Проклятье из Тридесятого царства

– Это ловушка, – тяжело вздохнул Хан. – Змей не посмеет их тронуть, но тогда эти добрые люди вырежут всех. А если нет… Мне даже страшно произнести это вслух. Нужно предупредить Змея, Волка и царевича!

– Согласен. Кащей, ты единственный, кто может им сообщить, – обратился к колдуну Фил.

– Я помогу Змею и остальным сдержать натиск омороченых. Постараемся не выпустить их из города. Сделаю все возможное. Надеюсь, Демон не станет прятаться и выйдет на честный бой. Тогда мы сможем положить этому конец, – Кащей твердо и решительно смотрел Филу в глаза.

– Спасибо тебе, ты настоящий друг, – парень протянул руку колдуну.

Кащей сразу растерялся, не понимая, что следует говорить и делать в таких случаях.

– Не знаешь, как пожимать руку? Ну, дай хотя б пятюню, вот так, – Фил и Хан встречно ударили друг друга ладонями.

Кащей с плохо скрываемой радостью подставил свою напряженную ладонь. И хоть получилось слегка неуклюже, но по неизвестной для себя причине, колдун отметил, что ему понравился этот странный нелепый обряд.

Перед самым исчезновением Кащей указал рукой на вытянутую башню, где располагались палаты градоначальника, самое роскошное место в городе: «Думаю, вам туда».

Наверняка, из всех возможных вариантов, Стравинский для себя выбрал самый богатый и комфортный. Хоть в чем-то этот чокнутый предсказуем. Фил и Хан поспешили к дому с башней. Чем быстрее они «обезвредят» Стравинского, тем меньше невинных людей пострадают в этой бессмысленной борьбе. Плана действий, как всегда, не было.

***

Царский полк, гордо именуемый войском, стянулся к крепким белым стенам свободолюбивого Китежа. Царские стяги с изображением жар-птицы развивались на промозглом ледяном ветру. И золотые нити не блестели, и натертые до блеска щиты не отражали солнечный свет в сумеречной темноте, как когда-то до затмения. На холме на переносном троне, закинув ногу на ногу восседала Алена в окружении солдат-барабанщиков и глашатая с горном. Десяток осадных башен и два десятка требушетов, таран и бочки с горючей смесью ждали своего часа. Широкая протоптанная дорога вела к главным вратам города. Холмистая долина со всех сторон окружала высокие неприступные стены. Рядом по левой границе протекала мелкая, но бурная река с каменистым дном, за которой широкой полосой протянулось редколесье. Серебристый иней покрыл потемневшую от первых заморозков траву, которая приятно хрустела под ногами.

Отсутствие всякой реакции на потенциальное вторжение немало напрягло воображение Огненного Змея. А что, если, они ошиблись? Что, если Демон вовсе не в Китеже, а, скажем, в Солнце-граде? И именно сейчас жители столицы нуждаются в защите, как никогда.

Но не успел Змей дорисовать ужасающе жестокие картинки в своем воображении, как вдруг рядом раздался глухой щелчок. Парень вздрогнул от неожиданности. Напротив, где еще мгновение назад никого не было, стоял Кащей. Тяжелый взгляд исподлобья не сулил ничего хорошего. Змей приготовился услышать неутешительный новости.

– Злодей напустил на жителей Китежа морок, и сейчас около трех тысяч крепких вооруженных мужиков направляется сюда, чтобы убить всех нас, – баз обиняков сообщил Кащей.

Казалось, от удивления лазурные глаза Змея увеличились в размере в несколько раз. Парень схватился за голову, осознавая всю жестокость данного происшествия. Через секунд тридцать судорожных раздумий он подозвал к себе своего глашатая, стоящего позади песчаных великанов, и отдал ему приказ предупредить Ивана, Алену и Волка. В тишине раздался тревожный гул горна. Змей пришпорил своего коня и помчал на совет, что было прыти.

План Змея был предельно простым: копать широкие рвы глубиной в два средних человеческих роста. Копать подряд один за другим. Упав в такой, не убьешься, максимум – покалечишься. Но и надолго такие рвы, увы, никого не задержат. Серый Волк предложил разобрать осадные башни и сделать укрепления из бревен и камней, которые приготовили для требушетов. Алена же решила воспользоваться волшебством песчаных исполинов, которые умеют превращаться в зыбучие пески. Разбив задачи по флангам, войско начало перестраиваться в оборонительную позицию. Сейчас главное – тянуть время до последнего. Нужно сдержать натиск омороченых и максимально привлечь внимание самого Демона, от которого можно ожидать чего угодно. А время шло на минуты.

С помощью колдовства и слаженной работы уже через очень короткий срок длинными тоннелями протянулись друг за другом два рва. Но солдаты не прекращали копать дальше.

– Занять исходные позиции! – отдал приказ Змей.

– Брать пленных! Никого не убивать! – эхом отозвался приказ Ивана царевича где-то вдали.

Песчаные великаны вплотную подошли к вратам города. В своих гигантских ручищах воины несли огромные булыжники и бревна. Им дано особое поручение: забаррикадировать вход. Никто не должен покинуть город. Даже свои.

Добротно завалив ворота, Воины выстроились в шеренгу перед входом. Песчаные великаны – первая лини обороны – рассыпались в зыбучий песок. За ними протянулись два широких ряда рвов, за которыми выстроилась царская пехота щитами вперед, а за ними конница.

Казалось, в этот момент замерли все и все вокруг. В воздухе повисло тягучее ожидание. Гнетущая безмолвная тишина заглушала собой биение беспокойных сердец. Серый Волк и Огненный Змей не сводили глаз с ворот Китежа, откуда вот-вот хлынет зло во всем своем безобразии и жесткости. Тянуть время и надеяться на двух чужаков.

Раздался оглушительный грохот, перекатившийся в барабанный бой царского полка. Баррикада у ворот дрогнула, но не пала. Грохот. Еще один. Тишина. Змей поджал губы, вслушиваясь в подозрительное затишье. Парень не отрывал взгляда от баррикад. Волк же напротив, заподозрил, что вовсе не в баррикадах дело. Подняв голову, он понял, что прав, когда увидел массовый переброс канатных лестниц через стену города. Через каждые пять метров, одна за другой будто сотня стекающих подтеков. И сразу же по ним быстро спускались крепкие мужчины. Синхронно, как отряды муравьев. Оттеснять их было попросту некуда.

Кащей растерянно смотрел на происходящее и не мог сообразить, что следует делать в такой ситуации. Ведь, любая попытка применить колдовство могла навредить этим людям. Волшебство вообще штука опасная. Колдун всматривался в густую тьму в ожидании своего личного врага. Но Демон пока себя не проявлял.

Отрешенные пустые взгляды людей делали ситуацию еще более жуткой. Этот противник опасен тем, что, во-первых, он бесповоротно уязвим, а во-вторых – вообще не осознает происходящее. Вот это есть истинное коварство и неистовая жесткость врага – затуманить разум и отправить в бой в своих корыстных целях. Противник своим наступлением провоцирует убийство и ненависть.

Спустившись со стен, китежцы пошли в хаотичное агрессивное наступление, но тут же проваливались по пояс в вязкий песок. Но многим удалось обойти колдовские ловушки, которых было не так много, как хотелось бы. Будто обезумевшие от гнева люди продолжали бежать в атаку, падая во рвы с оглушительным криком. Порой слышался отвратительный звук ломающихся костей. План со рвами был не столь безнадежен, как казалось на первый взгляд. И теперь тактика претерпевала некоторые изменения – не дать выбраться из рва. В ход шли все те же бревна и силы солдат. Хваткие руки противника цеплялись за края рва, но получали отпор рукоятями мечей. Где-то послышался истошный крик. Одного из солдат затащили в яму и жестоко убили. Так пролилась первая кровь.

***

Фил и Хан стояли на пороге дома с башней, еще совсем недавно принадлежащего градоначальнику. Резные оконные рамы с наглухо запертыми ставнями всем своим видом намекали, что хозяина дома нет. Расписная голубая дверь вела туда, куда идти не очень-то и хотелось. Поэтому ребята чуть притормозили у входа. Хотелось собраться с мыслями. План действий обсуждать не имело никакого смысла. А зачем обсуждать то, чего нет?

Дом, на удивление, оказался незапертым. За расписной голубой дверью находилось просторное помещение с довольно приятной обстановкой, освещенное светом многочисленных свечей и камина. Но досконально осматриваться совсем не было времени. Мельком в памяти запечатлелся большой обеденный стол, накрытый белой скатертью, хозяйское кресло с красной обивкой, черное пианино, пестрый ковер и обилие кружевных салфеток. По центру раскинулась широкая деревянная лестница, слева от которой находилась скромная невзрачная дверь. Первым делом ребята направились проверить помещение за той самой дверью. Это всего лишь кухня, а в ней – ни души. Оставался лишь один путь – наверх.

С каждой пройденной скрипучей ступенью сердце начинало биться все чаще. На последней, казалось, замерло. Дыхание перехватило, под ложечкой засосало. «Это всего лишь Стравинский, расслабься» – утешал себя Фил. Аутотренинг не помогал. Очутившись на втором этаже, парни увидели четыре двери. Переглянувшись, решили открыть первую от лестницы. Толкнули дверь – заперто. Следующая при легком нажатии дрожащий руки скрипнув отворилась. Луч света проник в темный коридор. Парни снова переглянулись. Хан вошел первым, Фил вошел следом.

Просторная комната, выстланная натертым до блеска паркетом, запах травяного чая. Из мебели лишь круглый стол и четыре, обитых шелком, стула, на одном из которых вальяжно восседал Петр Стравинский. Под потолком висела громадная многоярусная люстра, по крайней мере, с сотней горящих свечей. На столе поблескивал натертыми боками самовар, вокруг которого стояли несколько чашек на блюдцах.

– Добро пожаловать, гости дорогие! – наиграно всплеснул руками Стравинский.

– Привет, – сухо кинул ему в ответ Фил.

– А я вас жду. Присаживайтесь, – указал рукой на стулья Стравинский.

– Мы здесь не чаи гонять пришли, – сказал Хан, скрестив руки на груди.

– Да? Разве? – театрально удивился колдун и прищурился. – А зачем же тогда вы сюда явились?

Фил и Хан на секунду растерялись. А, действительно, зачем? Как это правильнее сказать?

– Мы хотим, чтобы ты прекратил террор и вернул Демона в шкатулку, – коря себя за промедление, ответил Фил.

– Так, давайте по порядку, – Стравинский встал со стула и зашагал по комнате, сложив руки на уровне груди. – Я вернулся в Тридесятое царство, упек Ягу туда, откуда ей не выбраться, таким образом прекратив похищения детей из вашего мира. Я еще и террорист? После всего того хорошего, что я сделал? Правильно говорят: не делай добра, не получишь зла.

– А Демона зачем выпустил? Тоже по велению доброго сердца? Зачем околдовал весь город? – сквозь зубы выпалил Хан.

– Я никого не выпускал. Я же не дурак! – возмутился Стравинский.

Парни облегченно выдохнули, но колдун быстро добавил:

– Я его поглотил.

– Что?!

– Я есть Демон, которого вы так боитесь, – кокетливо захлопал глазами Стравинский. – Ага, теперь вся сила его во мне. Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец. Я теперь всесильный и могучий. Могу вас прихлопнуть на месте, как букашечек. Я ничего не боюсь. Да, иногда приходится питаться человеченкой, но… Таковы законы власти.

– Фу! Ты еще более мерзкий, чем я думал! – воскликнул Фил.

– Ага, может и так. Но посмотри: я добился всего, чего так долго желал. Я властелин пусть небольшого и своеобразного, но мира. Меня пинали, упрекали все мое существование. С самого моего появления в этих землях! И где они все теперь? А я здесь, у власти. Меня считали бесполезным и глупым, меня никто не воспринимал всерьез. Мне даже и сказок толком не посвятили…

Фил почувствовал, что Петр Стравинский скрывает что-то очень важное о себе. Что-то, что поможет его если не победить, но ранить.

Хан же был иного мнения. Парню надоело слушать бредни полоумного, он решил действовать. Вскинув руку вперед и закрыв глаза, Хан выпустил из ладони мощную струю ветра. Стравинский встрепенулся и сделал жест в виде удара по воздуху наотмашь. Хана с большой силой отбросило в стену.

– Хан! – Фил бросился к другу, чтобы проверить не ранен ли он.