Одна птичка начирикала

Прибыв в оазис, где возвышался дворец отца, Афсун уговорила Рауля сначала послать вестника с письмом, чтобы узнать, сильно ли разгневан шейх. Послание было адресовано благородной Фирузе. А вместо ответа старшая жена шейха явилась собственной персоной в сопровождении целых пяти слуг, чем вызвала переполох в скромной гостинице.

Фируза, как оказалось, решила удостовериться, что писавшая и правда дочь шейха, а не самозванка, желающая богатства. И после взаимных, хоть и суховатых приветствий, Афсун узнала, что произошло в отчем доме после ее побега.

Как и говорил Фарис, сначала все подумали, что дочь Джалала бен Анвара украли коварные чужеземцы. Пара жен вернувшегося из дальних стран сына шейха в этом засомневались, но были быстро поставлены на место. Джалал бен Анвар и его сын снарядили многочисленную погоню. Всадники проскакали по пустыне три раза по три дня и три ночи и вернулись ни с чем. Проклятых чужаков как песок поглотил.

Слуги во дворце поговаривали, что дело вовсе не в песке, а в пирамидах и подземных ходах, рассыпанных в беспорядке по пустыне. Ведь если хорошо знать их, то можно укрыться от любой погони. И пока найдешь и обыщешь все, пройдет не один год. Шейх и его домочадцы слышали эту болтовню и не могли с ней не согласиться. Оставалось только оплакивать безвременно покинувшую их дочь, сестру и родственницу.

Через день после окончания поисков прибыл и жених Афсун, Фарис бен Халиб, вместе с отцом, тоже шейхом, правящим народом к югу отсюда. Услышав скорбную весть, они опечалились, хотя и ненадолго. Отставший от каравана гостей слуга сам добрался до дворца Джалала бен Анвара и принес новости. Он утверждал, что третьего дня видел в пустыне высокую деву, идущую рука об руку со светловолосым мужчиной. Дева смеялась и пела ему. А шли они впереди небольшого каравана, тяжело нагруженного.

Не было предела печали и огорчению могущественного шейха Джалала бен Анвара, когда он узнал о вероломстве неблагодарной дочери. И не было предела возмущению его старшей жены Фирузы, которая сейчас рассказывала эту историю.

Фарис бен Халиб выразил желание все-таки догнать и покарать злодеев, потому что не верил, что невеста ушла с ними добровольно. Не встретив поддержки, он уехал сам ближайшей ночью, забрав из каравана отца лучшую лошадь.

– Брат, конечно, отправил людей на поиски, ? говорила Фируза. ? Но увы, они вернулись без Фариса. И с тех пор мы ничего не слышали о нем.

– Отец сильно зол? ? спросила Афсун, изо всех сил стараясь обойти разговор о бывшем женихе, чтобы не упомянуть о разбойницах.

– Скорее опечален, ? ответила Фируза, кинув недобрый взгляд на сидящего чуть поодаль Рауля. ? Ему придется сильно постараться, чтобы твой отец согласился.

– У нас есть богатый выкуп, ? шепнула Афсун.

И это решило если не все дело сразу, так половину его точно. Шейх Джалал бен Анвар встретил и дочь, и ее жениха сурово, но выслушал и соизволил взглянуть на часть сокровищ пирамиды, преподнесенных ему в дар. После официальной встречи Афсун слезно молила о прощении и рассказывала о том, какой Рауль надежный и добрый, и сердце отца смягчилось. Он даже не позволил своему сыну как следует побить жениха дочери.

О Фарисе бен Халибе Афсун так и не сказала ни слова, сильно опасаясь, что и его отца, все еще гостящего во дворце, и ее родственников хватит удар.

Спустя год после свадьбы она и Рауль с удивлением и радостью выслушали рассказ взволнованной Фирузы, получившей письмо от племянника. Фарис бен Халиб сообщал, что недавно женился, собирается нанести визит тетушке и просит приготовить покои для него и трех жен.

– Я же говорил тебе ? и разбойники могут исправиться, ? рассмеялся Рауль, обнимая изумленную Афсун.

Черноградский детектив. Затянувшаяся тризна

– Значит, вы говорите, что никакого предварительного сговора не было и все случившееся простое совпадение?

– Ну, не совсем… ? свидетель снова замолчал.

Писарь перестал строчить и поднял голову. В глазах его плескалось любопытство.

– Заговор-то был… вот только… ? свидетель почесал подбородок, ? не тот, о котором вы думаете.

– Это уж я буду решать, тот или не тот. Записывай! ? Последнее относилось к писарю.

– Я хотел жениться. Что здесь такого? Человек моего возраста и положения должен жениться, тем более, когда есть такая партия, ? свидетель неожиданно заговорил скороговоркой, как будто пытался оправдать себя. ? Сами понимаете, соперников у меня была куча, поэтому я и придумал этот план. Я имею некоторые знакомства с уважаемыми людьми и постарался привлечь всех, кого смог достать. Моя ли вина, что какой-то поджигатель выбрал этот же вечер для безобразий всяких? Я, между прочим, тоже пострадавший. Теперь наверняка попаду в долговую яму.

– Если не попадете куда-нибудь похуже, ? прервал его главный дознаватель следственного отделения города Черноград. ? А теперь еще раз, милейший… ? он кинул взгляд в бумаги на столе писаря, ? Лют Ярополков сын, и по порядку. На ком вы хотели жениться, и кто был в заговоре?

– Как на ком? На Снежане, вдове купца Распуты. В дружине градоуправителя много не заработаешь, вот я и решил найти себе жену, желательно состоятельную вдову. Снежана красива, но у нее куча женихов, и некоторые из них знатны. Мой начальник, воевода Радовид Радовидович, обещал поспособствовать. Он всегда хорошо ко мне относился.

Писарь, не отрываясь от работы, неожиданно хихикнул. Главный дознаватель потер крючковатый нос и кашлянул ? образ жизни Снежаны Распутиной вдовы был неизвестен разве что новорожденным котятам черноградских кошек.

– Однако я решил заручился поддержкой еще нескольких человек. И был совершенно уверен в своем успехе, когда пришел в гости.

– Какую именно поддержку должны были оказать ваши… гм… знакомые? И будьте добры их имена.

Писарь застыл с поднятым пером и с выражением ожидания на лице. Даже рот приоткрыл. Свидетель же занервничал и заерзал на месте.

– А зачем имена? Я не понимаю… ? осекся он, когда дознаватель наклонился к нему и впился в его лицо тяжелым взглядом.

– Позволю себе напомнить вам, ? на последнем слове главный дознаватель сделал ударение, ? что сгорели два десятка человек. А вы нет, хотя были там же. Это уже выглядит так себе. Тем более рядом с вашим заявлением об имевшем место заговоре относительно вдовы с… хм… не лучшей репутацией. Мое предыдущее дело о хищении храмовой казны пока не раскрыто. Я могу наступить себе на горло и отказаться от нынешнего, передав его людям посадника, а те ? в столицу княжеским мечникам. А там никто не будет терпеливо ждать, пока вы заговорите. Не любят терять время и сразу вызывают заплечных дел мастера.

– Да что вы! Я же ни в чем не виноват! Да, я выпил и не помню, что произошло. Но разве это преступление?

– Вы всерьез это сейчас сказали?

– Ну, хорошо. Все и так полетело к навьим тварям под хвост, и сидеть мне в долговой яме. Записывайте имена, а после все расскажу, как на духу, все, что помню. А что не помню ? так уж прощайте.

Свидетель горестно вздохнул.

– Воевода Радовид Радовидович добыл мне приглашение на пир. Томила, моя брательница, с мужем, купцом Ковригой Морозовым, помогли найти людей, ссудивших деньги. Я же должен прилично выглядеть. Мои друзья, Житко Летов сын и Усыня Володимиров сын, в случае чего, пообещали взять на себя особо ретивых женихов. И, наконец, боярин Светобор Яроборович с женой. Когда-то я отбил ее от грабителей, и боярин тоже согласился помочь. Все, всех сдал.

В полной тишине бодро скрипело перо довольного писаря.

Дружинник Лют Ярополков сын сидел в кабаке и мрачно пил. И у него были веские причины, чтобы расстаться с последними грошами.

Всего два дня назад он занял внушительную сумму под блестящие перспективы женитьбы, а теперь они растворились в воздухе. Может, было бы лучше, если бы он сгорел в этой проклятой бане, как другие гости? Повеситься что ли пойти? Да жрецы говорят, за это на том свете с камнем на шее мучиться придется.

– Такое не могло произойти со мной, просто не могло, ? повторял Лют, уставившись в кружку.

Житко и Усыня, разделявшие его горе и выпивку, одновременно кивнули.

– Мда… ? протянул Усыня, ? не надо нам было уходить. Кто ж знал-то?

– Что-то ты, дружище Лют, совсем голову повесил. Обратился бы к жрецам Велеса. Они резво справляются с неприятностями, ? посоветовал Житко.

– Ну да. Скажут, как всегда, что у меня все хорошо будет. Когда-нибудь. Знаю я это «все хорошо», денег потребуют пожертвовать, ? пробурчал Лют.

– А почему к тебе дознаватель так привязался? ? спросил Житко.

– Считает, что я вру, наверное.

– А что ты помнишь?

– Что я вышел во двор. Наверное, упал и заснул, а разбудили меня уже хранители порядка. Я решил, что у меня похмельный бред: гостей заперли в бане и подожгли.

Житко прыснул в кружку, и часть браги оказалась на его друзьях.

– Они точно думают на тебя, ? Усыня отодвинул кружку и наклонился к Люту. ? Я слышал, вдова Снежана Распутина тайно принимала каких-то людей, а тут ты со своими именами. Представляешь, что это значит?

– Я знаю только, что в бане нашли двадцать тел, а на вечере было двадцать пять. Вы сидите со мной. Скоро установят остальных выживших. И я клянусь вам, что среди них точно будут те, кого я сдал, с моим-то везением.