немного выше (она так боялась увидеть там Клауди), Светлана увидела, что перед ней стоял Фост с дубинкой в руках, точнее, с какой-то палкой, немного поросшей мхом, а в некоторых местах даже гниющей. Она обрадовалась настолько, что не заметила, как пробежала по телу по направлению к своему спасителю от верной смерти и вцепилась в него объятиями.

Фост немного отпрянул, но вскоре поддался и тоже обнял Свету.

В последний момент, когда Егор (или его тело) что-то выкрикнул, Фост открыл глаза и первое, что он увидел, был обезумевший и яростный Егор. Ему никогда не справиться с Егором, у него даже шансов нет ни при каких обстоятельствах. Он прекрасно это понимал, и от этого становилось только больно внутри. Ведь, если это убьет Свету, то потом и его ждет та же учесть. Он даже думал о том, чтобы лучше он не просыпался, и смерть казалась бы ему не такой мучительной и жестокой, но он проснулся, и лежать, осмысленно сознавая, что тебя убьют, даже он не мог.

Если бы Фост накинулся на Егора, то первым бы погиб он, а после Света, поэтому он сразу откинул эту мысль. Это была очень глупая и необдуманная мысль, которую не стоит реализовывать ни в коем случае. Он напрягся, напряг все извилины, думая, что ему делать дальше. В голову приходили мысли совсем глупые, которые в первые секунды лишили своего родителя жизни. Возможно, только по воле случая ему удалось спасти и себя, и Свету.

Фост видел, как оно бросилось и вцепилось ей в глотку, но еще он видел свое спасение, стоящее у двери. Обычная старая палка, некогда бывшая дубинкой, но которую сейчас назвать таковой было невозможно. Шансов было мало. Она была довольно старая и могла рассыпаться в труху в любой момент, не то, чтобы побороться за жизнь человека.

Он подскочил с кровати, словно мышь, и в мгновение ока схватил палку, изо всех сил ударив тело Егора в районе затылка. Он услышал хруст. Очень мерзкий и противный хруст. Шейный позвонок? Нет! Он знает, как они хрустят, он был в этом уверен, но откуда он это знал? Во всяком случае, это был не позвонок, это хрустнула палка, там он даже увидел трещину, хоть и не большую, но трещину, которая, по его мнению, уже свидетельствовала о том, что он труп в ближайшие минуты.

Тело Егора не шевелилось, ему даже показалось, что рука на шее Светы сжимается все сильнее и сильнее, как будто оно и не почувствовало никакого удара, но в ближайшие пару секунд оно с грохотом повалилось на пол. Фост прямо запрыгал от радости, как маленький ребенок.

Света продолжала обнимать Фоста. Казалось, что это будет продолжаться вечно, и он не то чтобы грубо, легонько оттолкнул ее от себя, намекая, что обнимания ему уже надоели.

Эмоции переполняли ее, ведь он спас ей жизнь, даже спустя некоторое время она не могла избавиться от эмоций, потому что знала, что, будь Егор (ее муж), любивший ее очень сильно, на месте Фоста, он бы, скорее всего, даже рукой не пошевелил ради ее спасения, потому что это был его отец. А Фост вступился, он вступился, он спас ее. Возможно, он сделал это ради себя, а ни ради нее, но он сделал это.

Она поняла его намек и немного отошла, как бы сохраняя дистанцию.

– Что это было? – спросил Фост с ужасом в глазах.

– Это был его отец! – уверенно ответила Светлана. – Это наш семейный тиран, который уже давно как не жилец.

Фост вздрогнул от ее слов. Его лицо передавало одновременно задумчивость, удивление и восхищение.

– Это возможно?

– После вашего городка я готова поверить во все, что угодно.

– Все же это странно, не находишь?

– Немного, это меня пугает. Сильно пугает. Я обеспокоена и так сильно боялась, что Егор будет таким-же… как и его отец… но нет… это и есть его отец. Все еще хуже, чем я могла себе когда-нибудь представить, все намного хуже, – Светлана вздрогнула, кожа покрылась пупырышками, и она заплакала. Постояв так некоторое время, она все же успокоилась и снова заговорила, немного всхлипывая, – …нам нужно его привязать, пока он не проснулся.

Фост ничего не сказал, он понимал всю серьезность ситуации, с которой они столкнулись, и в ответ только кивнул.

Обыскав все ящики, он нашел небольшой кусок веревки, немного поношенной, которая должна была выдержать Егора. Фост чуть приподнял тяжелое тело и подтащил к столбцу, к нему Светлана вскоре привязала его неуправляемое тело. Фост тщательно проверил узлы, ведь одна неточность, и, возможно, следующего шанса у них побороться за свое существование в этом мире им уже не представится.

11

Оля приподнялась настолько тихо, насколько было возможно, чтобы не разбудить Артема. Он сопел и иногда дергался, все время что-то проговаривая во сне.

«Видать последние события сильно сказались на нем», – подумала она.

Он продолжал крепко спать, совсем не замечая солнца, падающего ему на глаза яркими лучами, и стуки ящиков, в которых копошилась Оля. Не найдя ничего, она спустилась в темный подвал, в котором уж точно должно было хоть что-то сохраниться.

Открыв до конца дверцу, Оля впустила в подвал несколько солнечных лучей, немного осветивших его темноту, и пошарила по полкам.

На одной из них стоял бутыль с законсервированными огурцами и помидорами, на другой – кусочек вяленого мяса, который по ее меркам вытягивал на килограмм, рядом с ним нашла несколько корок хлеба и бутыль с вином – этого более чем достаточно для очень плотного завтрака, и, возможно, что-нибудь останется на обед.

Оля вынесла все потихоньку наверх и когда закрыла крышку, обратила внимание, что Артем уже не спит. Он сидел на сене, потирая глаза от недавнего сна. Она мягко улыбнулась и разложила все добытое ею добро на низенький небольшой стол, за которым можно было сидеть разве что на полу, как в Японии или Китае.

Оля пригласила его жестом руки за стол.

Поев, они еще немного посидели в полной тишине, после чего первым заговорил Артем:

– Что дальше?

– Я не знаю. Придумай что-нибудь, ты ж мужчина! – мягко ответила она.

– Из города никак не выйти? – Она ничего не ответила, только покачала головой. – Тогда давай найдем всех остальных и убьем Его.

– Ага, легко говорить.

– Я не говорю, я утверждаю. Если не убьем – погибнем, так что или так, или так – решать тебе.

– Тогда давай хоть попробуем побороться за свои жизни, – подбодрила она Артема.

12

Артур проснулся поздней ночью. Он хорошо выспался, так что заснуть заново он и не пытался. В путь, – подумал он. Ему нужно найти всех и выполнить свою клятву.

Он протер глаза. Немного постоял, будто в ожидании какого-то чуда. Не дождавшись событий, которые, как он считал, должны были сами руководить им, подталкивая его на правильный и более легкий путь, он подошел к ручью. Глядя в кристальную и холодную воду, он увидел в лунном свете свое расплывчатое, уставшее лицо. Оно было осунувшимся, как у старика, но это придавало его глазам только мудрости.

Он немного попил, после чего собрал все свои мысли (чего он не мог сделать вчера) в комок и выбросил из головы, как мячик, который случайно попал к нему в сад. Сейчас ему нужна была чистая голова без лишних мыслей. Он должен быть холодным и расчетливым, потому что то, что предстояло ему сделать (тем более в его годы), свело бы с ума многих взрослых людей, не говоря уже о детях его возраста.

Он посидел у ручья несколько минут, как показалось ему, о чем-то думая, но на самом деле его голова была абсолютно пуста.

Он поднялся на ноги и продолжил намеченный им еще вчера путь.

Артур шел медленно, прекрасно осознавая, что, может быть, он в иллюзии, возможно, они все в иллюзии, в мире, который создал Клауди для какой-то мести, не совсем понятной обычному человеку, но он не обычный человек, уже не обычный человек. Сейчас нельзя было тратить силы. Идти или бежать очень быстро не имело смысла. В данной ситуации этого делать вовсе не надо было. Он мог истратить много сил, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах, потому что бой между ним и этим порождением зла мог завязаться в любую секунду, а он даже и представления не имел, что ему нужно будет делать в битве, как ему убить это. Но сейчас это не важно, он справится!

Последнее время он не замечал того, что он ребенок, и у него есть родители. Он знал, что они у него есть, но ему было безразлично. Все дети и даже взрослые любят своих родителей в любом возрасте, ведь они им дали жизнь, но не Артур. У него есть Цель. Она заменила ему родителей и весь мир, и он идет к ней. Медленно, но идет.

Он шел довольно долго. Колени зудели, сердце билось в учащенном ритме, но Артур не обращал на это внимания, ему нужно идти.

Пейзаж вокруг него был немного однотонным. Деревья, кусты и трава менялись на другие, но все казалось прежним, будто он не идет, он как будто стоит на месте, одни деревья падают, а другие сразу же вырастают на их месте и все.

Такое уже было. Было, когда они все вместе искали поселок, этот маленький городок. Ведь тогда они не могли его найти, думая, что он рядом, все время рядом, но не видя его. Они вроде искали его, точно малину, заглядывая под каждый кустик и лист, но он так и не появился, только потом им удалось увидеть с пригорка городок, потом, когда…

Он вспомнил, он точно вспомнил. Тогда он забыл обо всем: о родителях, о городе, обо всем, и город показался им. Он разу же вырос перед ними. Но сейчас он не мог этого сделать, даже при сильном желании. Он хотел, но не мог. Ему что-то или кто-то не давал.

На этот раз Артуру казалось, что это точно не Клауди. Почему, он не мог объяснить даже себе, но это было так.

Он перестал делать попытки борьбы с этим и продолжил свой путь, помня о том, что должен был сделать что-то тут, не дойдя до города, на пути к нему. Он знал, что он должен, но даже представить не мог, что именно.