Жертва и хищник. Роман

– Ты только и знаешь, что паясничаешь! – досадливо откликнулся Эдюля.

Тяжелые, словно отлитые из бетона, морщины на лице Джошуа неприязненно шевельнулись, но взгляд оставался по-прежнему насмешливым и пытливым. Он явно себя сдерживал. Контролировал…

– Знаешь, что у нее за компания?! Электроника – это тебе не кино! Да ведь тебе что талдычь, что не талдычь. Ты, Эдъюля, варвар: что блестит, то тебя и тянет. Сам ведь самородок от пустой породы в жизни не отличишь, а лезешь! Я же, в отличие от тебя, – игриво пошевелил он пальцами, – в гинекологию… шучу, шучу… в психологию не суюсь, ха-ха, хотя кое в чем разбираюсь…

Эдюля проглотил хамство: не в его правилах было портить отношения с нужными людьми.

– Да, ты не гинеколог! Но ты очень неплохой, несмотря на твою скромность, психолог! Поэтому я и пришел к тебе.

Джошуа чуть скривился и обвел Эдюлю оценивающим взглядом. Что-то в нем всегда его пугало и настораживало. И он, не скрывая пренебрежения, бросил:

– Сандра еще недавно знаешь куда бы тебя послала? Но сейчас… Если не станешь кочевряжиться, денежки сами тебе в лапы заспешат. Кино ему, видите ли, больше нравится…

– А с чего это она вдруг на меня, по-твоему, должна клюнуть? – поинтересовался Эдюля.

– Если голоден, ты и требухи вместо гусиной печенки нажрешься. А вместо коньяка – дерьмового самогона… – В голосе старого плейбоя зазвучало презрение аристократа к плебею.

Эдюля, конечно, высказал бы ему все, что о нем думает, но старый хрен был ему по-прежнему необходим. С такими связями…

– Джош, если ты так с родственниками…

– Ты просил меня узнать, куда деньги вложить, – я узнал. Тебя не поймешь: мылкий ты какой-то!

– А она… ну… с голой жопой не оставит?

– Кого? Тебя? Ты сам оставишь… – Джошуа прищурился и состроил хитрющую гримасу. – Ну как? Пульсик заспешил? Такой шанс раз в сто лет выпадает, и то не всем и не всегда.

Намек был груб, как дешевая порнография. Эдюля разозлился:

– Она что, за рекламу тебе платит?

Старый киноволк оглядел его сверху вниз, как граф оплошавшего лакея.

– Впрочем, возможно, она и впрямь тебе не по зубам. Экземплярчик еще тот! Знаешь, это ее зятек, Фрэнк Бауэр, так прозвал: Сандра-Акула!

Он чуть помолчал и проказливо хмыкнул. У Эдюли потемнело в глазах. Наверное, резко подскочило давление. Главное, чтобы этот старый жох ничего не заметил.

– 3 —

Фрэнк!.. Кроме этого имени, Эдюля ничего не слышал и не хотел слышать. У него и вправду подскочило давление. Стиснуло голову. Он лишь видел, как двигаются губы и брови Джошуа. Как появляется и куда-то уплывает ухмылка на его губах. Но все это происходило словно на экране.

Прошло, пожалуй, минуты две, покуда он не пришел в себя. Судьба сама подбросила ему джокер. И он будет идиотом, если им не воспользуется. Ох и расквитается же он с этим спесивым наглецом! Ведь сколько лет он представлял себе, как это произойдет. Все, однако, вышло совсем иначе, чем он мог себе представить…

Наконец, Эдюля пришел в себя. В носу немного покалывало. Так бывало всегда, когда прозрение еще не оформилось, но уже явственно ощущалось.

– Кто-кто-кто? – мгновенно переспросил Эдюля.

– Сказал же я тебе: Фрэнк Бауэр. – В голосе Джошуа звучало удивление. – Ты его что, знаешь?..

Эдюля не видел Фрэнка уже лет пятнадцать, а то и больше. Но его облик застрял в памяти, как защищенный и продублированный файл в жестком диске компьютера.

Фрэнк был полной противоположностью Эдюле, воплощением всего того, о чем тот напрасно мечтал всю жизнь. На низеньком толстеньком Эдюле любой костюм смотрелся как шкурка на сардельке, которая вот-вот лопнет. Фрэнк же выглядел как следящий за собой, поддерживающий спортивную форму франт. Только вообразите: высокий седеющий мачо, мужественная осанка, элегантность в каждом жесте, ироничный взгляд, острый как бритва язык. И вдобавок ко всему этому оттенок легкой небрежности в обращении с окружающими. Сукин сын и козел, душа компании и язвительный вытыкала, циник и покоритель женских сердец…

Одного никогда не мог постичь Эдюля: почему Фрэнк испытывал к нему такую ненависть? Правда, если начистоту, скорее гадливость. Полтора десятка лет пытался Эдюля разгадать этот психологический кроссворд, но не находил нужных ответов.

Эдюлю до сих пор пробирает озноб, когда он вспоминает о первой с ним встрече. Когда их представили друг другу в университетском кампусе, Эдюлю, как струя кипятка, ошпарила кривая ухмылка Фрэнка. Оказалось, кто-то из недоброжелателей уже успел облить Эдюлю ушатами грязи. Надо было только видеть взгляд, который бросил на него этот мачо от науки. Если заглянуть глубже, Эдюля уже тогда почувствовал, что этот человек станет его заклятым врагом.

Свою карьеру в Штатах Эдюля начал как энергичный и перспективный советолог. Этому поспособствовало не только советское удостоверение о присвоении ему звания доктора исторических наук, но и визитная карточка из Израиля. Ее носитель, говорилось в ней, – профессор и директор научно-исследовательского института политических исследований.

Появление Эдюли на скучном университетском ландшафте заинтриговало позевывающих профессоров. Он с гордостью перечислял должности, занимаемые им в Москве, и свои бесчисленные связи. Достаточно фамильярно, как о более чем хороших знакомых и близких друзьях, отзывался о членах Политбюро, поражая слушателей своей осведомленностью о кремлевских тайнах. Но бенефис продолжался недолго. Пару месяцев. А затем грянул гром.

Кипучая энергия загадочного советского светила поразила воображение перегруженных мелкими сварами стареющих американских профессоров. Но на одном из заседаний университетского сената Фрэнк Бауэр, вернувшийся недавно из Израиля, взорвал сонные будни околонаучной общественности рассказом о том, что Эдюлю лишили всех его ученых степеней еще в Советском Союзе. Мало того, его репутация и в Израиле была крайне сомнительной. Благодаря своей ловкости и умению лавировать в мутной тине сплетен и россказней Эдюля ловко вписал себя в фамильное древо одного из отцов нации, благодаря чему тот ему охотно и протежировал. Эдюля даже стал издавать политологический журнал и переманил в него высокопоставленных беглецов из Восточной Европы. Там он публиковал написанные за немыслимо короткое время толстенные монографии о советских вождях. Конечно, за своей собственной подписью. А кроме них, не без расчета еще и диссертационные муки нужных людей. По слухам, им очень заинтересовалась израильская разведка – «Моссад».

Расправу с Эдюлей Фрэнк Бауэр обставил так, словно раздавил попавшееся ему на пути насекомое. Он накопал в русскоязычных эмигрантских изданьицах целую кучу самых невероятных Эдюлиных россказней, включая цитаты из секретнейших стенограмм Политбюро. Эдюлю выставили из университета без церемоний и в самые короткие сроки. Для кого-то другого это стало бы непоправимым фиаско. Для Эдюли же – пусть и болезненным, но поводом для нового витка таинственной карьеры. Кому и для чего он оказался нужным, оставалось только догадываться. Изгаляясь, Фрэнк перечислил все известные секретные службы, от Москвы до Вашингтона и от Пекина до Лондона и Парижа, уверяя слушателей, что Эдюлю они используют как совместный презерватив. Сполоснули – и снова в действие…

От всего этого у Эдюли осталось омерзительное ощущение оплеванности. Когда он вспоминал об этом, а это случалось довольно часто, ему становилось не по себе…

По-видимому, он все же прокололся. Старый кинопират вдруг насторожился:

– Ты что, знаком с ним?

Профессиональный браковщик дарований, Джошуа Шмулевич уже давно распознал, с кем имеет дело. Эдюля с его живучестью и мистической приспособляемостью вызывал у него острейшее любопытство. Где вы еще встретите такой талант – вылезать чистеньким из выгребной ямы, даже оказавшись на ее дне?

– Слышал что-то, – досадливо кашлянул Эдюля. Впечатление должно было быть таким, словно у него что-то застряло в горле.

– Сандра его на дух не переносит…

Эдюля сделал вид, что хмыкнул. Ждал, что Джошуа продолжит. По позвоночнику, слегка покусывая, проскользила змейка возбуждающего предчувствия. Но тот отвлекся.

– У нее юбилей скоро. Пятьдесят пять. Дата!

Эдюля насторожился. Джошуа это заметил и вставил язвительную ремарку:

– Тебя, кстати, дружок, она бы не пригласила, – хохотнул он.

Эдюля пропустил его шпильку мимо ушей. Ему нужна была информация.

– И что этот самый Фрэнк Бауэр? – чтобы отвлечь Джошуа, спросил он.

– Уж не собираешь ли ты светские сплетни? – спросил тот подозрительно.

Эдюля же сделал вид, что любопытство его было праздным, и картинно зевнул. Киноволк потерял бдительность и махнул рукой.

– Впрочем, ее можно понять: единственная дочка замужем за этим старым бузотером и скандалистом.

– Сколько ему там, этому Фрэнку? – лениво пожал плечами Эдюля.

Джошуа рассмеялся.