Как Григорий Бельский стал Малютой Скуратовым

– То тоже.

– Только вот одно гложет, – признался Малюта. – Семья далече. Как из Полоцка возвернулся деточек не видел. Как они там, без родителя? Гостинец бы им какой передать. Ведь до сыту не едят.

– Об этом не тужись. Про это государь наш думает. Он заботиться об нас и о наших семьях. Чтобы душа у нас о домашних не сохла, чтоб только о службе пеклись.

– Как это?

– Семья то твоя где?

– В деревеньке.

– Так вот царь Иван Васильевич повелел всем опричным своим воинам выделить дворы на Москве. За Китай-городом.

– Да ну, – удивился Малюта.

– А как же, государь заботиться о своих верных слугах. И если кто ему верно будет служить, как собака грызть его недругов, тому от государя будет великая милость. Так и знай.

– Уж я господин десятник расстараюсь.

– Старайся Скуратов сын, а ежели что не так, – Киреев сжал свою огромную ручищу в кулак и поднёс к лицу собеседника, чтобы более наглядно показать, что бывает с ослушниками царской воли.

Но Малюта не собирался перечить царю. Он его верный холоп и царская воля для него закон.

Расположившись в дозоре, опричники были десятником расставлены по постам. Нужно было зорко следить за дорогой и никого не пропускать к Александровской слободе. А так же никого, без подорожной записи оттуда не выпускать.

Днём служба была не трудной. В слободу к государю на поклон проследовала небольшая группа коломенских купцов, искавших заступничества от притеснений воеводы. Да возвратился отряд опричников из Переяславль-Залесского уезда, с богатым обозом. Ночью дежурить было тяжелее. Было холодно. Чтобы согреться приходилось топтаться на месте. Даже костёр не согревал. За полночь потянуло в сон. Малюта дважды смыкал глаза, погружаясь в сон, но тут же одергивал себя, растирая лицо снегом.

По небольшой надобности Малюта отошёл от дозора в густой валежник. Вдруг перед ним промелькнула какая то тень. Сон вмиг улетучился, и кровь прильнула к голове. Застучало в висках. Обострилось зрение. Малюта сильно сжал в руке рукоятку сабли.

Сделав несколько шагов вперед, Малюта остановился. Затаив дыхание он напряг слух. Но кроме завывания ветра ни чего слышно не было.

Вдруг, Малюта расслышал сзади слабый хруст снега и мгновенно, выдернув саблю из ножен, развернулся на пятках. Его проворность спасла ему жизнь. Из темноты на него набросился неизвестный. Малюта отбил удар и сам перешёл в нападение. Его противник явно уступал в мастерстве и вскоре двумя мощными ударами Малюта выбил из рук противнику саблю.

Неизвестный, лишившись оружия, опустился на колени и взмолился о пощаде:

– Ради Бога помилуй, не убивай.

– Кто таков? – грозно рявкнул Малюта.

– Я из Александровской слободы Можайский городовой дворянин Ивашка Прошин сын, состою в опричном войске.

– Что здесь делаешь?

– Хочу добраться до Можайска.

– А подорожная у тебя есть?

– Нет.

– Ах ты собака драная, – выругался Малюта. – Как ты мог нарушить царскую волю и самовольно оставить слободу.

– Да я семью хотел навестить. Там жинка моя и ребятишки болеют. Вот провиант им хотел свезти. Боюсь, помрут с голоду.

– Да ты государю на верность присягал. Для нас нет ни семьи, ни родных, ни отца с матерью, только государева служба. Понятно тебе.

– Всё понимаю, прости, – взмолился Иванка Прошин. – Пропусти, Христом Богом прошу. Не дай погибнуть детишкам моим. Век за тебя стану Бога молить.

Малюте на мгновение стало жалко можайца, но он быстро отогнал от себя эти преступные для царского слуги эмоции и, схватив пленника за шиворот, потащил его к дозору.

На следующий день полуживого Иванку Прошина, закоченевшего на холоде, доставили в Александровскую слободу. Царская расправа была быстрой и жестокой. При скоплении опричников в назидание, с него содрали кожу. Так Ивашка Прошин сын погубил себя и свою семью.

Малюта же за верную службу был отмечен царём.

– Эй, Григорий Лукьянов сын Скуратов, – окликнул Малюту царский оружничий Алёшка Басманов, самый близкий к царю в опричнине человек.

– Слушаю господин оружничий.

– Вот тебе за верную службу царский гостинец, – Басманов бросил к ногам Малюты червлёные сафьяновые сапоги.

Дорогой царский подарок был как нельзя кстати. Да за такие сапожки можно на Москве запросто выторговать целых пятнадцать алтын.

Незаметно, за царёвой службой в Александровской слободе, пролетел целый месяц. Малюта обвыкся и уже считал себя заправским опричником. Он дважды представал пред грозные царские очи и имел с государем беседу. Иоанну Васильевичу новый опричник приглянулся. Было в нём что такое, что нравилось монарху. Преданный собачий взгляд и решимость не щадя живота своего выполнить любой царский приказ. Особая ненависть к боярам и воеводам. Такие, рассуждал царь, ни перед чем не остановятся. Прикажи им хоть отца родного разрубить, исполнят, не моргнув глазом. Поэтому царь не обделял своих верных слуг своей милостью.

Одним ранним утром десятник Ромаха Киреев принёс Малюте подорожную.

– Собирайся, на поживей.

– Едем куда?

– На Москву.

– Вмиг соберусь, – обрадовался Малюта. – Бояр едем щипать?

– Государь жалует нас дворами на Арбате, – с гордостью объявил Киреев.

– Вот это царская милость, так милость, – не верил своей удачи Малюта, иметь свой собственный двор на Москве было пределом счастья.

Целая полусотня опричников выехал в Москву, чтобы занять дворы на Арбате. Царь Иоанн Васильевич решил расселить своих верных слуг на Москве образовав целый опричный квартал.

Осмотрев двор, Малюта спешно перевёз из деревни семью. Жену, трёх дочек и сына Максима.

На широкую масленицу в гости к Малюте Скуратову пожаловал десятник Ромаха Киреев. Он навещал дворян своего десятка, внимательно осматривал их дворы. Подробно расспрашивал новосёлов о хозяйстве. Выслушивал просьбы и наветы на соседей.

– Что Малюта Лукьянов сын, вижу, доволен хозяйством.

– Да грех жаловаться Роман Иванович.

– Двор у тебя добротный. Во всём ряду такого ладного не сыщешь. И семья у тебя хорошая, дружная. И угощенье пригожее, – нахваливал старания своего подчинённого десятник. – Только помни, кому всем обязан. Царю-батюшке и меня грешного не забывай.