Сны Великого Моря

Яна наклонилась над подругой, прислушалась к спокойному размеренному дыханию.

– Как сурок, – хихикнула она.

– В смысле спит крепко? – на всякий случай переспросил Кэрсо-Лас.

– Именно, именно. И честно сказать, меня тоже разморило, – для убедительности Яна широко зевнула.

– Ладно, отдыхайте, я забрал вас из вашей юдоли как раз в период статики.

– Это как?

– Долго объяснять, – поморщился Кэрсо-Лас, – достаточно сказать, что пока здесь не совершится полный цикл Парка, у вас на земле не пройдет и пяти минут. Цикл только пошел, так что…

– Цикл – это год, месяц, день?

– В переводе на привычное для вас исчисление?

Яна энергично закивала.

– Примерно что-то около пяти лет.

– Пять лет! – Яна аж присвистнула, – А у нас пять минут!

– Один год – одна минута, кажется так. Здесь время будете ощущать иначе. После цикла Парка, начнется цикл Калаэдэли, там сложнее – год за секунду, а следующая секунда за месяц…

Марина беспокойно заворочалась во сне.

– Ладно, пойдемте в гостиную, там диваны удобнее, – он легко, будто пушинку подхватил ее на руки и широким шагом направился к ныряющей в потолок лестнице.

Яна схватила рюкзак со спящим котом и свои сапоги, ринулась за ним, почему-то побоявшись остаться одной в этом пусть очень похожем на человеческий, но все-таки принадлежащем абсолютному нелюдю доме.

Планировка второго этажа в точности повторяла первый – камин на том же месте, но вместо гобеленов на стенах и на полу красовались расшитые чудесными узорами ковры. Вдоль стен стояли низкие широкие диваны, заваленные подушками разного калибра, на низком столике посредине комнаты высился резной, увитый тонкими металлическими листьями канделябр, достававший Яне до плеч. Свечи были цвета спелой ежевики.

Кэрсо-Лас словно хрупкое, бьющееся изделие опустил Марину на диван, достал из-под подушки два пледа, одним укрыл спящую девушку, другое протянул озирающейся по сторонам Яне.

– Отдыхайте. Я понимаю, вам трудно адаптироваться сразу. Собственно сюда я вас притащил именно для того, чтобы вы притерлись к здешнему климату, если так можно сказать, находясь в максимально приближенных к привычным вам условиях.

– Но мы не чувствуем дискомфорта, только усталость, – сладко зевнула Яна, не мудрствуя лукаво, устраиваясь на диване около камина, за решеткой которого тотчас затеплились угольки, – что неудивительно, учитывая пройденную лестницу и громадье впечатлений…

– Конечно, это же и ваш мир тоже, – усмехнулся Кэрсо-Лас, уже занеся ногу на ступеньку, – только завтра, пройдя такой путь, вы не заметите и тени усталости.

Яна закрыла глаза, невольно прислушиваясь к заглушенным усталостью звукам.

Кэрсо-Лас сбежал вниз по лестнице, хлопнула «входная дверь», неистово загудел снаружи ветер. В камине потрескивал сгорающим деревом набирающий силу огонь, на соседнем диване мирно посапывала Марина, заскребли коготки выбравшегося из рюкзака и теперь свернувшегося между подушками Маришкиного кота… и ни грохота трамваев, ни пьяных ссор соседей, ни извечного городского гула – только ураганный ветер, беснующийся где-то за крепкими стенами.

«Это мой мир» – подумала Яна, прежде чем окончательно провалиться в сон.

Глава 3

Марине снилось море, великий, безбрежный океан. Ласковое солнце танцевало на изумрудно-синих легких волнах, высоко в небе парили белые птицы. И не было страха, печали, забот, и радости почему-то тоже не было. Только покой и безмятежность. Пустота, которая совсем не тяготила, но оттого не переставала быть пустотой.

«Это прекрасный сон, но я хочу проснуться» – вдруг отчетливо осознала Марина.

Она открыла слипающиеся глаза. Уютно потрескивали в камине догорающие поленья, ровно горели свечи, где-то тикали часы. Стоп. Часов здесь быть не должно. Марина приподнялась на локтях и не смогла сдержать изумленного возгласа.

На соседнем диване, свернувшись калачиком, спал, тарахтя, словно заправский неведомый механизм огромный зверь, в котором все-таки не трудно было опознать ее собственного кота. Маркиз стал размером с взрослого тигра, шерсть искрилась и переливалась серо-стальным блеском, в такт дыханию подрагивали пушистые белые усы.

На лоб упала тяжелая прядь волос, девушка машинально отбросила ее назад, и лишь спустя минуту сообразила, что волосы ее отросли чуть ли не до пояса. Она испуганно вскочила с дивана, пару раз обернулась вокруг себя, волосы никуда не делись. Густые, гладкие как шелк они казались почти черными. Марина поискала глазами зеркало.

Бесполезно. Любопытство взяло верх над осторожностью, девушка бесстрашно двинулась наверх.

Этажом выше она обнаружила то, что искала. Здесь, судя по всему, располагалась библиотека – вдоль всех стен стояли книжные шкафы. Стекло створок шкафа, стоящего напротив лестницы оказалось покрыто зеркальной тонировкой. Столкнувшись взглядом с собственным отражением, Марина чуть было не свалилась обратно вниз.

На нее смотрела странная, миниатюрная брюнетка с неестественно светящимися большими глазами глубокого синего цвета, взгляд манил и затягивал в никуда. У отражения не было возраста, красивые точеные черты могли принадлежать молодой девушке, но сила и отрешенная холодность, таящаяся в глубине глаз, мигом развеивала это впечатление. Среди черных волос струились отливающие синевой прядки.

Не веря глазам своим, Марина дотронулась до отражения рукой, поймав себя на мысли, что совсем не выглядит удивленной. На таком непривычном, но все-таки ее собственном лице не было ни страха, ни растерянности. Она улыбнулась, сверкнув жемчужно-белыми ровными зубами.

– Даже неплохо! – вслух добавила она, отметив у себя наличие потрясающего золотистого загара.

– Это ты?! – сзади кто-то споткнулся на последней ступеньке, точно так же, как незадолго до этого она сама.

Марина резко обернулась, в последний момент подхватив под локоть готовую упасть девушку, смутно напоминающую Кирсанову Яну. Это была высокая, потрясающе сложенная девица. Ее рассыпанные по плечам густые черные локоны отливали старой бронзой, на дне выразительных черных глаз тлели грозные искры. Было в ее облике нечто неукротимое и дикое, непосредственное и одновременно властное.

– Ничего себе! – по красиво очерченной линии губ пробежала скептически озорная усмешка, – Ты, котенка своего видела?

Марина кивнула.

– Это что же, здешний воздух на нас так влияет? – Яна подошла вплотную к зеркалу, – Ё-моё! У меня даже ногти отросли и лаком покрылись, – засмеялась она, разглядывая сложный узор на ногтях, – вот только позагорать меня забыли отправить, ты вон, будто с юга…

– Зато у меня ногти самые обычные, маникюр мне никто не делал, – вздохнула Марина, – Подумать только, теперь мы мало чем отличаемся от нашего гостеприимного нелюдя. Такие же нелюди… В нашем мире нас бы никто не узнал.

– В мире людей, ты хочешь сказать, – неожиданно резко прервала ее Яна. – Наш мир здесь, мы не люди и никогда ими не были!

– Да, я не человек, – что-то больно кольнуло внутри, – но мой мир там, – она почти не узнавала собственного голоса. Звучал он совершенно иначе, появилась некая прозрачная певучесть и глубина, – Там осталось все, что я когда-то любила, а люди, что же, ты права, они всего лишь люди, с глупыми предрассудками и ничтожными возможностями. Но теперь-то ты можешь понять, откуда вся эта блажь! – В темно-синих глазах сверкнули грозные огоньки, – Им не на что надеяться, их жизнь – мгновение, порой мучительное, но у них ничего нет кроме этого. А рядом всегда такие как мы, которые не помнят, но знают, чувствуют, что есть другие силы и иные пределы. Это мы источники всех их заблуждений. Я не могу просто взять и отмахнуться от них, я обязана им, в конце концов, и несу за них ответственность.

– Ты ответственна только перед собой, – раздался звучный голос Кэрсо-Ласа.

Рядом с их отражением в зеркале стоял и сам хозяин. Девушки как по команде обернулись, а отражение тем временем вышло из зазеркалья.

– Как так? – улыбнулась Яна

– Рад видеть вас, – поклонился Кэрсо-Лас, – вижу к вам возвращается сила и память. К сожалению, чересчур долго вы находились во Внутреннем Поле, многие знания уже за пределами вашей памяти.

– Ты сказал наша сила? – встрепенулась Яна, – Я могу тоже строить лестницы в пустоте?

– Я не знаю, – пожал плечами Кэрсо-Лас, – Здесь мои владения, чужая власть сводиться к нулю, но прислушайтесь к себе, все ответы внутри, забудьте обо всем, что когда-либо вам говорили…

Марина закрыла глаза, в миг провалилась в сине-зеленую мягкую тень чего-то бесконечно великого. Тень служила надежным укрытием. Чего ей опасаться, если тень бездны – это ее собственная тень. Будто мощный прожектор одинокого маяка развеял мрак неизвестности и непонимания – никто не научит пользоваться или управлять ее собственным «Я», лишь в ее силах и власти делать с ним все, что заблагорассудится, нужно просто принять себя как данность.