Падение в небо

– Тебе не нужно выгораживать меня и вынашивать ребёнка, чтобы я осталась здесь, – обняла её, прижимая голову к своей груди.

– Поздно, – Агата даже не шелохнулась. – Вы теперь всегда будете с нами.

– Что значит, поздно?! – напряглась я.

– Я уже… – ответила она, а в мыслях добавила: «…беременна».

– НЕТ! – Снова это громкое слово, забирающее столько энергии, сорвалось с моих губ.

Агата даже вздрогнула и отстранилась.

– Я хотела вам помочь! – начала оправдываться она, поглядывая на меня с опаской. Её пшеничные локоны выбились из причёски, спадая на кругленькое личико. Глаза опухли от слёз. В мыслях, как на повторе, повторялось одно и то же: «Она не простит меня, никогда не простит…»

– А выходит иначе, – выдохнула я, сжав виски? ладонями.

Менялось моё настоящее – менялось будущее. Я не могла это допустить, я уже видела следующую реинкарнацию. Если сейчас изменится эта жизнь, я могу упустить шанс всё исправить…

– Герман не сказал вам? – как беззащитный котёнок пропищала Агата.

– О том, что ты уже беременна?! – фыркнула я, пытаясь унять головную боль.

– О том, что мы завтра утром уезжаем…

– Кто «мы»? И куда уезжаем?! – Во мне закипала злость.

– Я, вы, Герман… Из города.

– Но зачем?

– Чтобы все думали, что ребёнка вынашиваете вы.

– ЗАЧЕМ?! – взвыла я, больше обращаясь к Вселенной, чем к Агате.

– Ещё вчера я ответила бы, что ради любви к вам. Но уже сегодня я не знаю, что сказать.

– Агата, – я посмотрела ей в глаза. Её зрачки увеличились. – Ты должна мне помочь…

– Умереть, верно? Никогда не просите меня об этом! – Девушка отползла от меня.

– Вы – ты и Герман – делаете меня слабой, – выдохнула я.

– А вы делаете нас сильнее! Вы не можете нас оставить! Мы же пропадём без вас! – тараторила Агата, цепляясь за мою руку, как ребёнок за юбку матери.

– Глупости! – усмехнулась я, присев на кровать. – Ты должна мне помочь, Агата.

– Не смейте… – всхлипывала она, вернувшись к моим ногам. – Не просите…

– С твоей помощью, либо без неё, но я всё равно… добьюсь своего! – я замолчала, наблюдая за её реакцией.

– Герман возненавидит меня…

– Он не узнает, что ты помогала мне.

– Узнает… Он любит вас! Он точно возненавидит меня! Не простит…

В её мыслях повторялись картинки повешения и избиения плетью. Я вздрогнула от этих видений. Протянула руки – Агата поднялась и прижалась ко мне, обнимая осторожно, чтобы не касаться ран на спине.

– Я обещаю, слышишь? Он никогда не узнает, что ты помогала мне! – повторила я.

– Ладно, – наконец сдалась Агата. – Что я должна сделать?

– Всего лишь достать батрахотоксин.

– Яд?! – Подскочила Агата, оттолкнув меня. – Вы с ума сошли!

– Ты. Должна. Достать. Батрахотоксин. – Тихо, выделяя каждое слово, повторила я.

Агата металась по комнате, растирая слёзы по щекам:

– Каким образом?!

– Придумай.

– Но от него же нет противоядия! – взвизгнула Агата.

– Оно и не понадобится, милая.

– Герман никогда не простит меня…

– Он не узнает, – я обняла её за плечи.

Глава 6. Любовь

Сейчас было самым важным, чтобы Агата не передумала и выполнила мою просьбу. Сама покинуть покои и раздобыть яд я не могла по двум причинам: состояние моё оставляло желать лучшего – раны кровоточили и заживали очень медленно, но эту боль я терпела, а вот то, что выход охранялся – было проблемой. Я хотела верить, что дело не в том, что Герман больше не доверяет мне, а в том, что хочет защитить…

Герман управляет целой империей, у него долг перед народом, в стране революция, которая коснулась и нашего города, он не может постоянно находиться рядом и заботиться, поэтому приставил стражу, которая выполняла все мои просьбы и поручения. Которая снова относилась ко мне, как к своей госпоже, обращаясь исключительно на «вы» и понижая голос, не поднимая глаз.

А я слышала их мысли, в которых были только страх и подхалимство, и не покидала свои покои, чтобы не травмировать раны на спине и не видеть их лживые лица.

Агата приходила ранним утром, чтобы промыть раны и помочь одеться. Я отказалась от вышитого домашнего платья, которое она упрашивала меня надеть. Агата разочаровалась, но принесла платье свободного кроя с длинным разрезом от бедра и открытой спиной, чтобы раны дышали.

Я лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку. Когда дверь отворилась, я знала, что пришёл Герман. Услышала его шаги: тяжёлые шаги уверенного мужчины. Повернулась и медленно присела на кровати.

– Душенька, почему вы не собираете вещи? Агата должна была вас предупредить, – он прикрыл за собой дверь и остановился в нескольких шагах от постели.

– А я хочу услышать объяснение от вас, – перебила его я.

В комнате стоял полумрак, потому что золотые плотные занавески не пропускали солнечные лучи, а я не разрешала раздвигать их: мне нравилась эта темнота.