Записки метеоролога

Глава тридцать четвёртая

Фиктивная реорганизация. Увольнение и восстановление

Празднование 150-летнего юбилея Гидрометслужбы России

До конца июня 1999 года я в общем-то толком не знал, какую интригу против меня затаил начальник Северного УГМС Н.Н. Колесниченко. Какие-то слухи доходили до меня от моих доброжелателей, что вроде бы готовится какой-то подкоп под меня, но я на них не обращал никакого внимания. Наш начальник управления был большим интриганом, и, чтобы я о нём не забывал, а я мог без него обходиться, он всё что-нибудь придумывал: спешил выполнить рекомендацию Росгидромета и объединить ГМЦ с Центром мониторинга загрязнения природной среды (ЦМС), дабы спрятать его от Министерства экологии РФ, которое пыталось присоединить ЦМС к своему ведомству, но общими усилиями, моими, начальника ЦМС С.И. Пуканова и наших коллективов ему не удалось объединить разные направления нашей деятельности (гидрометеорологическое и экологическое) или объединить с Гидрографической партией, чтобы насолить её начальнику – своему лучшему другу по жизни и рыбалке Ю.Т. Дяденко, из -за постоянного прессинга он вынужден был уйти в рядовые инженеры; или – с сетью гидрометстанций, возложив на ГМЦ не только методическое, но и организационно-хозяйственное руководство, которым занимался аппарат Северного УГМС. Любимым занятием было сокращение личного состава не только в целях экономии фонда зарплаты, но и для того, чтобы избавиться от неугодных ему работников. Мог распустить какой-нибудь слух, допустить утечку информации, чтобы проверить реакцию на них, мог столкнуть между собой начальников подразделений. Я давно за всем этим наблюдал и не обращал особого внимания на забавы начальника, но если это касалось меня, тогда приходилось давать достойный отпор, после которого он замолкал на несколько месяцев, но потом всё начиналось снова. Так продолжалось в течение многих лет. Иногда же он так запутывал ходы, что вначале было непонятно куда он клонит и чего он хочет, пока сам не раскроется. Так было и на этот раз, но пока раскрываться он не собирался. Более того, в начале июня он вызвал меня к себе и предложил поехать с ним в Санкт-Петербург на торжества, посвящённые 150-летнему юбилею со времени основания нашей Службы, который отмечался в конце июня 1999 г. Естественно, я это приглашение принял и, как обычно, подготовил заявку на участие в праздновании юбилея и для бронирования мест в гостинице на всех троих участников от Северного УГМС, включая его и начальника Коми Центра по гидрометеорологии (ЦГМС) О.Г. Козела. Но он её не подписал, сказав, что всё уже им лично согласовано с Питером. Договорились на какое число брать билеты на самолёт. В день отлёта он заехал за мной домой на своей персональной «Волге», чтобы ехать в аэропорт. В машине оказалась его жена Ольга Павловна, работавшая раньше ведущим инженером-гидрологом в ГМЦ, а ныне находящаяся на пенсии. Она, бывшая коренная ленинградка, тоже летела в Петербург, но по своим личным

делам.

В Питере мы всей нашей делегацией поселились в одной комнате общежития Северо-Западного УГМС. Как принято, вечером отметили нашу встречу и успешность нашего предприятия, четвёртым к нам присоединился начальник Калининградского ЦГМС, поселившийся в соседнем номере. На следующее утро все участники юбилейной встречи, находящиеся в общежитии, заранее выехали на заказанном автобусе к месту проведения торжественного заседания в здании на набережной Невы, где была основана Петром Первым в 1725 году Российская Академия наук. Поднявшись по прямой и широкой каменной лестнице на второй этаж, в конце которой находилась большая, во всю стену, мозаичная картина М.В. Ломоносова «Полтавская баталия», попали в зал, где проходила регистрация. Как положено, встали в очередь на регистрацию, которая проходила медленно, и, чтобы всем вместе не стоять, я остался в очереди, а Колесниченко с Козелом пошли в соседнюю комнату отдохнуть.

Когда подошла моя очередь, их почему-то на месте не оказалось, а когда я их нашёл, они не стали спешить на регистрацию. Но моя очередь подошла, а в списке участников меня не оказалось. Для выяснения недоразумения пришёл начальник Северо-Западного УГМС А.Г. Дегтярёв, который меня знал и сказал, что заявки на меня не было, и попросил разыскать Колесниченко. Когда его нашли, он пояснил, что на меня заявки не подавал, потому что от поездки отказался начальник Вологодского ЦГМС, а я вместо него. Так это недоразумение разрешилось. Но возникло новое. Участникам юбилейного заседания выдавался набор памятных сувениров, которые предназначались для руководителей учреждений (УГМС и НИУ) и начальников центров (ЦГМС), а вот для ГМЦ не предусматривались. Оказавшаяся тут же гендиректор Центрального Метеоагентства М.В. Петрова, которая и распределяла эти сувениры, подтвердила, что для ГМЦ их не предусматривала, т.к. они идут совместно с управлением. В тот момент я этот инцидент ещё воспринимал как простое недоразумение. Только потом, когда развернулась эпопея с реорганизацией ГМЦ, мне стало казаться, что всё происшедшее было умышленно подстроено, как мелкое желание как-нибудь отомстить мне за строптивость. Но это было впереди. А сейчас это недоразумение разрешилось: меня и зарегистрировали, и выдали часть юбилейных сувениров.

На торжественном заседании в своём докладе руководитель Росгидромета Российской Федерации А.И. Бедрицкий осветил основные вехи развития службы за полуторавековой период её существования, начиная с основания в 1849 г. Санкт-Петербургской Главной геофизической обсерватории и до настоящего времени.

За этот период времени Служба прошла большой путь, превратившись в производственную отрасль экономики, выпускающую информационную продукцию в виде прогнозов погоды, гидрологического и ледового режима рек и морей, агрометеорологических условий, справочники и монографии по климату, водным ресурсам в интересах народного хозяйства и населения. Особое значение имеет выпуск штормовых предупреждений о природных явлениях, приводящих к чрезвычайным ситуациям, использование которых даёт возможность сократить ущерб от них и спасти человеческие жизни.

Кроме того, на торжественном заседании крупными учёными были прочитаны интересные доклады по основным направлениям развития гидрометеорологической науки и практики за прошедший полуторавековой период существования Службы, о научных и практических достижениях в каждой из областей гидрометеорологии и путях их дальнейшего развития. Запомнилось чествование крупнейшего российского учёного XX века академика М.И. Будыко, основателя новой науки – физической климатологии и автора открытия глобального потепления климата, происходящего вследствие влияния антропогенных факторов, награждённого за это экологической премией Японии «Голубая планета», приравненной к Нобелевской премии.

В Главной геофизической обсерватории и Арктическом и Антарктическом НИИ были развёрнуты выставки достижений научной, инженерной и конструкторской мысли. Праздновали юбилей с большим размахом, чувствовалось во всём, что в службе появились большие дополнительные средства от хоздоговорной деятельности. Каждый день организовывались фуршеты, банкеты, встречи в ночных барах, экскурсии на теплоходе по Неве, в Петергоф. Возвращались мы с юбилея в хорошем, приподнятом настроении.

Начало осуществления злого умысла

Весь период нашего пребывания в Петербурге Колесниченко никак не проявлял своих намерений, притаился. Видимо, рассчитывал на эффект неожиданного нанесения удара, чтобы не дать опомниться противнику и достичь лёгкой победы над ним. А между тем для достижения этой цели руководству Северого УГМС нужно было заручиться поддержкой Росгидромета. Как это удалось сделать, было рассказано выше. Ещё в мае с письмом, явно искажающим действительность, в Москву был направлен один из замов начальника управления пробивать вопрос о реорганизации Гидрометцентра.

А искажение заключалось в том, что ГМЦ якобы узурпировал хоздоговорные средства и ничего не даёт для сети станций. На самом деле это была самая настоящая ложь, так как ГМЦ проплачивал не только свои расходы, но приобретение радиозондов для аэрологических станций и массу счетов по расходам для других станций, что воочию увидел представитель центрального Метеоагентства, будучи в Архангельске.

Истинная же причина, послужившая основанием для написания этого письма, естественно, не раскрывалась, она же была в другом, о чём написано подробно выше: в отъёме у ГМЦ хоздоговорных средств, лишении его прав юридического лица и самостоятельного баланса, а также увольнении его начальника в отместку за строптивость при проведении взаимозачёта с Морской администрацией порта Архангельск, не выпускавшей в море судно «Михаил Сомов» из-за задолженности Северного УГМС за портовые услуги. Без проверки содержащихся в письме фактов предложение о фиктивной реорганизации ГМЦ поддержали начальник УГМО и гендиректор Метеоагентства Росгидромета.

После возвращения из Питера, в начале июля мне позвонил из Сыктывкара О.Г. Козел и рассказал о том, что он был в Москве в Росгидромете и там услышал много нелестных разговоров обо мне, по-видимому, с подачи Н.Н. Колесниченко, что там что-то готовят против меня. Козел мне советовал срочно отправиться в Москву, чтобы утрясти все недоразумения. Я поблагодарил Козела за эту информацию и сказал, что не придаю этому особого значения, не буду опережать событий и буду ждать сначала, что они предпримут сами, во всяком случае, должны поговорить со мной, а уж потом по результатам буду действовать. Эффекта неожиданности, как этого хотел Колесниченко, уже не было. Время шло, а со мной никто не говорил на эту тему: ни он, ни из Росгидромета, хотя в это время в управлении уже находилось разрешение Росгидромета на реорганизацию Гидрометцентра, рекомендации по её проведению и замене начальника, подписанное начальником УГМО В.А. Трениным, который явно превысил свои полномочия, будучи ответственным только за одну часть деятельности ГМЦ, а к другим частям не имел никакого отношения, в том числе к главному вопросу, из-за чего проводится реорганизация, – присоединение к ГМЦ сети станций. По-видимому, он действовал по указанию какого-то вышестоящего руководителя Росгидромета, который спрятался за его спиной, дабы не марать себе руки. Один из замов начальника СУГМС В.В. Маркин, писавший письмо в Росгидромет о реорганизации ГМЦ, готовил исполнительский приказ, который долго у него не получался из-за закрученного сюжета, и привлёк на помощь юриста. Большую помощь ему оказал и инспектор Государственной трудовой инспекции, который в это время находился в управлении с проверкой состояния выполнения трудового законодательства и который по роду своей службы должен защищать, а не помогать в фиктивной реорганизации и увольнении работников.

Только к середине июля, когда уже всё управление, переполненное слухами, гудело, приказ был подписан, вышел в свет и попал ко мне. Когда я ознакомился с приказом, сразу же подумал, неужели им такими дешёвыми и примитивными приёмами удастся обмануть всех и достичь своей цели: отнять у ГМЦ хоздоговорные средства, самостоятельный баланс и права юридического лица, а также уволить меня от должности. Я ознакомил с приказом всех руководителей отделов и групп. Их мнение о приказе совпало с моим: во-первых, приказом предусматривалась реорганизация путём объединения ГМЦ с сетью станций Архангельской области и Ненецкого автономного округа, что абсурдно само по себе, т.к. все станции и так подчинены ГМЦ (инспекции, проверка всех наблюдений и информации, оценка их работы); во-вторых, на этом основании ГМЦ лишался зарабатываемых средств и своего статуса, что само по себе было нелепо и тоже абсурдно: как же будет финансироваться сеть станций, о которой так пеклось руководство управления? И, в третьих, на этом абсурдном основании увольнялся начальник ГМЦ. Всё это похоже на фарс или на злую шутку.

Но мне было не до шуток, так как Росгидромет, хотя и с нарушением, дал согласие на эту реорганизацию. Как бы шутя хотели разорить ГМЦ, в развитие которого и материальную поддержку специалистов в самые тяжёлые 90-е годы было вложено столько труда и заработанных средств, и от которого меня хотели отстранить. К этим шуткам я отнёсся на полном серьёзе. И почему-то была уверенность в том, что ничего они со мной не сделают – не дадим, не позволим. Эта уверенность была не на пустом месте, она исходила из новой нормативной базы, которая появилась в годы рыночных реформ, и о которой, по-видимому, не знали идеологи, советчики и исполнители злого умысла. Поэтому я никаких отрицательных эмоций и реакции руководству СУГМС не выразил, а продолжал свою работу как ни в чём ни бывало. Общение с начальником СУГМС проходило, как обычно, по-прежнему, иногда обсуждали с ним российскую и местную политику и проблемы. А между тем отдел кадров предупредил меня официально о том,что я через два месяца буду уволен и мне в течение 6-ти месяцев будет выплачиваться компенсация в размере среднемесячного заработка. Я уже 8 лет получал северную пенсию, продолжая работать, поэтому я сделал вид, что смирился со своей участью и уйду на пенсию.

Консультации юристов

За два месяца, отведённых мне до увольнения, я предпринял кое-какие действия. Ещё по прошлой профсоюзной работе в Коми теркоме профсоюза авиаработников, организуя семинары для профактива, я знал, что найти хорошего специалиста-юриста по трудовому праву – довольно сложное дело . С этим я столкнулся и в наше время. По чьей-то рекомендации я обратился в юридическую консультацию, чтобы они произвели экспертизу приказа. Они её сделали, написали много, но ничего существенного незаконного для его оспаривания не нашли. Я обратил их внимание на ложную основу реорганизации и необходимость её независимой экспертизы, но юристы находились в плену догматической предпосылки, что они не должны вмешиваться в структурные изменения подразделения и его производственные дела.

Пришлось обратиться в другую юридическую консультацию, к заслуженному юристу РФ, известному в городе адвокату. Ознакомившись с моим делом, он сказал, что надо ехать в Москву и решать проблему в порядке подчинённости, как это предусмотрено КЗОТом для руководителей подразделений. Но об этом не могло быть и речи, так как Росгидромет выступил, не вникая в существо вопроса, против меня, и разубеждать их в принятом решении было бесполезно, да и унизительно. Председатель профкома Северного УГМС, она же председатель Архангельского территориального комитета профсоюза авиаработников, отказалась заниматься этим вопросом, так как он касался руководителя, и этот вопрос должен решаться, согласно КЗОТу, в порядке подчинённости.

Параллельно со мной консультировалась и председатель профкома ГМЦ, которая встретилась и обсудила приказ с юристконсультом теркома профсоюза авиработников, у которой она нашла полное понимание и заинтересованность в оказании помощи, для обсуждения чего она пригласила меня. Когда мы с председателем профкома пришли к ней и познакомили её с документами, она сразу же сказала, что для моего увольнения нет никаких оснований и что увольнение согласно этому приказу является грубым нарушением закона, о котором пока мало кто знает. Речь шла о новом Гражданском Кодексе (ГК РФ). Затем мы с ней перешли к обсуждению статей ГК РФ, относящихся к реорганизации предприятий и организаций. Как уже отмечалось, реорганизация ГМЦ сводилась к объединению с сетью станций, что по ГК РФ трактовалось как присоединение к ГМЦ, являющемуся юридическим лицом, подразделений, не являющихся юридическими лицами. В таком случае начальник ГМЦ вообще увольнению не подлежит.

Общаясь с юристами юридических консультаций, я обратил внимание на их незнание этих статей. Но раз это были те статьи, о которых, видимо, не были осведомлены автор приказа и его консультанты, то это давало нам основание для судебной отмены пресловутого приказа. У меня с юристконсультом теркома оказалось полное взаимопонимание, и я предложил ей выступить в суде в качестве моего адвоката. Но она, к сожалению, от моего предложения отказалась.

Ещё одна организация, куда я обратился за помощью, была Государственная трудовая инспекция, где начальник инспекции встретил меня чуть ли не с распростёртыми объятиями, обещал внимательно разобраться в этом деле и оказать всяческую помощь. Когда я через несколько дней пришёл за результатом, то приём уже был не таким радушным, во всем чувствовалась какая-то напряжённость. Начальник инспекции уже говорил о том, что они и рады бы мне помочь, но вряд ли смогут, так как не нашли для этого оснований. Я попросил более подробно аргументировать причины их отказа. Тогда он пригласил инспектора, которому поручил подготовить ответ. Аргументы у него были элементарными, что администрация имеет право проводить реорганизацию и в эти вопросы трудовая инспекция не вмешивается, и в таких случаях администрация может уволить начальника подразделения. Оказалось, что это тот самый инспектор, который консультировал администрацию Северного УГМС при подготовке приказа. Я ему ответил, что он ввёл в заблуждение администрацию своими советами, что он должен по своим обязанностям защищать увольняемых, а не, наоборот, помогать их увольнению, что он не знает законов, регламентирующих реорганизацию: в каких случаях при этом увольняют начальников, а в каких – нет. В общем, сослужили они для меня недоброе дело.

Начальник инспекции попытался смягчить ситуацию, сказав, что документ Государственной трудовой инспекции носит только рекомендательный характер, а в таких делах всё решает суд.

Единственный выход для восстановления —народный суд

Все эти встречи дали возможность мне взвесить все за и против и, самое главное, сделать единственный вывод: чтобы добиться справедливости, надо подавать в суд, как это делается в любом демократическом государстве. У меня крепла всё большая уверенность в торжестве справедливости. Но об этом я никому ничего не говорил. Между тем время шло, а я ни с кем из администрации не обсуждал приказ, не писал рапортов, обжалующих приказ.

Кое-кто в администрации стал говорить Колесниченко, чтобы он отменил приказ или по крайней мере отменил пункт о моём увольнении, но он стоял на своём. Всё же, как говорят картёжники, на кону стояли довольно приличные деньги, от которых он отказываться не собирался, да и соблазн ими овладеть был велик. Он не только полагал, но и был уверен, что с отменой этого пункта приказа – остальные пункты я выполнять не буду.

В 20-х числах октября я получил приказ об увольнении, трудовую книжку и расчёт. Начальник отдела кадров выразила мне сожаление, что не смогла убедить Колесниченко отменить приказ. Я ей сказал, что мы ещё встретимся, так как я подаю в суд. Мне передавали, что, когда Колесниченко узнал об этом, это оказалось для него полной неожиданностью. Он никак этого не ожидал – он думал, что я смирился со своей участью. Вот отсюда и началась у него такая нервозность, которую раньше никто никогда не наблюдал. Видимо, была сильная неуверенность в справедливости его действий.

Поскольку то, что было предусмотрено приказом, свершилось, создалась реальная возможность для подготовки искового заявления в народный суд, чем я и занялся. В заявлении я постарался обстоятельно изложить существо дела, которое состояло в том, что администрация Северного УГМС с целью отъёма финансовых средств от хоздоговорной деятельности, лишения самостоятельного баланса и прав юридического лица сфабриковала ложную реорганизацию ГМЦ путём объединения ГМЦ с сетью станций, которые и без того подчинены ГМЦ. И таким образом обманным путём лишила ГМЦ самостоятельного баланса и юридических прав, а также уволила меня от должности. В заявлении были перечислены статьи КЗОТ и ГК РФ, которые грубо нарушены администрацией в результате этих действий. В заключение я просил народный суд восстановить попранную справедливость: отменить приказ СУГМС о реорганизации как ложный и неправомерный, восстановить меня в занимаемой должности, возместить мне нанесённый моральный ущерб и наказать виновных лиц. В назначенный приёмный день я отнёс заявление в Соломбальский народный суд. Заявление принял у меня судья, который внимательно ознакомился с его содержанием, по некоторым его вопросам я понял, что он схватил его существо. Судью звали Владимир Иванович. Он произвёл на меня хорошее впечатление своей молодостью, умным взглядом, от него исходила какая-то уверенность. Заявление он принял и сказал, что в течение месяца они решат, когда будет назначено заседание суда, о чём меня уведомят повесткой.

До суда я несколько раз посещал Добролюбовскую библиотеку, перечитал комментарии к интересующим меня статьям ГК РФ и из их содержания всё больше убеждался, что истина на моей стороне. Подковавшись законодательной базой, я пошёл в юридическую консультацию, чтобы мне рекомендовали адвоката, с которым можно было перед судом разобрать нужные вопросы, а на суде помогал мне и подсказывал в процедурных и юридических делах. Адвоката я ознакомил с существом дела, документами и своими записями, прочитав которые, он сказал, что мне не нужен адвокат и я смогу защитить себя самостоятельно. Всё же мы с ним договорились, что он придёт в суд.

Начало судебного разбирательства

И вот в середине декабря начался суд. Судья, после оглашения моего искового заявления, стал выяснять у ответчика – представителя администрации, первого зам. начальника управления, автора приказа, о причинах допущенных нарушений статей КЗОТа и ГК РФ, а также о содержании статей ГК РФ. Однако у него вместе с двумя адвокатами не было ГК РФ, и они ничего не знали о содержании этих статей. Пришлось судье обращаться к истцу, который зачитал статью ГК РФ, в которой определён порядок и виды реорганизации предприятия (организации) и в зависимости от этого возможность увольнения руководителя.

Тогда судья и прокурор спрашивают у ответчика:

– 

Как же вы собирались проводить реорганизацию, не

зная

закона?

Ответ был совершенно невнятный. Между тем при той реорганизации, которую затеяло руководство Северного УГМС, увольнению начальник ГМЦ вообще не подлежал. Согласно ГК РФ только при объединении равноправных подразделений, имеющих права юридического лица, может быть сокращён один из руководителей. А что же в нашем случае? Здесь большая, головная организация, которой является ГМЦ, да ещё с самостоятельным балансом и правом юридического лица, объединяется с мелкими подразделениями, которыми являются станции, не являющиеся к тому же и юридическими лицами. Такие объединения не прописаны в законе, тем более с увольнением начальника головного подразделения. Здесь речь может идти только о присоединении, где об увольнении руководителя и речи быть не может.

Когда судья поинтересовался, кого назначили вместо меня, ответ был тоже невнятный, что назначили исполняющим обязанности рядового инженера.

Судья говорит:

– А вы слышали о проводимых конкурсах на замещение вакантных должностей? Кому при этом отдаётся предпочтение? И как можно менять опытного руководителя, проработавшего на этой должности почти 20 лет и имеющего высшую квалификацию (кандидат наук) на рядового инженера?

Ответчик, после обсуждения с адвокатами, сказал, что он ответить не может, так как вопрос в компетенции начальника управления. Такие же невнятные ответы со стороны ответчика были и на все другие вопросы, также зачастую со ссылкой на начальника управления.

Судья и прокурор выразили неудовольствие тем, что не присутствует сам идеолог реорганизации ГМЦ начальник Северного УГМС, а вместо себя делегировал своего заместителя. Поэтому по поручению судьи была выписана повестка на явку на следующее судебное заседание самого Н.Н. Колесниченко, и она была вручена тут же ответчику для передачи Колесниченко.

Неожиданный поворот в ходе судебного разбирательства

Реакция судьи на появление Колесниченко на следующем судебном заседании была необычной. Его поразил вид Колесниченко. Это был очень старый, изношенный, какой-то растрёпанный человек. Я его и сам таким никогда не видел. Видимо, сказалась та нервозность, какую он проявлял из-за передачи дела в суд, и, наверное, бессонная ночь перед явкой в суд.

Когда судья начал знакомство с Колесниченко, тот его плохо слышал, пришлось судье повышать голос до крика и несколько раз повторять. Ему стали помогать прокурор и другие, в результате шум и гвалт, стоящие в кабинете, были слышны и в коридоре.

Судья спросил его, сколько ему лет. Является ли он государственным служащим и легитимным начальником? Колесниченко ответил, что ему 75 лет, что в соответствии с Законом о госслужбе в РФ работников аппарата управления, и его в том числе, перевели в государственные служащие, и он является начальником управления.

Судья сказал, что он хорошо знает Закон о госслужбе и точно знает, что этим законом ограничен возраст пребывания на госслужбе 60 годами, и кого это он смог в Росгидромете перетянуть на свою сторону, что тот пошёл на грубейшее нарушение Закона, утвердив его в должности в возрасте 75 лет, что делает его нахождение на должности нелегитимным, а, следовательно, только по одной этой причине приказ о реорганизации ГМЦ и увольнение начальника ГМЦ являются незаконными, подлежащими отмене и восстановлению. Так совершенно неожиданно для всех выявилась ещё одна объективная причина противоправных действий администрации Северного УГКС.

Примирение сторон