Михайлов или Михась?

– Малчик?

Женщина отрицательно качает головой. В возмущении и непонимании происходящего грузин гневно восклицает:

– А кто?!

И действительно, ну кто еще может быть виновен в том, что Газпром, допустим даже, что это правда, умыкнул кровные российские денежки, если не Михайлов и подвластные ему пресловутые солнцевские?

В пресс-службе Сергея Михайлова тщательно следят за всеми публикациями, так или иначе связанными с его именем. Недавно на одном из интернет-сайтов появилась несуразно огромная по объему статья, вернее даже, подборка из десятка примерно статей, посвященная, если верить заголовку, депутату Государственной думы РФ Алексею Митрофанову. Сначала в пресс-службе недоумевали, в какой связи компьютерная система поиска выдала эту публикацию. И здесь не обошлось без солнцевских и Михайлова. Собственно, о самом Митрофанове всего ничего, зато одеяло лжи размеров вышло необыкновенных, кроили, видно, с таким расчетом, чтобы всех жителей Солнцевского района можно было накрыть разом.

В частности, журналисты сайта утверждают, что именно Сергей Михайлов стал причиной того, что в 1995 году между министерствами внутренних дел Австрии и России была достигнута договоренность об интенсивном обмене информации о «новых русских», переезжающих в Австрию на постоянное место жительства. Далее в публикации сказано, что «особенно полюбила Австрию самая крупная в Москве и области “Солнцевская” группировка, лидером которой является Сергей Михайлов (Михась). В центре Вены солнцев-ская братва приобрела несколько роскошных особняков и открыла в одном из них свою резиденцию. Кроме того, они открыли в Австрии коммерческие структуры, которые используют для отмывания похищенных на родине денег».

А теперь расслою-ка я это типичное одеяло лжи на составляющие лоскуты правды. В середине девяностых Сергей Михайлов действительно некоторое время жил в Вене – это правда. Но никаких особняков у него не было – это ложь. Он арендовал съемную квартиру. Зная его неподдельные гостеприимность и радушие, с уверенностью можно сказать, что у него бывали гости, это правда. А вот то, что в его съемной квартире была резиденция некой преступной организации, уже клевета. У Михайлов была своя коммерческая фирма, зарегистрированная в Австрии в полном соответствии с законами этой страны, сие правда. А вот то, что фирма занималась отмыванием денег, «украденных на родине», – опять-таки клевета, причем опровергнутая в процессе все того же женевского суда.

А теперь напомню едва не ставшую трагической историю похищения австрийского бизнесмена Антона Кандова. Его похитили во время московской деловой поездки, увезли в Чечню и потребовали многомиллионный выкуп. Сергей довольно хорошо знал семью Антона, отца, старшего брата, решил помочь людям, чье горе было неизмеримым. Обратился за помощью к своим чеченским друзьям-спортсменам, с которыми знаком был много лет. Просла-вившие свою землю чемпионскими титулами и золотыми медалями самых престижных турниров мира, у себя на родине известные и уважаемые, эти люди освободили из плена австрийского гражданина, вернули его на родину. Кстати, за это никому не было уплачено ни единого российского рубля, ни американского доллара или ав-стрийского шиллинга. Так что имя Сергея Михайлова в середине девяностых действительно хорошо было известно правительству Австрии, которое выразило ему официальную признательность, – вот это истинная правда.

Сергей частенько любит повторять поговорку: «Добрая слава на печке лежит, а дурная слава по дорожке бежит». Тем и хороши народные поговорки, что истина их шлифуется веками. До правды-то докапываться надо. А это труд, порой нелегкий и чаще всего – неблагодарный. Для того же, чтобы оболгать человека, достаточно самой малой доли злого воображения, а порой и просто вульгарного желания деньжонок срубить по-легкому да листа бумаги, в совре-менном варианте – компьютера. Вот омская газета «Новое обозрение» составила список из «160 самых смачных кличек страны» – цитирую омичей. Начинается список кличек следующим образом:

«Ленин, Сталин, Киров, Молотов, Михась…» Комментарии, как говорится, излишни.

Одним из немногих в России, кто захотел все же докопаться до истины, стал главный редактор газеты «Мир новостей» Николай Кружилин. Николай Алексеевич – человек весьма самобытный. Он, доктор физико-математических наук, в начале девяностых, когда его знания в области математики стали никому не нужны, решил открыть газету. Называя себя и по сей день профессиональным читателем, Кружилин полагал и не ошибся, что он сумеет найти те темы, которые действительно интересуют читателя. Не ангажированный никакой партией или политическим движением, теперь уже не просто газета, а издательский дом, чья многомиллионная печатная продукция расходится в России, странах ближнего и дальнего зарубежья, «Мир новостей» вот уже двадцать лет придерживается одной-единственной концепции – объективности. Так вот, именно Николай Алексеевич Кружилин и стал инициатором пресс-конференции с Сергеем Михайловым вскоре после того, как тот из Женевы вернулся в Москву. Журналистской братии (или все же братвы?) собралось тогда великое множество, российские и зарубежные газеты и журналы, телеканалы и радиостанции спешили аккредитоваться на той пресс-конференции, продолжавшейся несколько часов. Сергей без внимания не оставил ни единого вопроса, хотя порой вопросы носили явно тенденциозный, если не сказать, провокационный характер. А в завершении пресс-конференции сделал весьма неожиданное для всех сообщение:

– Вы, господа журналисты, принесли немало горя мне, моей семье и близким своими вымыслами, обливая меня грязью и сочиняя обо мне всякие гадости. Но я христианин, а Бог велел нам прощать. Так вот, за все, что вы написали обо мне лживого до сегодняшнего дня, я вас прощаю. Однако впредь буду взыскивать. – Михайлов сделал намеренную паузу, наблюдая за реакцией зала на его слова, и раздельно, по слогам произнес: – По за-ко-ну. Исключительно по закону, и никак иначе. Ни одна ваша клеветническая публикация не останется больше без судебного иска с моей стороны.

Это заявление не только не возымело на пишущую братию желаемого действия, но, напротив, словно из чувства противоречия, а возможно, дабы доказать строптивому собственную силу, на него обрушили целый шквал самых невероятных измышлений. Казалось, что кто-то неведомый конкурс объявил на самую изощренную и фантастическую ложь о Сергее Михайлове. На этот шквал адвокаты Михайлова ответили шквалом судебных исков и… выиграли все до единого! Даже самые опытные и изворотливые юристы, состоящие на службе крупнейших изданий, как они ни изощрялись, не смогли доказать, что за домыслами журналистов есть хотя бы один правдивый факт, подтвержденный документально. И тогда они спешили предложить Михайлову так называемое мировое соглашение: в обмен на отзыв искового заявления опубликовать опроверже-ние. Нельзя сказать, что это полностью остудило пыл ретивых писак, просто они научились, что называется, обходить острые углы, применяя формулировки, формально избавляющие от судебной ответственности. Оговорки типа «так называемый», «в определенных кругах известный», «по слухам из авторитетных источников» стали для них неким щитом. И все же эти злопыхатели не могли отказаться от мысли, что фамилия Михайлова утрачивает былую криминальную сенсационность, которой они вот уже два десятилетия пичкали читателей и телезрителей, повышая тем самым свой собственный имидж бесстрашных борцов с криминалом, а заодно и пополняя собственный бюджет.

Вот еще один характерный пример. Речь идет об игре КВН в Риге. «Здесь же был замечен известный сатирик Михаил Задорнов в компании Сергея Михайлова, в котором швейцарские следователи увидели некогда лидера “Солнцевской” группировки Михася, да доказательств не нашли. Но это так, кстати», – поведала «Комсомольская правда» своим читателям. А что, собственно, кстати? То, что Задорнов смотрел КВН, или то, что Михайлов любит эту игру? А может, все намного проще – автор всего лишь усомнился, имеет ли право некий Сергей Михайлов, родившийся в Солнцове, посещать КВН. Тем более что швейцарские следователи, не нашедшие за Михайловым никакой вины, надо полагать, о таком зрелище, как КВН, и слыхом не слыхивали. Это в Киеве, как известно, дядька, а в огороде – бузина. А в российских газетах – повсюду Михайлов. Стоит Сергею только появиться на людях в обществе какого-либо известного человека, это немедленно становится достоянием общественности. Да что там известного! И неизвестным перепадает от славы Михайлова.

Вскоре после того, как вышла в свет книга о женевском процессе, и мою скромную персону одарили вниманием и красочными эпитетами коллеги. В одной публикации назвали меня «певцом солнцевской братвы», в другой – «идеологом “Солнцевской” ОПГ». Знай меня коллеги получше, они бы так никогда не написали: петь я не умею вовсе – мне, как говорится, медведь на ухо наступил, а любой идеологии всю свою сознательную жизнь избегаю, как чумы. Публикация эта, впрочем, имела для меня некие, в общем-то, забавные последствия. Всегда ведь найдутся предприимчивые люди, способные деньги делать из воздуха, а уж использовать опубликованную информацию такие предприниматели просто мастера.

Вот и меня однажды вечером навестил довольно хорошо известный человек, чье мошенничество было вскоре «оценено» судом в восемь лет лишения свободы. Представлялся этот человек в зависимости от обстоятельств то высокопоставленным чиновником МВД, то полковником ФСБ, а то и вовсе «скромненько» – сотрудник по специальным поручениям аппарата президента страны. В моем конкретном случае он сказал, что по долгу службы имеет доступ к компьютерным файлам Интерпола. С явной тревогой в голосе поведал мне, что обнаружил под грифом «совершенно секретно, только для служебного пользования» материал, информирующий все спецслужбы мира о моей скрытой деятельности по совершенствованию преступных сообществ, разумеется, в первую очередь «Солнцевской» ОПГ, дружбе с криминальными лидерами, ну и прочими противозаконными деяниями. Всего тридцать две страницы.

– И для чего вы мне все это рассказываете? – проявил я неадекватное любопытство.

– Как для чего?! – Мой собеседник даже задохнулся от такой непроходимой моей тупости. Но тут же пояснил: – Во-первых, я много о вас слышал хорошего, во-вторых, мы земляки. Я тоже когда-то в Ташкенте жил. А землякам надобно помогать… – И он снисходительно улыбнулся.

– Теперь понятно, – поощрил я его отзывчивость к моей судьбе. – Ну, а чем мне, собственно, грозит этот строго засекреченный материал Интерпола?

– Крупными неприятностями, причем в самый неожиданный момент и, надо полагать, в самое ближайшее время. – На челе радетеля моей личной безопасности явно отразилась тревога. – Подобные сведения неизбежно приведут к тому, что вас где-нибудь при пересечении границы задержат.

– Но я не переползаю через границы по-пластунски и не проникаю в другие страны в бочке с селедкой, упрятавшись в трюм парохода.

Он вздохнул укоризненно, явно демонстрируя, что мой неуместный в данной ситуации юмор и легкомыслие противоестественны, так как речь идет о понятиях судьбоносных. Тогда я поинтересовался, что, на его взгляд, следует предпринять.

– Изъять! Причем изъять так, чтобы и следов никаких не осталось. Я знаю, как это можно сделать. Риск, конечно, велик, но я готов рискнуть. Правда, потребуются кое-какие расходы, так как в одиночку я этого сделать не смогу. Мне-то самому ничего не надо, я исключительно из соображений помощи хорошему человеку, а вот людей придется отблагодарить.

На вопрос о размерах благодарности мой «добрый ангел», не задумываясь, ответил:

– Три тысячи долларов за страницу.

С математикой у меня в школе было настолько плохо, что математичка считала, что поощрения с ее стороны заслуживает только моя поистине исключительная тупость к ее любимому предмету. Но тут я сосчитал мгновенно:

– Девяносто шесть тысяч?! Да откуда у меня такие деньги?

– Я и не думал, что вы за это заплатите. А вот Сергей Анатольевич вполне бы мог, это для него не деньги.

– Извольте не судить, что для Сергея Анатольевича деньги, а что нет. К тому же с какой стати он должен за это платить?

– Ну как же, вы освещали его женевский процесс, написали о нем прекрасную книгу. Я думаю, он не откажется вас выручить. А давайте пари, – вроде как внезапно, но заметно наигранно оживился радетель моих интересов. – Вы прямо сейчас, при мне звоните Михайлову и говорите, что с ним хочет встретиться высокопоставленный сотрудник спецслужб. Охарактеризуете меня как человека влиятельного и исключительно надежного, что, собственно, полностью соответствует истине. Одним словом, организуйте мне встречу, а уж я вопросы вашей безопасности с ним сумею решить.

– Ну вот что, – решил я прервать этот фарс. – У меня есть совершенно иное предложение. Уж коли вы такой влиятельный человек, то предложите вот какой вариант. Мне платят по тысяче долларов за страницу компьютерного текста, и я пишу о себе еще тридцать две страницы такого, что в Интерполе за головы схватятся. Получаю тридцать две тысячи долларов, половину отдаю вам. Идет?..

Незадачливый мошенник, пытавшийся прорваться на встречу с Сергеем Анатольевичем, представлял лишь сам себя, он лицо – частное. Куда как хуже, когда, прикрываясь авторитетными изданиями или телеканалами, мошенничают и блефуют журналисты. Пару лет назад с просьбой о телеинтервью обратился к Михайлову некий Максим Гладкий, который готовил сюжет для известной и авторитетной телекомпании. Долго и обстоятельно рассказывал, какой это будет замечательный сюжет, и даже не один, а несколько, во всяком случае, не меньше трех. Особо подчеркивал, что Михайлова хочет показать человеком простым, не чванливым, а для этого как нельзя более лучше подходит домашняя обстановка. Не желая в первую очередь отказывать популярному телевизионному каналу, Михайлов дал согласие на съемку. Группа пробыла в его доме прак-тически весь световой день. Не отказались и от ужина, отведали напитков, понятное дело – не только прохладительных. Провозглашая тосты, славили гостеприимного хозяина, о котором так много слышали и который и впрямь оказался человеком добросердечным. Уходили, нагруженные подарками, унося так понравившиеся им бутылки с домашними наливками, банки с компотами, соленьями да вареньями. Телепередача ждать себя не заставила. Куцые фрагменты из прямой синхронной речи – вот и все, что осталось от этого интервью. А вот закадровый текст Максима Гладкого был полон язвительности и сарказма. Нет-нет, никаких впрямую высказанных обвинений со стороны журналиста в адрес героя не прозвучало. Но если осмыслить все сказанное, то выходило, по мнению все того же Гладкого (так и тянет меня букву «л» пропустить) журналиста, что Михайлов-де чуть ли не экологию всей Московской области погубить намерен. Пресс-служба Михайлова свое отношение к сюжету автору высказала без обиняков. Гладкий не согласился, заявив, что в прямой речи героя ни единого слова искажено не было. А спустя совсем немного времени Максим Гладкий, как ни в чем не бывало, по-звонил Сергею Анатольевичу и попросил, цитирую: «Прокомментировать факт покушения на вора в законе Аслана Усояна». Михайлов безапелляционно заявил, что никакого отношения к криминальному миру не имеет и от каких-либо комментариев отказывается. А уже на следующий день в одной из газет в обширном обзоре появились такие строки:

«“Я не думаю, что причиной стали разборки в бизнесе, это чистой воды вендетта”, – поделился своим мнением еще один “авторитетный предприниматель”, Сергей Михайлов, известный

как Михась». Под публикацией стояла подпись: «Максим Гладкий».

Подлог. Чистейший воды подлог – вот как это называется. И Сергей решил высказать по этому поводу собственное мнение публично. Написанный им текст его пресс-служба разослала на интернет-сайты большинства российских изданий и телеканалов:

«Вскоре после того, как в СМИ было сообщено о покушении на Аслана Усояна, мне на мобильный телефон позвонил тележурналист Максим Гладкий и попросил меня прокомментировать это происшествие. Я категорически отказался это делать, аргументировав тем, что, будучи по роду своей деятельности коммерсантом, далек от каких бы то ни было криминальных событий. Господин Гладкий в телефонном разговоре продолжал настаивать на своем и даже сообщил, что собирается снимать обо мне передачу на телеканале НТВ, в связи с чем просил все же пойти ему навстречу и высказать свое мнение по поводу покушения на Аслана Усояна.

Я вновь вынужден был отказать ему в этой просьбе, заявив, что далек от криминальных событий и у меня нет представления о том, в связи с чем и по какой причине произошло покушение. Возможно, это была вендетта, возможно, что-либо еще, что мне неведомо. В любом случае я никак не собираюсь комментировать данный инцидент. Вот это все, что я ему сказал. На этом наш телефонный разговор и завершился.

Каково же было мое удивление и возмущение, когда 22 сентября 2010 года я увидел на страницах “Комсомольской правды” публикацию, которую подписал независимый репортер Максим Гладкий. В этой публикации М. Гладкий утверждает, что я прокомментировал ему “расстрел деда Хасана”, и в моей прямой речи, взятой в кавычки, высказывает не просто версии, а якобы прозвучавшие из моих уст утверждения. В последующие несколько дней та же самая публикация была растиражирована еще в нескольких печатных и электронных изданиях России и Украины.

В связи с этим у меня возникает вопрос: кто стоит за этой, с моей точки зрения, провокацией и какую цель преследовал своей публикацией Максим Гладкий? Он хотел убедить обывателя в том, что я в курсе всех криминальных событий, или, быть может, сформировать в глазах близких Аслана Усояна негативное мнение?

По моему убеждению, поступок Максима Гладкого является не только вопиющим нарушением журналистской этики, но и противоречит общепринятым элементарным принципам человеческой порядочности. Я намерен обратиться в суд с иском по поводу данного прецедента. Полагаю, что, готовясь к телефонному интервью, Максим Гладкий записал наш разговор, эта запись будет свидетельствовать о том, что М. Гладкий – лжец и фальсификатор.

С. Михайлов».

…Как-то заговорили с Михайловым об очередной публикации, полной намеков и недомолвок. Сергей, усмехнувшись, заметил:

– Ты обратил внимание, что последнее время к моей фамилии прочно приклеили эпитет «авторитетный»? Как это твои коллеги умудряются самым чистым словам придать характер обвинительный, ума не приложу. А может, им просто элементарной грамотешки не хватает? Я вот не поленился, заглянул в толковый словарь. Так вот… – И он по памяти, но слово в слово процитировал: – По Ожегову, «авторитет – человек, пользующийся влиянием, общим признанием, к которому относятся с уважением, с доверием». И что же тут, спрашивается, предосудительного?

Впрочем, за последние годы тенденция достаточно заметно изменилась. Все чаще и чаще обращаются к Михайлову как российские, так и зарубежные журналисты. Они искренне хотят разобраться, кем же на самом деле является человек, внимание к которому приковано в разных странах вот уже без малого три десятилетия. И если Сергей видит, что репортер примчался к нему не за очередной дутой сенсацией, а действительно хочет докопаться до истины, то времени на такие встречи не жалеет. Не избегает никаких вопросов, отвечает обстоятельно и вполне искренне, к месту пошутит, вовремя анекдот ввернет, а уж эрудицией своей под-час просто поражает. Бывает так, что журналисты, покоренные его обаянием и радушием, забывают об основной цели своего визита. Так однажды, я при том присутствовал, получилось с одной зарубежной телегруппой. Гости долго ходили по участку, восхищенно слушали переливы колоколов (установив во дворе звонницу, Сергей сам научился великолепно звонить в колокола), половили рыбку в пруду, восхищенно захлопав в ладоши, когда хозяин пообещал к обеду зажарить выловленную звукооператором форель. Потом отправились осматривать спортзал. Рослый, крепкого сложения оператор со знанием дела осматривал штангу, укрепленную на тренажере, поцокал удовлетворенно языком, потом спросил, демонстрируя осведомленность: «Сколько раз жмете лежа?» Впрочем, в голосе его звучало некое сомнение – мол, не демонстрация ли эта штанга, приготовленная специально для гостей. Сергей на такие вещи чуток необыкновенно. Вместо ответа он расслабил узел модного галстука, снял пиджак (после встречи с журналистами собирался на деловую встречу, оделся соответственно) и улегся на металлическую платформу тренажера. Без видимых усилий снял штангу с креплений, выжал ее раз десять, вернул на место и поднялся, ничуть не запыхавшись. Оператор, видать, решил, что ему брошен вызов, и тотчас занял на тренажере место хозяина. Он тоже легко снял штангу, опустил ее на грудь, а вот дальше дело пошло хуже. Как ни пытался здоровенный малый поднять штангу, проклятый металл не поддавался. На шее его от напряжения вздулись вены, лицо побагровело. Дама-редактор закудахтала возле него, как наседка над цыпленком. Сергей понял, что дело плохо, забрал штангу из ослабевших рук оператора и водворил ее на место. Ни о каких дальнейших съемках и речи быть не могло – руки оператора ходуном ходили, он не то что камеру на плече удержать не мог, вилкой за обедом и то с трудом овладел. К чести этой телегруппы, они блестяще вышли из ситуации. Сюжет был смонтирован. Та самая дама-редактор, что так взволновалась из-за своего оператора, в закадровом тексте пояснила, что целью съемок было показать быт и увлечения известного российского предпринимателя и мецената Сергея Михайлова. А те сплетни, что о нем распространяют по миру, сущий вздор, и она их повторять не намерена.

…В одной из своих телевизионных передач блестящий журналист Леонид Парфенов заметил, что если бы собрать всех Михайловых России на огромной Михайловской площади в Петербурге, то вряд ли бы они там поместились. В одной только Москве и Московской области, как выяснилось, проживают тридцать тысяч Михайловых, и даже с полным совпадением инициалов С.А. их триста пять человек. Парфенов выразил явное недоумение, с какой стати вся пресса страны ополчилась против одного конкретного Михай-лова. Если он виновен, считает Парфенов, предъявите ему обвинения, докажите их и судите, а нет – так оставьте человека в покое, дайте ему жить спокойно, без нападок.

Глава четвертая

ВЫБОР

В марте 1999 года в «Московском комсомольце» появилась маленькая, всего на несколько строк, заметка: «…Жириновский уже составляет партийные списки. На третье место в списке ЛДПР, как удалось узнать “МК”, претендует Сергей Михайлов – тот самый, кого еще совсем недавно швейцарский суд тщетно пытался причислить к лидерам солнцевской банды…»

Я уже было совсем забыл про эту заметку, отнеся ее к очередным газетным «уткам», когда в октябре во время телефонного разговора Сергей меня буквально огорошил: «Баллотируюсь в Госдуму по списку ЛДПР».

– Зачем тебе это? – невольно сорвалось у меня с языка.